Дети Индии - Прем Чанд

Нанаку нетерпеливо отмахнулся, но нищий в этот момент снова заголосил:

— Подай медную пайсу — всевышний пошлет тебе за это золотую.

Мать Малли тронуло пожелание счастья ее маленькому сыну. Кроме того, кто знает, — может быть, всевышний действительно за многое воздаст сторицей.

— Нанаку, — сказала она с прояснившимся лицом, — пойди положи ему в суму горсть бобов.

И восьмилетняя простодушная Малли, и ее умная взрослая мать живут лишь надеждами на лучшее будущее. Мать подает нищим, кормит бра́хманов[29], жертвует на престарелых, дает обеты. Да что мать Малли — все индийцы таковы!

Они надеются, что в следующем рождении[30] получат от всевышнего все — радость, счастье, богатство.

Но пока все это имеют лишь те, кто незвано пришел в нашу страну.

Тысячи обещаний никогда не принесут Малли того, что уже теперь имеет Матту, — на всевышнего всегда надежда плохая…

Яшпал

„ОХ, УЖ ЭТИ ДЕТИ!“

Весь род Джоши пользуется большим авторитетом среди индусов, а семейство мистера Кхана — среди мусульман.

Оба они во всем придерживаются вполне современных взглядов. Они лишь не любят, когда их дети общаются с грязными ребятишками из простых семей, живущих вокруг.

Хотя существуют отдельные школы для индусов, то есть индийцев, исповедующих индуизм, и для мусульман, то есть индийцев, исповедующих ислам, для мальчиков и для девочек, однако передовые люди предпочитают обучать своих детей в школах христианских миссионеров. Там ведь царствует атмосфера особой чистоты и культуры.

Всем известно, что англичане, которые «цивилизовали» нашу страну, оставили в наследство своим единоверцам «гигиену и культуру».

Хотя мистер Джоши и мистер Кхан считают, что их культура уходит корнями непосредственно в индийские веды и заветы пророка Мухаммеда, все же они предпочитают западный образ жизни.

Поэтому две дочери мистера Джоши — Нило́ и Уша — и двое детей мистера Кхана — пятилетний Бани́ и семилетняя Нази́м — все учатся вместе. Более того: ровесницы и одноклассницы Нило и Назим — большие друзья.

Они так же играют в куклы, как играют все девочки этого возраста в нашей стране. Они мастерят куклам домики из пустых корзин, устраивают им свадьбы и справляют их день рождения, приглашая друг друга в гости по этому случаю.

Все куклы-мужчины носят у них новейшие европейские костюмы, но куклы-дамы отличаются одна от другой. Одна из кукол Нило носит са́ри[31], другая — длинную рубаху, третья — платьице.

Что касается Назим, то у нее две куклы одеты в мусульманскую одежду, а третья — как современная мисс.

Эти небольшие различия между двумя группами кукол не приводят ни к обострению отношений, ни к нарушению общественного спокойствия. Назим мечтает иметь куклу в индусском сари, а Нило — в мусульманской гара́ра[32].

В общем, дети растут друзьями, и поэтому, когда они вместе, шума всегда достаточно.

Вечером мистер Кхан, встретив Нило и Ушу, зазывает их к себе и угощает печеньем и конфетами. Он расспрашивает их о здоровье кукол и торжественно обещает принести больным куклам шоколад. Впрочем, про это обещание он обычно забывает.

Когда мать Назим дает своим детям что-нибудь вкусное, ей очень хочется угостить этим Ушу и Нило, но она не решается предложить детям брахмана что-либо приготовленное в мусульманской кухне. И она угощает их творениями аллаха, по ее мнению, — общего отца мусульман и индусов: она дает им фрукты или фабричное печенье и конфеты.

А вот в доме мистера Джоши Назим и Бани могут съесть что угодно: из рук брахмана вы всегда можете взять любую пищу — всем известно, что брахман человек святой.

Но здесь трудность другого рода. Когда отец или бабушка Нило кормят своих детей из медной чашки, им приходится специально доставать фарфоровую или стеклянную для Бани и Назим. Ведь и мистер Джоши и его мать хорошо знают, что стекло и фарфор — посуда нечистых. Правда, они употребляют эту посуду и сами, но как бы ни был чистоплотен мусульманин, какой бы он ни был уважаемый человек, какие бы ни были у него симпатичные дети, нельзя же его, в конце концов, кормить из одной посуды с брахманом.

Когда мать и жена мистера Джоши садятся в кухне закусить, они вынуждены ласково попросить Назим и Бани пойти поиграть в другом месте, ибо пища индуса высшей касты становится непригодной даже от одного взгляда мусульманина или неприкасаемого.

При этом мать и бабушка объясняют своим детям, что кухня — не место для игры детей. «Никогда не зовите Назим и Бани в кухню или молельню», — внушают они.

Многое не понимают дети, но такие вещи схватывают быстро. И старшая, Назим, часто с грустью думает об этом…

В один прекрасный день Нило надоедает женить своих кукол между собой, и она решает выдать замуж свою куклу-леди за куклу-жокея Назим. Таким образом Нило и Назим породнятся и сами.

На веранде идут приготовления к свадьбе. В поисках свадебной посуды дети вбегают в кухню, где мать и бабушка Нило пьют чай из медных чашек. Они стараются удалить детей из кухни, пообещав вынести им все на веранду.

Подобные истории бывали и раньше. Но сегодня Назим особенно возбуждена. На веранде она обнимает Нило:

— Скажи мне, почему твои мама и бабушка не пускают меня на кухню и почему они не едят, когда я там?

— О Назим, ведь ты мусульманка, — шепчет ей на ухо Нило.

Подумав, Назим спрашивает:

— А ты — нет?

— Я же из рода Джоши, — объясняет Нило. — Твоя мама носит гарара, а моя — сари.

— Да, но ты же не носишь сари. Ты ведь носишь платье, как я, — возражает Назим.

— Мы еще дети, — говорит Нило. — Когда мы вырастем, я буду носить сари, а ты — гарара, и мы уже не будем друзьями.

— Я тоже не буду есть из твоих рук и у нас будет вражда, правда?

Неожиданно Нило срывается с места и бежит в кухню.

— Бабушка! — кричит она. — Мне нужен самый большой нож!

— Нож? — удивляется старуха. — Но вы порежетесь.

— Нет, мы не порежемся, мы будем играть во вражду между индусами и мусульманами.

С испугом и удивлением смотрит бабушка на Нило. Потом она хватается