Рама II - Артур Кларк

Генерал О'Тул ненадолго умолк, чтобы, собравшись с мыслями, завершить духовную характеристику экипажа «Ньютона».

— Обе женщины из Западной Европы, француженка де Жарден и итальянка Сабатини, номинально являются католичками, хотя за верующих их не примешь даже при самом пылком воображении. Адмирал Хейльман — лютеранин… на Пасху и Рождество. Такагиси занимается медитацией и изучением дзэн note 13. О других двоих ничего определенного сказать не могу.

Понтифик встал и подошел к окну.

— Где-то там, в небесах, мчится странное и удивительное космическое судно, созданное существами, живущими на другой звезде. Мы посылаем дюжину людей на встречу с ним, — он обернулся к генералу О'Тулу. — Этот корабль может оказаться посланцем Божьим и лишь вы способны распознать это.

О'Тул не отвечал. Папа вновь поглядел в окно, помолчав с минуту.

— Нет, сын мой, — наконец негромко проговорил он, скорее обращаясь к себе самому, чем к О'Тулу. — Я не могу ответить на ваши вопросы. Ответы на них знает Господь. Молитесь Ему, чтобы, когда настанет час. Он даровал вам знание. — Папа повернулся лицом к генералу. — Хочу сказать, что восхищен вашим интересом к столь важным вопросам. Я уверен, что Бог не случайно выбрал именно вас для этой экспедиции.

Генерал О'Тул понял, что аудиенция заканчивается.

— Святой Отец, благодарю вас за согласие встретиться и побеседовать. Я весьма глубоко тронут подобной честью.

Иоанн Павел V улыбнулся и подошел к гостю. Обняв генерала за плечи на европейский манер, он проводил гостя к выходу из кабинета.

11. СВ.МИКЕЛЬ СИЕНСКИЙ

Выход со станции подземки приходился прямо напротив входа в Интернациональный парк Мира. Когда эскалатор поднял генерала О'Тула наверх под лучи послеполуденного солнца, купол усыпальницы оказался справа — не более чем в двух сотнях ярдов. Слева, в другом конце парка, за комплексом административных зданий виднелись верхние этажи древнего римского Колизея.

Американский генерал энергично направился к парку и сразу же свернул по мощеной аллее к усыпальнице. Он миновал небольшой и очаровательный монумент-фонтан «Дети мира», остановился на миг, чтобы разглядеть, словно живые, скульптурные фигурки детей, играющих в прохладной воде. О'Тул был полон ожидания. «Немыслимый день, — думал он. — Сперва аудиенция у папы. А теперь еще посещение усыпальницы св.Микеля».

Когда в 2188 году, через пятьдесят лет после смерти и, что, быть может, важнее, через три года после избрания Иоанна Павла V новым папой, св.Микель был канонизирован, все согласились, что для поклонения новому святому лучшего места, чем Интернациональный парк Мира, придумать нельзя. Огромный парк тянулся от площади Венеции до Колизея, окружая редкие руины римского Форума, случайно уцелевшие в ядерной катастрофе. Выбор места для гробницы представлял собой весьма тонкое дело. Мемориал Пяти Мучеников, сооруженный в честь отважных мужчин и женщин, посвятивших себя восстановлению порядка в Риме в месяцы, непосредственно последовавшие за катастрофой, привлекал посетителей уже многие годы. И общее мнение гласило, что святилище в честь Микеля Сиенского не должно затмить величественного открытого мраморного пятигранника, занимавшего юго-восточный уголок парка с 2155 года.

После многих споров было решено, что гробница св.Микеля займет противоположный северо-западный уголок парка и своим основанием точно ляжет на эпицентр взрыва, случившегося всего в десяти футах от места, где стояла колонна Траяна, прежде чем адский жар огненного шара за какой-то миг превратил ее в пар. Первый этаж святилища был предназначен для медитации и молитв. Двенадцать альковов-капелл примыкало к центральному нефу: шесть из них были украшены скульптурами и произведениями искусства, отвечавшими римско-католическому канону, другие шесть были отданы прочим главным религиям мира. Эта эклектическая мешанина на первом этаже создавала известный уют многим паломникам, не принадлежащим к католической церкви, но чтившим память святого.

Генерал О'Тул не стал уделять много времени первому этажу. Преклонив колена, он помолился в капелле св.Петра. Мельком глянул на знаменитое деревянное изображение Будды в нише около входа, но, подобно многим туристам, с нетерпением предвкушал зрелище, ожидавшее его на втором этаже. Как только генерал вышел из кабины лифта, величие и дивная красота фресок мгновенно поразили его. Прямо перед ним оказался портрет в натуральную величину очаровательной восемнадцатилетней девицы с распущенными светлыми волосами. Преклонив колена в старом Сиенском соборе, она оставляла в корзине на холодном полу закутанного в одеяло кучерявого мальчишку. Это случилось в рождественский сочельник 2115 года. Такова была первая ночь жизни Микеля Сиенского, ей и было посвящено первое из двенадцати панно, что окружали гробницу, повествуя о жизни святого.

Генерал О'Тул подошел к небольшому киоску у подъемника и купил 45-минутную аудиокассету, предназначенную для туристов. Квадрат со стороной десять сантиметров свободно умещался в кармане пальто. Взяв один из разовых приемников, он вставил его в ухо. Выбрав текст на английском, нажал на кнопку «Введение» и услышал женский голос с британским акцентом, пояснявший паломнику то, что он мог видеть своими глазами.

— Высота каждой фрески составляет шесть метров, — говорил голос… Генерал тем временем вглядывался в лицо младенца Микеля на первом панно. — Освещение в зале представляет собой комбинацию естественного внешнего света, проходящего через снабженные светофильтрами люки, и искусственных источников, размещенных в куполе. Освещенность контролируется автоматическими датчиками, смешивающими искусственный и естественный свет в нужной пропорции, так что фрески всегда освещены наилучшим образом. Двенадцать панно второго этажа соответствуют двенадцати альковам первого. Фрески в соответствии с хронологией жизни святого расположены по часовой стрелке. Таким образом, последняя фреска, представляющая церемонию канонизации св.Микеля в Риме в 2198 году, расположена по правую сторону от изображения первого дня его жизни, того, что было в Сиенском кафедральном соборе за семьдесят два года до канонизации. Фрески задумывались и создавались группой из четырех художников, в том числе и мастером Фэн И из Китая, в 2190 году без всякого приглашения прибывшего в Рим. Несмотря на то что за пределами Китая о мастерстве его ничего не было известно, трое других художников, Роза да Силва из Португалии, мексиканец Фернандо Лопес и Ханс Рейхвейн из Швейцарии немедленно пригласили его участвовать в росписи — настолько великолепные эскизы привез он с собой.