Любовь — это не иллюзия - Джанель Денисон

— Нет. Мне везло, если отец иногда заявлялся к обеду и шлепал меня по макушке в знак приветствия. — Его губы растянулись в ухмылку. — Мои родители поженились не при традиционных обстоятельствах.

— Что ты имеешь в виду?

— Причина, по которой мои родители поженились, была беременность матери. Мой отец взял на себя ответственность за это, но я рано понял, что лишь служил помехой Аарону Николсу. Я был постоянным нежелательным напоминанием об ошибке, которую он совершил, и о цене, которую ему пришлось за нее платить.

— Но он ведь любил тебя?

Грэй грубо рассмеялся.

— Если он и любил, то я никогда не чувствовал этого, а он не показывал это никак, мать тоже не выражала любви. Она по-своему заботилась о нем, но он никогда не слышал от нее: «Я люблю тебя». Поэтому и он также никогда не произносил этих слов. Ни для кого. Мой отец умел оскорблять и заставлять меня чувствовать свою никчемность. Я помню, когда играл с другом во дворе и пропустил мяч, то споткнулся и упал. Мой отец стоял на крыльце и будто ждал этого. Он набросился на меня, высмеивая мою неуклюжесть. Он сказал, что только такой неуклюжий идиот, как я, мог не поймать такой легкий мяч. И с этого дня он не упускал ни одного момента, чтобы высмеять и унизить меня.

Мэрайа онемела от того, что рассказывал Грэй о своем детстве.

— Мой друг был достаточно умен и ушел, но мне некуда было идти. Однажды соседи стали свидетелями, как мой отец вопил, что я ни на что не сгожусь в жизни и что я сделал его несчастным. И пока он так издевался, мать стояла на крыльце, наблюдая за происходящим. Затем он схватил меня за шиворот и втащил в дом, продолжая оскорблять.

— Твоя мать ничего не сказала, не защитила тебя? — недоверчиво спросила Мэрайа.

Грэй посмотрел на нее через плечо, его губы искривила усмешка.

— Она никогда ничего не говорила в мою защиту.

— Но почему?

— Она больше всего боялась потерять отца, разозлить его. Она слова не могла произнести против даже тогда, когда он ругал ее. Она делала все, чтобы добиться его любви, но так и не добилась этого. Маленьким я так хотел доставить удовольствие отцу, но очень рано понял, что это невозможно. Он только и думал, как побольнее унизить меня и выместить гнев и злобу на мне, а иногда и на моей матери.

— Но ты же был невинным ребенком, Грэй!

Он равнодушно пожал плечами.

— Аарон Николс был холодным и бессердечным человеком, до сих пор не понимаю, что моя мать нашла в нем, как она могла любить такого жестокого мерзавца. Не было бы счастья, да несчастье помогло — он погиб в автокатастрофе.

Только мать не извлекла урока. Немного погоревав, она отправилась на поиски любви, высматривая ее во всех неподходящих местах и цепляясь за любого мужчину, который проявлял к ней хотя бы малейший интерес. Многие использовали ее, некоторые женились на ней, но ни один не дал ей любви, которой она искала всю жизнь.

— Ты общаешься с ней? — тихо спросила Мэрайа.

Грэй продолжал упорно ворошить угли.

— Три раза в году, — бесцветным голосом произнес он. Сейчас Грэй чувствовал равнодушие и пустоту. — В дни рождения: мой и ее, еще на Рождество. Нам нечего сказать друг другу. У нее своя жизнь, у меня — своя.

Он услышал, как Мэрайа горестно вздохнула за его спиной.

— Грэй…

Он повернулся, сжимая кулаки.

— Не правда ли, далеко не идеальное детство? — Он не желал сочувствия. Он уже смирился с давно прошедшим своим несчастным детством. Слабость матери научила быть сильным, а безразличие отца и злобные нападки усилили решимость добиться в жизни успеха.

— Да, твое детство действительно далеко от идеального, — произнесла она с болью в голосе.

— И не говори, оно, конечно, было никудышной подготовкой к будущему отцовству. У меня понятия нет, как надо обращаться с детьми, я цепенею при виде младенцев. — Грэй уставился на потрескивающий огонь, пытаясь собрать все мужество, чтобы рассказать об одолевающих его страхах. — Ты помнишь тот день в моем кабинете, когда ты сказала, что быть отцом страшно?

— Да.

— Что ж, ты права. — Он внимательно посмотрел на нее. — Сама идея взять на себя ответственность воспитать ребенка пугает меня до ужаса. А вдруг я все испорчу, не смогу? А если я похож на своего отца больше, чем думаю?

Мэрайа нежно улыбнулась, стараясь успокоить и вселить веру в него.

— Я абсолютно уверена, что к своим детям ты будешь чувствовать нежность и заботу.

Грэй стиснул зубы и засунул кулаки в карманы брюк. Он так хотел поверить ее словам.

— Как можешь ты быть такой уверенной?

Мэрайа встала и приблизилась к нему. В ее взгляде светились глубокое чувство любви и понимание.

— Потому что я знаю, что ты добрый и заботливый, а это то, что делает мужчину хорошим отцом.

Грэй покачал головой.

— Думаю, мне не хочется выяснять это на деле. Я не хочу иметь детей, Мэрайа. Никогда не желал никакому ребенку того, что пережил сам.

Мэрайа обошла вокруг него и, прижавшись к его спине, обхватила руками за талию. Теплота охватила его. Она положила голову ему на плечо и провела ладонями по его груди и животу.

— Ты никогда не обидишь ребенка, Грэй.

В его горле встал комок. Переплетя ее пальцы со своими, он поднял ее руку и прижался к ней губами, затем притянул к себе, и она очутилась в его объятиях. Грэй смотрел на единственную женщину, которой он был небезразличен, которую действительно интересовало, что его мучает. Он рассказал ей о несчастливом своем детстве, а она слушала с сочувствием. И хотя он все еще не мог заставить себя пообещать ей того, что она так желала, она смотрела на него с обожанием.

— Спасибо, — прошептал он, чувствуя огромную нежность к ней.

— Нет, это тебе спасибо за откровенность.

Он был уверен, что теперь их вечер и закончится. Странно, глаза Мэрайи так весело блестели, что в них не осталось и тени грусти.

— Та-а-ак, — замурлыкала она, и в ее голосе звучали многообещающие нотки. Она гладила его грудь и шею, постепенно сливаясь с ним. — Ты готов поиграть в слова? Я хороший учитель, а ты всегда был способным учеником.

Его брови поползла вверх.

— Я-то думал…

Мэрайа рассмеялась.

Грей старался взять себя в руки и обуздать свои желания. Она возбуждала его больше, чем любые его невероятные плотские фантазии. Грэй ничего не мог сделать с собой — он постоянно хотел ее.

Он вспомнил о втором обещании и застонал от разочарования.

— Мэрайа, я не могу уговорить тебя на покер на раздевание?

Она отрицательно покачала головой. Однако он заметил блеск желания в ее ярко-синих глазах.