Репетитор - Питер Абрахамc

— Эй! — сказал Скотт.

Одно коротенькое слово, но и его было достаточно.

Пещера: снег, мир, тишина. Но внезапно произошло что-то действительно ужасное. Огромная толстая змея с граненой головкой и раздувшейся шеей медленно ползла по ноге Руби. Змея смотрела прямо девочке в глаза взглядом существа, которое знает абсолютно все. В следующую секунду Руби вылетела из комнаты, в ее голове билась только одна мысль: «Змея! Змея!»

У двери в родительскую спальню девочка остановилась. Из-за двери доносились звуки, они-то и заставили Руби замереть. Этого было достаточно, чтобы образы кошмара потускнели и постепенно исчезли. Еще звуки. Руби очень хотелось войти в комнату, еще несколько месяцев назад она бы обязательно это сделала. Но ей было почти одиннадцать. Руби развернулась и двинулась прочь. Но только не обратно в свою комнату. Ни за что. Она пошла в комнату Брэндона, собираясь залезть к нему под одеяло, чего не делала уже многие годы, или, может, лечь в спальный мешок у него на полу, которым пользовались его друзья, если оставались ночевать.

Лампочки на дисплее CD-проигрывателя мигали. В тусклом мерцающем зеленом свете Руби увидела, что постель Брэндона пуста. Зеленый, как змеи. Она вышла из комнаты, прошла по холлу, поднялась по маленькой лесенке и открыла дверь в последнюю спальню.

В абсолютной тишине этой спальни Руби слышала свое дыхание. Пустота усиливает звук. Девочка включила свет. Все было давным-давно убрано, но постель была застелена. Руби прекрасно понимала почему: голый матрас выглядел бы пугающе. Она выключила свет, легла в кровать Адама и закрыла глаза. Змея не появилась.

В воскресенье утром Марджи позвонила Джулиану: «Вы были великолепны!»

Джулиан ничего не ответил. Скворцы вернулись. Они носились между двумя рощами, одновременно беспорядочно и организованно. Марджи продолжала говорить:

— Я имею в виду Гарднеров из Вест-Милла. Они хотят, чтобы вы вернулись.

Во дворе, через тропинку, квартирная хозяйка Джулиана вышла из дома и немедленно взглянула на его окно — Джулиан быстро отступил вглубь комнаты, — затем она села в машину и уехала.

— А как же Салли?

— Как мило, что вы о ней беспокоитесь. Все в порядке. Такое иногда бывает.

Скворцы неутомимо носились по белому небу.

— Так вы согласны? — спросила Марджи. — По субботам в то же время и по средам в семь.

Джулиан сделал глубокую затяжку — первая сигарета за этот день. Дым и крошечный огонек в руке. Джулиан перебрал в уме все сильные эмоции, которые у него когда-либо возникали, оставаясь при этом совершенно спокойным.

— Согласен.

9

Руби и Кила сидели на заднем сиденье машины Гудукаса. Кила держала в руке пару ярко-розовых напульсников — приз за победу в круговом соревновании. В этот раз Руби даже не дошла до финала. «Научись концентрироваться», — сказал ей Эрик. Но линии на корте отвлекали ее внимание, Руби казалось, что она участвует в каком-то эксперименте. А в школе редактором газеты для пятых и шестых классов «На Запад!» выбрали Аманду. Это была та работа, которую Руби действительно хотела получить. Не слишком-то хороший день.

— Спасибо, что подвозите меня, мистер Гудукас, — сказала Руби.

— Пустяки. — Его запах наполнял машину. Сосна или что-то в этом роде, как будто в багажнике лежит целый лес. — У твоей мамы опять слишком много дел?

— Ага.

Снег. «Дворники» на переднем стекле автомобиля все время работали. Город внезапно стал очень красив. Все лужайки были засыпаны ровным слоем мягкого снега, хотя еще утром Руби видела много желтых пятен, какие оставались после того, как Зиппи разрывал снег в поисках неизвестно чего. Все крыши тоже были покрыты пушистой белой массой. Все вокруг постепенно успокаивало Руби.

— Хочешь один напульсник? — тихо спросила ее Кила.

Это прозвучало по-настоящему хорошо. Ярко-розовый не был цветом Руби, но на напульсниках он здорово смотрелся, Руби натянула подарок на запястье и изящным жестом — как модель — вытянула руку.

— Клево, — сказала Кила.

— Да. Спасибо.

— Хочешь, я второй тоже тебе отдам?

— Нет, пусть он будет у тебя.

«Дворники» мелькали туда-сюда. Руби устала настолько, что могла заснуть прямо в машине. Она вытянула ноги под переднее сиденье, задев несколько пустых банок, и уставилась в пустоту.

Она и Аманда были единственными кандидатами. Каждая должна была произнести речь перед всеми учащимися пятых классов. Руби пообещала большие перемены: гороскоп, советы влюбленным и много разных конкурсов, например «Фото самого отвратительного родственника», или «Самая глупая сплетня», или «Лучший лимерик». Аманда пообещала: хорошо написанные статьи, в которых не будет грамматических и орфографических ошибок и благодаря которым все будут гордиться школой, тесные связи с Советом родителей и учителей и распродажи печенья, деньги от которых пойдут на развитие школьных газет в других странах. Все опустили свои бюллетени для голосования в ящик, который директор забрал в свой офис, чтобы сосчитать голоса. Результаты объявили по школьному радио. Точное количество голосов не сказали, только упомянули, что отрыв был очень маленьким и что обе кандидатки были достойны этой должности.

— Знаешь, — сказала Руби, — по-моему, эти квадраты и прямоугольники на корте должны быть кругами.

Кила рассмеялась:

— Да, а мячи — квадратными.

Руби тоже рассмеялась.

— У твоего папы тоже много дел? — спросил мистер Гудукас, слегка повернув к ним голову.

— А?

— У твоего папы тоже много дел?

— Его сейчас нет в городе, — сказала Руби. — Я вам очень благодарна, мистер Гудукас, что вы согласились меня подвезти.

— В любое время, детка. Конференция или что-то в этом роде?

— Не знаю.

— В субботу мы с ним играли. Он и твой дядя против меня и Эрика.

Руби промолчала. Впервые ли она слышала слово «детка» в разговоре?

— Он об этом упоминал?

— Нет.

— Хорошо поиграли. Нам удалось по-настоящему сыграться.

Они проехали мимо фонаря, и на секунду в машине стало светло. Кила сидела прикусив губу и наморщив лоб.

— Конференция, — сказал Гудукас. — Где-нибудь на Майами, где сейчас тепло, да?

— Папа! — сказала Кила.

— Да?

— Ничего.

— Да что случилось?

Кила не ответила. После этого никто в машине уже не разговаривал. Руби больше не хотелось спать.

В доме было темно. Руби вошла через дверь гардеробной:

— Привет! Я дома!

Тишина. Она включила свет. Куртки Брэндона не было на ее обычном крючке.

— Зиппи?! — крикнула Руби и принялась раздеваться. Шапка, перчатки, куртка, рюкзак, ракетка — все в кучу.

Зиппи тоже не отозвался. Он либо лежал на диване в комнате с телевизором, либо на большом кресле в гостиной. Руби пошла на кухню и включила все лампы. Нужно было сделать домашнее задание: математику и историю. Плюс завтра «Hot Jazz», а она целую неделю не занималась. Значит, так: сначала — история, затем — саксофон, а самой последней — математика. Хорошая последовательность. Руби заключила договор сама с собой. И тут же его нарушила, решив съесть хот-дог. На этот раз в хлебнице были булочки. Она села на свое обычное место — всего в нескольких дюймах от нее, за окном, падал снег. На столе лежали хот-доги, горчица, приправы, «Спрайт», «Приключения Шерлока Холмса». Руби откусила кусок, сделала глоток «Спрайта» и начала листать книгу. Упс! «Пестрая лента» тоже была в книге, и избежать встречи с ней было невозможно. Руби достала из шкафчика ножницы и аккуратно вырезала «Пеструю ленту» из книги. Пришлось пожертвовать первой страницей следующей истории — «Приключение пальца инженера», которую Руби быстро просмотрела, чтобы знать, чего ожидать от рассказа. Лето 1889 года, к доктору Ватсону обращается новый пациент, у которого ладонь обернута окровавленным носовым платком.

Руби с легкостью могла выбросить вырезанные страницы в мусорное ведро, но, наверное, их все-таки лучше сжечь. Она взяла «Пеструю ленту» и пошла в гостиную. Зиппи, развалившийся в кресле, даже не открыл глаза. Конечно, Руби еще ни разу не разводила огонь в камине, но видела, как это делал папа. Ничего сложного.

Сперва нужно отодвинуть защитный экран, вот так. Затем нужно смять газетный лист — вот, несколько газет лежат в ящике для поленьев — и подсунуть его под решетку. На решетку укладываются палочки для растопки — Руби сложила их в виде квадрата — и два или три полешка, в этом случае — три, потому что на квадрат мог опираться только треугольник. Руби выбрала березовые поленья из-за того, что березовая кора заворачивается, когда ее поджигают. Спички на каминной полке. Руби подтащила оттоманку, встала на нее и достала коробок. Она еще ни разу не зажигала спички. Эти были из «Брикко» — ее любимого ресторана. На десерт Руби всегда заказывала двойной шоколадный торт. Порция была такой большой, что половину она доедала дома на следующее утро. От этого торт казался еще вкуснее. В «Брикко» было какое-то вино, оно начиналось на «3», которое любил папа. А мама всегда выпивала один бокал шампанского. Руби всегда пила «Спрайт», как и дома, когда рядом не было никого, кто бы заставил пить молоко. В «Брикко» они ставили в стакан пластиковую палочку с обезьянкой на конце.