Телепорт.ru - Максим Владимов

Однако, пришлось обломаться. Внизу напряжение можно было резать ножом, так что, на принесённые бутеры никто из нашей “элиты”, сгрудившейся вокруг модуля управления, и не посмотрел. Я, совершенно по-дурацки чувствуя себя с блюдом в руках, спросил тихонько Либанова “как дела?”, но тот от меня только отмахнулся, намертво прикипев взглядом к допотопному чёрно-зелёному монитору, плотно забитому бегущими по нему строчками логов.

Правда, так напрягались не все: аспиранты с удовольствием меня от моей обузы избавили, даже разрешения не спросив. Это вот интересно, конечно: мы ведь с ними возраста, по идее, практически одинакового, верно? Но я почему-то ощущаю себя стариком. И они тоже держатся как-то… не скажу, что скованно, но дистанция ощущается. Даже шутят надо мной, пожалуй, реже, чем над своими руководителями — хоть профессора взять, хоть самого завлаба.

Блюдо в руках у румяного малознакомого парня уже почти опустело, и я только нацелился ухватить себе хоть что-то, когда всё вокруг пришло в движение, малозаметное, но все нервно зашевелились, кто-то за моим левым плечом совершенно явственно сглотнул, не дожевав, а Либанов сурово рыкнул в никуда:

— Отсчёт дай!

Ему никто не ответил, но строчки на экране рванули с совсем уж какой-то неприличной скоростью. Неужели они что-то успевают там прочитать?

Я придвинулся на полшажочка поближе к аппаратуре контроля ворот, и в этот момент окружающее пространство как будто вздохнуло, по лицу стегнул неожиданный здесь порыв ветра, в зале моргнул свет, а у меня в голове вспыхнула звезда. Ощутив солнечным сплетением неожиданное тепло, я скосил глаза вниз и совершенно без всякого удивления обнаружил, что когда-то белая майка основательно залита кровью. Как-то очень привычно, буднично, я сделал ещё шаг вперёд и дёрнул Либанова за рукав, но тот, не поворачиваясь, руку у меня выдернул. Это стало последней каплей, я потерял равновесие и медленно, неуклюже сложился на пол прямо под ноги всей нашей научной братии.

-*-*-

Та-ак, ну что — картинка знакомая до дежавю. Я, ясное дело, в нашей палате. За дверью, традиционно, Рыжая с кем-то собачится… Либанов, точно. И ещё кто-то. Ну да, как я сразу не догадался — Артемьев! И медики наши там где-то наверняка на подпевке. И, как обычно, я тут хоть помирай, но они ни черта не услышат. Хорошо, что помирать я не собираюсь. Интересно — чем это меня так приложило? Надо было всё-таки понастойчивее высоколобых пинать, прям как зашёл — так и ногами! Уж аспиранты-то всяко могли меня просветить, вместо того, чтоб сразу кидаться жрать принесённый руководством корм. Живот тут же напомнил, что мне-то самому так бутерброда и не досталось! Надо было прямо там съесть, наверху, сразу после разговора с каперангом. Или перед этим чёртовым экспериментом. А лучше — вместо!

Чёрт, каперанг же! Моряки! Я же обещал им рейс организовать, но никому сказать не вышло! Сколько я тут валяюсь уже — они, небось, опять Ивлеву уже наябедничать успели, собаки злые!

Я застонал бессильно, приподнялся на локтях, посмотрел на стол рядом с кроватью, но в этот раз никакой сигнальной посуды там не оставили. Предусмотрительные, черти.

Пришлось орать голосом. К счастью, самочувствие оказалось неожиданно сносным, так что, рявкнул я как надо — в дверь моментально засунулось сразу две головы. Говорю ж — дежавю.

— Время! — рыкнул я повелительно. — Сколько?

— Восемь, — испуганно пискнула Рыжая. — Без пяти!

Я озадаченно завис: а сколько было, когда мы с моряками договаривались?

— Телефон мне принеси, пожалуйста, — попросил я Лину.

Она кивнула и юркнула прочь, вместе с ней попытался утянуться в предбанник и Либанов, но я рыкнул снова:

— Куда?! Зайди! — и когда тот вплыл в палату с почему-то здорово виноватым видом, продолжил: — Не успел тебе сказать, моряки очень просили сегодня сделать ещё рейс. И времени, наверное, совсем уже нет!

— Почему нет? — автоматом переспросил повеселевший завлаб.

— Я не помню, во сколько они мне звонили. Предварительно договорились на “через три часа”, время звонка посмотрим в телефоне, когда его Лина принесёт. Куда его дели-то, кстати?

— Лёхе отдали. Там у тебя светопреставление сейчас… только у него нервов хватает такое выдержать.

— Хм. Светопреставление? А что случилось? Колись давай, — надавил я, заметив, что Либанов сделал движение к дверям.

— Сейчас, пять сек, только скажу, чтоб рейс организовали, ладно? — и Андрей всё-таки улизнул из палаты.

— Скажи там, пусть им позвонят и подтвердятся! — крикнул я в уже пустой дверной проём.

Свалили. Все свалили. Один я тут, чёрт их всех дери… а нет, не один! В палату вплыла Алина.

— А кто это у нас тут лежит такой беленький-красивенький? — запела она с порога. Вот придумают же — как с ребёнком, чесслово!

— Чё это я беленький? Нормальный, — сердито буркнул я.

— Беленький-беленький. Не спорь, мне виднее. Это неудивительно — сколько крови потерял опять! Тебе надо затычки приспособить какие-нибудь. И носить с собой, всё время. О! Я придумала: есть же беруши силиконовые, в бассейне плавать! Тебе как раз подойдут.

Медичка довольно бесцеремонно присела на край кровати и положила прохладную руку мне на лоб.

— Хм, — озадаченно выдала она, — да ты почти здоров! Вроде…

— Я ж говорю — нормальный я.

— Нормальный — нет. Кровопотеря никуда не делась, и ещё что-то не так. Только не пойму, что именно. Говоря “здоров”, я имела в