Позолоченная лилия. Лили Сафра. Становление одной из самых богатых вдов мира - Isabel Vincent
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Кстати, то, что вы говорили о спокойном, рациональном обсуждении", - сказал Альфредо в течение рабочего дня. "Это не сработало".
Кризис в его личной жизни стал настолько ошеломляющим, что он рассказал о нем нескольким друзьям, членам семьи и деловым партнерам. "Фред сказал моему мужу, что хочет расстаться с Lily", - говорит Лурдес Маттос, имея в виду разговор Альфредо с ее мужем Жеральдо, главным директором Ponto Frio.
В свою очередь, Жеральдо тоже привык к подобным заявлениям своего босса, и когда он ничего больше не услышал, то решил, что Альфредо и Лили уладили все свои разногласия, сказала Лурдес. Кроме того, в то время Альфредо принимал так много лекарств от депрессии, что Жеральдо решил, что он плохо соображает.
Альфредо также должен был рассказать о своих супружеских трудностях матери, которая сообщила своему партнеру по бриджу, что с Лили не все в порядке. "Незадолго до смерти Фреда Регина сказала мне, что была совершенно неправа насчет Лили", - рассказывает Маша. Она сказала: "Это не брак для Фреда".
Альфредо также говорил со своим бухгалтером о предстоящем разводе. "Я не занимался личными налоговыми вопросами Фреда", - сказал Тротт. "Но поскольку развод будет касаться вопросов, напрямую затрагивающих Понто-Фрио, он сказал мне, что им с Лили нужно будет принять некоторые финансовые меры, пока они не разведутся".
Но кроме его семьи и ближайших деловых партнеров, мало кто знал об их скором разводе. Они не ссорились и не повышали голоса, по крайней мере в присутствии слуг.
Возможно, Лили надеялась, что Альфредо передумает. В конце концов, доходы большинства членов ее семьи теперь зависели от "Понто Фрио". Ее брат Артигас Уоткинс работал охранником на складе "Понто Фрио", когда бизнес семьи Уоткинсов развалился после смерти Вульфа в 1962 году. Ее мать, Аннита, и другие братья и сестры Уоткинс также оплачивали свои расходы за счет Ponto Frio, сказал Тротт, который включил расходы семьи Уоткинс в отчетность Ponto Frio. "Когда речь заходила о расходах семьи Уоткинс, это была немного творческая бухгалтерия", - сказал Тротт. "Мы получали их счета и относили их на счет компании как расходы".
Но внизу под лестницей наемные работники узнали, что с их боссом не все в порядке, только когда нашли проклятую рубашку Альфредо. Это была Нелли, горничная, которая работала с Лауриндой в Икату, которая нашла полосатую рубашку.
Когда Нелли показала Лауринде рубашку, та сразу поняла, что на ее босса наложено какое-то проклятие макумбы. Лауринда облила рубашку горячей водой и перерезала бечевку.
"Но это было неправильное решение", - с большим сожалением вспоминала Лоринда много лет спустя. "Горячая вода только усиливает проклятие. Мне следовало облить его холодной водой с солью, чтобы убить проклятие макумбы, наложенное на Сеу Альфредо. Но я поступил неправильно. Я сделал проклятие сильнее".
Глава 3. "Она вела себя прекрасно"
В ночь перед смертью Альфредо Монтеверде Лауринде приснилось, что она упала с парадной лестницы в доме из красного кирпича на улице Икату. Во сне ей на помощь поспешил сам Альфредо - высокий и красивый, в костюме в полоску и своей любимой розово-белой полосатой рубашке, пахнущий сандаловым деревом. "Ты поранилась?" - спросил он, пристально глядя ей в глаза. Но прежде чем она успела ему ответить, она проснулась и заплакала.
"Когда просыпаешься в слезах после сна, это всегда означает смерть", - сказала Лауринда. "Сон сказал мне, что Сеу Альфредо умрет. Невозможно было понять, что должно произойти".
Утром в понедельник, 25 августа 1969 года, Лауринда проснулась на рассвете, собрала детей в школу и отправилась из своего скромного дома в трущобах на холме, где она жила. К тому времени, как она села в переполненный автобус, который должен был доставить ее к дому Альфредо, Лауринда уже забыла о страшном сне, предвещавшем смерть ее любимого босса.
Икату, сонный жилой участок дороги, вьющейся в гору, окружен пышным тропическим лесом в районе Хумаита в Рио. У подножия улицы стоят ярко раскрашенные дома в колониальном стиле, но чем дальше вы забираетесь в лес, тем грандиознее становятся дома и сады.
Ранним утром, когда на улице тихо, крошечные тамариндовые обезьянки с болтающимися под ними длинными хвостами спрыгивают с деревьев, балансируя, как опытные канатоходцы, на проводах электропередач. На долю секунды они замирают в восторженном внимании, их маленькие выпуклые глаза сканируют всех прохожих, которые остановились перевести дух на середине подъема, прежде чем попытаться преодолеть последний крутой склон к дому номер 96.
В то роковое утро понедельника обезьяны не отступали от своего обычного распорядка. В тишине раннего утра они напугали Лауринду своей болтовней, когда она взбиралась на последний, самый крутой участок холма. Затаив дыхание, миниатюрная розовощекая экономка стояла и смотрела, как они собирают кусочки сгнившей папайи и бананов. Затем она обогнула угол и направилась в улочку, расположенную высоко над улицей, где находился вход для слуг через гараж в задней части дома Монтеверде.
Оглядываясь назад, Лауринда не могла вспомнить ничего предосудительного. Когда она подошла к задней части дома, садовник Валдомиро Алвес уже открыл дверь гаража и чистил салон машины Альфредо - белого кабриолета Oldsmobile 1966 года с красными кожаными сиденьями. Лауринда помахала Валдомиро, спускаясь по крутой лестнице, которая вела через пышный сад с макаками в клетках. Она погладила Барбареллу и Сараму, двух ирландских волкодавов, когда шла к части дома, предназначенной для слуг, за кухней.
Лауринда чуть не столкнулась со своим боссом. В угольно-серый костюм в полоску, аккуратно отглаженную белую рубашку в полоску и полосатый черно-коричневый галстук он поднимался по садовой лестнице, поднимаясь по двое за раз, и напевал мелодию своей любимой самбы: "Все на своем месте / Слава Богу, слава Богу / Мы не должны забывать говорить / Слава Богу, слава Богу".
Вслед за мужем
