Мирослава в стране чудес - Лебедева

— Как тебя зовут? Ты тоже из лаборатории? — Повернул ко мне лицо Орэйм. Парень был похож на отца. Такое же вытянутое лицо и огромный, вытянутый нос. Глаза яркие — золотистого цвета.

— Возможно. Я не помню то время. Зови меня Призрак.

Орэйм наконец подписал документ, после чего я выдала ему пузырек с жидкостью — противоядие, которое должно было разрушить заклинание — маячок. Это противоядие я заблаговременно нашла в одном из кабинетов в сейфе. Там были пузырьки с именами на всех пациентов. Но я взяла лишь нужный и подменила на схожий пузырек с обычной водичкой.

Я предполагала, что и другие противоядия мне понадобиться. Поэтому, если они поймут, что Орэйм больше не на их крючке, то первым делом перепрячут другие маячки, что мне не нужно. Возможно, они проверят мою водичку и поймут, а возможно и нет. Будем надеется на лучшее.

Орэйму я все же оставила два золотых. Стало жалко паренька. К тому же он, действительно, ценный кадр. Если в будущем он присоединиться ко мне, то он станет незаменимым сотрудником. Так что, будем считать потраченные золотые — инвестицией в будущее.

* * *

Следующим кто познакомился с призраком, стал Гровер. Случилось это на следующий день после спасения Орэйма в мой выходной день. Здоровяк выглядел изрядно помятым, сидя у себя в кабинете за столом. Стоить дать ему должное — он не испугался, стоило ему услышать мой голос.

— Я ждал тебя. Мой… гость предупредил, что ко мне заглянет некто невидимый. Я подумал, что он сбрендил, ну или чутка немного того… Но. Как оказалось, мир полон чудес. Так чаго хочешь от меня? — Сразу перешел к делу Гровер.

— На самом деле я с подарком. — Перед ним на столе возник тот документ, подписанный Орэймом. Здоровяк начал читать его, а я продолжила. — Твой гость решил проблему неприкосновенности твоих близких, но вопрос с новым конкурентом остается все еще открытым. Маккон может принести немало проблем твоей таверне и без членовредительства.

— Быть того не может… Мальчишка умер!

— Вообще-то нет… Орэйм жив и подписал документ, заверив его своей кровью и аурой. И новым владельцем типографии можешь стать ты. Расширишь таверну, устроишь гостиницу, не будет проблем с Макконом, с мэрией и купцами. Необходимо просто поставить подпись этой ручкой.

Ручка-артефакт с лезвием легла рядом с документом.

— Что ты с ним сделала? Он не стал бы подписывать эту бумажку! — Яростно выкрикнул в пустую комнату Гровер. Наверное, он хорошо был знаком с Хэвишем и его сыном.

— Он жив и здоров. Наслаждается свободой. На самом деле я спасла его, а в ответ он… отблагодарил меня типографией.

— Глупый мальчишка! Мозгов так и не прибавилось! Где он?

— Не знаю. Но думаю, он не скоро объявится.

— Так, что ты хочешь взамен? — Не стал ходить вокруг да около здоровяк. Не было в его натуре терпения.

— Комната в нижнем этаж пустует. Мне нужно все помещение, включая нижний этаж типографии.

— Нет! — Твердо возразил Гровер. — Я не собираюсь потворствовать твоим темным делишкам! Этого не будет в моей таверне!

— Никакие дела проворачиваться там не будут. Я лишь хочу поселить бедных детишек-сирот, всего-то… — мои слова заставили недоуменно застыть здоровяка, готовящегося вновь возразить.

— Что? Детей?

— Да, именно. В подвале будут еще одни комнаты для жилья. Дети будут заходить с черного входа. Твои гости их не увидят. Бакалея и комната для спиртного будут за вами. Никаких темных дел. Это же дети…

— Хмм… Неожиданно. Ты вообще кто? И какое тебе дело до сирот?

— Зови меня Призрак. Жалко стало детишек, вот и решила заняться благотворительностью. Относись ко мне, как к партнеру. Считай, я у тебя арендую нижний этаж бессрочно за типографию.

— Может оно и к лучшему, не знать… Но в своем доме детей в обиду никому не дам! — Прищурился на меня здоровяк.

— Я тоже пытаюсь им помочь.

— Я ведь узнаю, если что не так…

— Конечно, можете расспросить самих детей. Дети не лгут. — А вот дети-воришки еще как лгут…

Здоровяк еще минуту посверлил комнату в раздумьях, взял, наконец, ручку в руки и подписал документ.

— Жду не дождусь, когда увижу рожу этого напыщенного индюка Маккона. Вот же будет зрелище!

— Советую в мэрию без адвоката не соваться. Вам лучше быть во всеоружии!

— Хех. Я то… буду готов!

— Кстати, мой поверенный — рыжий иностранец — Лис. Он будет приглядывать за детьми.

— Необходимо обустроить нижний этаж! Кто будет заниматься стройкой? — Вдруг спохватился Гровер. Ему на стол со звоном упал мешочек с золотыми.

— Вы. Должны же вы обеспечить своим жильцам условия. Можете отгородить жилое помещение от бакалеи и комнаты со спиртным. Но нужно построить душевую и уборную на нижнем этаже.

— Сколько комнат? — Хмуро спросил Говер, понимая во что вляпался.

— Не думаю, что нужно строить комнаты для каждого. Разделите все помещение просто на женскую часть и мужскую. Поставьте двухъярусные кровати — столько сколько можно вместить. Сейчас детей десять… Но кто знает… возможно, их прибавится.

— А кто их кормить будет?

— Ах да, насчет кормления. Вам необходимо нанять еще повара. Думаю, Ваши сотрудники теперь не будут за всем успевать. Лис обеспечит вас оплатой за питание детей, а вам необходимо подумать над реализацией.

Оставляла я здоровяка в смешанных чувствах. Ему многое необходимо обдумать. Но, казалось, в его глазах зажегся огонек. Из-за предстоящего поединка с Макконом ли, или из-за будущих перспектив… Но однозначно он вышел из того состояния беспокойства за своих родных. Из той депрессии, что впал из-за Верома.

Глава 11. Работа няньки

К сожалению, я не видела, той фееричной битвы в мэрии за типографию, ведь мне пришлось обслуживать столики пьяниц, да тунеядцев. Но самого главного мы добились! Мэрия не могла оспорить того факта, что кровь и аура принадлежат наследнику Хэвиша — его сыну Орэйму. Как и тот факт, что аура и кровь свежие — то есть Орэйм жив и передача была после смерти его отца, что доказывает законность передачи права собственности. Гровер с оскалом и в красках рассказывал о том, как Маккон покраснел от злости, а его глаза норовили вылезти из своих орбит из-за ора и крика, что он учинил в мэрии.

«Дьявол! Вот и ходи — делай добро после этого… Теперь работы не початый край!» — Ходила я позже недовольная и костерила себя, Гровера и Лиса со своей заботой о детях. Гровер на радостях