Холодный счет - Владимир Григорьевич Колычев

– А если следствие узнает, что Харитонов ночевал у тебя?

– Может, и ночевал. Но не сегодня…

– А где ночевал? Когда?

– На Моровом озере…

– На Моровом озере. – Юлия Федоровна вздохнула и отвела взгляд.

– Что-то не так? – глянув на нее, спросил Пасечник.

– Озеро Моровое. Мор от него идет, люди гибнут… – с мрачной усмешкой пояснил Севастьян. – Двоих уже нет.

– Моровое озеро, – кивнула женщина.

– И кто там, на этом озере, живет?

– Харитонов ваш… Может, правда он Татьяну убил?

Чугульская крепко задумалась, но и с Севастьяна снимать подозрения не торопилась. Похоже, не хотела она признавать в Харитонове убийцу. И Татьяна склонялась к его невиновности. Похоже, Севастьяну придется признать, что он проиграл необъявленную схватку с насильником и грабителем как минимум. Харитонов груб и жесток, но женщин очаровывать он умел. Потому и Лиза, изнасилованная им, стала его любовницей, и Ольга с удовольствием пошла по ее стопам. Возможно, следующей в очередь он поставил Татьяну. Может, он всего лишь собирался изнасиловать ее, но не смог почувствовать в себе мужчину, разозлился, потерял над собой контроль и убил.

В любом случае убийца – Харитонов. Севастьян должен остановить его.

9

Пятница, 5 июня

Светлое лицо, приятная внешность, ровное поведение, мягкие манеры – это все про Милованова. Севастьян вздохнул с облегчением, увидев его. Милованов ему не друг, не брат, но его подход к делу основан не на эмоциях, а на фактах. Будут улики против Севастьяна – он его привлечет, а нет – то даже не упрекнет. К тому же Милованов больше верил ему, чем Харитонову.

– Что тут у нас? – спросил следователь, с едва уловимой улыбкой глядя на Крюкова.

– Ну так убийство. – И Пасечник глянул на Севастьяна, но недобро. – Гражданка Чередникова, сожительница майора Крюкова.

Милованов полтора часа находился в дороге, в тесном салоне микроавтобуса, но вид у него, как будто он только что вышел из дома. Костюм не мятый, воротник рубахи свежий, словно ее только надели. Волосы уложены, лицо гладкое, никаких мешков под глазами, кожа как будто увлажнена кремом после бритья, при этом от Милованова совершенно ничем не пахло.

– Чем там вам Харитонов угрожал? – уже без улыбки, на «вы» обращаясь к Севастьяну, спросил следователь. – Кого вы там у него убили?

– Лизу Канарееву и Ольгу Дробнякову.

– А гражданка Чередникова – ваша сожительница?

– В какой-то степени.

– Вот он вам и ответил. Убийством первой степени.

– Харитонов ответил? – спросил Пасечник. – Крюкову?

Но Милованов лишь скользнул по нему взглядом.

– Изнасилование было? – спросил он, обращаясь к Севастьяну.

– Платье задрал, а колготки не снял… Может, не смог?

Милованов ничего не сказал, прошел в дом, осмотрел сени, приблизился к трупу. Только тогда и спросил:

– Почему не смог?

– Может, воду потому что пролил?.. – пожал плечами Севастьян. – А может, потому что уже удовольствие получил?

– Чередникову задушили точно так же, как и Дробнякову, – не отрывая взгляда от покойной, сказал Милованов. – Чувствуется один и тот же почерк… И платье, похоже, задрать пытались… Но, возможно, преступник действительно не успел.

– Что не успел? – не понял Пасечник.

Но Милованов как будто не услышал его.

– Лежит на спине, сережки из ушей вырваны, один и тот же почерк… – продолжал он. – Но Крюков Дробнякову убить не мог… Значит, остается Харитонов. Где он сейчас?

– Дома у себя, на Моровом озере.

– А платье задрать пытались… – Милованов потрогал себя за подбородок, выражая высшую степень умственного напряжения.

– Но так не было ничего, – мотнул головой начальник розыска.

Милованов неожиданно повернулся к нему, глянул на него мягко, но Пасечник почему-то вздрогнул.

– Я так понимаю, Андрей Кириллович, вы защищаете Харитонова… Это очень хорошо, продолжайте в том же духе!

– Чем это хорошо?

Милованов не ответил, но дал понять взглядом. Если Пасечник не дурак, то догадается, что истина рождается в спорах и прениях.

– Харитонов – человек с больной психикой, изнасилование, ограбление, два срока… Причем ограбление женщины, а не мужчины. Очень даже симпатичной девушки, которую он, возможно, и хотел изнасиловать. Но не смог, не успел…

– Опять не смог?

– Психогенная форма преждевременного семяизвержения, отягощенная гомицидоманией.

– Чем отягощенная?

– Непреодолимым влечением к убийствам… Преступник не смог изнасиловать жертву, потому что сам стал жертвой. Преждевременного семяизвержения…

– Поэтому и не было полового контакта, – кивнул Севастьян, соглашаясь со следователем. – Я думал, недовозбуждение, а преступник, напротив, перевозбудился. И испытал оргазм. От удовольствия убийства.

– Это маньяк, Севастьян Семенович. Это маньяк! – Милованов умел сдерживать эмоции, но сейчас это не очень получалось.

Его распирало от радости, которую вряд ли можно было назвать нездоровой. Его радовала возможность сделать карьеру на громком деле.

– Кто маньяк? – спросил Пасечник, нацелив на Севастьяна исполненный подозрения взгляд.

– Крюков не мог убить Дробнякову, – без укора и тем более осуждения глянул на него Милованов. – Дробнякову убил тот же, кто убил и Чередникову. Харитонов, больше некому.

– А улики?.. В прошлый раз ничего не нашли.

– Будем работать. И с Харитоновым… – Милованов сделал паузу. – И с Крюковым… Но сначала возьмем Харитонова, если вы не против.

Пасечник не возражал, за Харитоновым отправились к Моровому озеру. Но сначала заглянули домой к Чекалову. Этот тип вызывал подозрение, Севастьян просто не мог обойти его стороной. Да и Милованов считал, что Харитонов мог прятаться у него, но ошибся.

Харитонова нашли в знакомой избе на Моровом озере. Он сидел у самой воды за деревянным столиком и чистил рыбу, под ногами целый садок с уловом, лещ, плотва, окунь, язь. Неподалеку от него у самой воды лежал большой тяжелый камень, к нему и была пристегнута длинным канатом лодка с веслами в ней.

Лодка отбилась от берега, ее уносило в озеро, канат натянулся, но Харитонов этого как будто и не замечал. А может, и не хотел ничего делать, уверенный в надежности троса.

И еще Харитонов не слышал, как подъехала машина, или всего лишь делал вид, что ему все равно. Он не обращал никакого внимания на подходивших к нему людей и преспокойно вспорол брюхо крупному лещу. Нож у него финка, в опытной руке опасное оружие. Севастьян механически приподнял правую руку, хотел нащупать пистолет под ветровкой, но вспомнил, что начальник розыска не разрешил взять оружие.

– Как улов? – спросил Пасечник.

– Что вам опять? – не поднимая головы, буркнул Харитонов.

– На рыбалке был? – Севастьян смотрел на лодку.

Не важно, когда Харитонов причалил к берегу, главное, лодка у него есть, на ней он мог выйти к дому Чередниковой. И уйти протокой, сделав довольно солидный, но вполне возможный крюк.

– А что, нельзя?