Тень - Уилл Эллиот

В следующий раз их сон был прерван рассветом, ощущением клинков, прижатых к горлу, и медленным, тяжелым голосом, произнесшим:

— Я и сам вижу, что это сделали не вы. Но кто-то виновен. И возможно, вы знаете кто.

Эрику приснился очень странный сон, который его разум сумел удержать в памяти с удивительной ясностью и четкостью.

Он был кем-то другим, видел все события чужими глазами. Делая неровные, неуклюжие шаги, он бродил в ночи по этим самым полям, где располагалась деревня. Странное небо на юге вызвало в нем любопытство. Рано или поздно он перейдет границу, однако сейчас поблизости околачиваются эти несносные боги, а он видел, что произошло с незадачливыми культистами Кошмара.

Он мог, конечно, пересечь линию, оставшуюся на месте Стены, — ведь он способен двигаться куда быстрее их. Но сейчас хватало и других весьма интересных вещей, заслуживавших внимания. Например, наполовину разрушенное заклинание, окружающее эту деревню. Обманчиво простое колдовство. Как, интересно, его наложили, кто сообразил собрать магию в купол, фактически накрыв деревню огромным стеклянным куполом? Взгляд словно отскакивает от него! Но чужеродные магические токи потревожили маскировку, и купол треснул.

А вон там лежат два тела. Излучаемое ими тепло выглядит в его глазах пульсирующими сгустками красно-желтых цветов. Девушка и парень крепко спят. Как и две собаки на привязи, свернувшиеся клубочком. И есть еще один, спрятавшийся поодаль в квадратной хижине, похоже, одинокий мужчина, который работает ночью над какой-то своей задумкой, склонившись над лавкой и бормоча себе под нос. Пора присмотреться к этим существам поближе.

Поближе. Это легко… Земля бросилась навстречу с такой поспешностью, словно мир накренился, давая ему скользить с какой угодно скоростью, а затем вновь выправился, и все за долю секунды. Это куда легче, нежели просто ходить. Один из псов встревоженно пошевелился, учуяв его запах.

Собаки… Странные у них тела — мех, зубы, лапы. Интересно, каким образом эти существа живут? Их существование кажется настоящим чудом, причем весьма специфическим. Что внутри этих забавных тел? Еще больше меха, связками которого набиты собачьи выкройки?

Решив эту неприятную загадку (беззвучно, разумеется, поскольку он двигался очень быстро), он направился к парню и девушке. Прижались друг к другу, этакий человеческий костерок, излучающий тепло. Интересно, здесь может греться любой желающий? Можно прилечь к ним? Или нужно сначала получить разрешение? Но тогда как это следует сделать? Он стоял, глядя на их мирные спящие лица. В них была своего рода красота, которой не было в бодрствующих. Он еще никогда не приближался к этим двоим. К другим — да. Но эти… были другими.

Он протянул руку, чтобы сделать что-то — он еще сам не знал, что именно, может, ничего, может, нечто плохое, — когда женщина пошевелилась. Одеяло соскользнуло с левой груди, обнажив темный круг соска, сразу затвердевшего от холода. Он уставился на него, затем похлопал себя по груди, удивляясь тому, какая между ними существенная разница. Она по-прежнему крепко спала. Интересно, что внутри ее тела? То же самое, что у собак? Если он попытается его исследовать, погаснет ли приятный маленький очаг, излучающий тепло? Или только потускнеет свет?

— Не здесь, парень, — произнес испуганный голос. — Сюда. Тебе еще есть на что посмотреть, вон там, поодаль. Тебе ведь не понравилось то месиво, которое осталось снаружи, а здесь будет то же самое, если не хуже, о да! Идем! Я покажу тебе вещи поинтереснее. Поднимайся повыше, если сможешь последовать за мной. Не стоит рисковать, не стоит, парень. Поднимайся, идем наверх, наверх…

Где же этот невидимый человек, который так смело вторгается в его мысли и так громко говорит прямо на ухо? Сюда! Что ж, он ушел, вновь почувствовав, как покачнулся мир, и оказался среди деревьев, неподалеку от журчащего ручья и смеющейся где-то женщины и… да, и чего-то еще…

Эрик потер глаза, отодвинувшись на пару сантиметров от клинка, прижатого к горлу. А вот и три медведя, подумал он отстраненно, ощутив веселье при мысли о том, что старая сказка, видимо, основана на реальных событиях.

Полувеликан задумчиво произнес:

— Я вернулся, чтобы накормить своих собак. Стоило приказать паре кукол сделать это, вне всякого сомнения. Но эти безмозглые бестолочи не всегда повинуются или делают все неправильно.

Ни у Эрика, ни у Сиель не возникло никаких вопросов насчет кукол, поскольку ответ был вполне налицо: существа, державшие мечи у их глоток, были маленькими человечками, сделанными из светло-желтых деревянных брусков, сами не выше толстого матраса на постели. Их плоские овальные лица с тремя вырезанными дырками, изображающими рот и глаза, не обладали никакими чертами. Они стояли неподвижно, как статуи, если не считать легкой дрожи миниатюрных рук, сжимающих ножи.

Что до полувеликана, он не был ни таким большим, ни таким громким, как Фауль. Хозяин хижины, в темно-коричневых одеяниях, с тут и там прилипшей травой, как будто он с удовольствием по ней катался, сел на большой деревянный сундук у изножья кровати, уперев кулаки в колени. Из покрасневших глаз текли слезы, струившиеся по круглым щекам.

Сиель не понравился нож, прижатый к ее горлу; вне зависимости от того, ночевала она в своем доме или чужом, такое пробуждение ей пришлось не по вкусу. Улучив момент, она ударила локтем в бок, сломав тонкую ручку куклы. Конечность тут же выскочила из плечевого сустава и ударилась о землю. Кукла начала носиться кругами, словно ей было больно.

— Полегче! Не ломайте, их не так-то легко делать. Они не причинят вам вреда.

— При всем уважении, нож у горла — не самый лучший способ заверить в этом, — произнес Эрик, испытавший чувство облегчения оттого, что «его» кукла никак не отреагировала на действия Сиель и не перерезала ему глотку.

— Мертвые собаки у порога — не самый лучший способ поблагодарить за еду и ночлег, — в тон ему отозвался полувеликан. — Не обращайте внимания на кукол, я обучил их охранять деревню. Они плохо поддаются дрессировке. Пошли вон, бесполезные сучки и ветки! Вон!

Маленькие деревянные человечки бросились из спальни, в спешке врезаясь в косяк и друг в друга по дороге. Сломанная рука осталась лежать на полу.

— Меня зовут Гобб. А теперь к делу. Кто убил моих собак?

— Впервые слышу об этом, — честно отозвалась Сиель, прикрываясь простыней. Натянув ее на себя, девушка осторожно потянулась за изогнутым ножом, который перед сном положила под подушку.