Жребий брошен - Андрей Константинов

…Тарас достучал на клавиатуре последние несколько слов, поставил финальную точку, заслал «сопроводиловку» на общий принтер и с облегчением откинулся в кресле. Сидящий в створе напротив Вучетич уже починил сумочку Ольги и теперь снова колдовал над радиостанцией.

– Нет, но какая женщина, эта Ольга Николаевна! – предался воспоминаниям Тарас. – Как только она вошла, я сразу почувствовал, что мое сердце забилось в два раза чаще.

– Где оно у тебя забилось? В области паха?

– Виталя, юмор – это совсем не твой конёк. Рожденный паять, острить не может… Во, хотя б ты подтверди, Женька! – переключился любвеобильный опер на вернувшегося вместе с Наташей из курилки Крутова. – Правда ведь, новенькая – баба на пять баллов?

– Я бы не спешил с выводами. Первое впечатление часто бывает обманчивым, – пожал плечами Евгений.

– Да ну вас, блин. Вечно норовят весь кайф обломать… Натах, а тебе она как показалась?

Та в ответ чуть скривилась и, капризно надув губки, удосужила-таки коллегу ответом:

– На мой взгляд, чересчур простовата. Хотя… Трудно было ожидать чего-то иного. Школа, она как казарма, ею тоже за версту разит.

– А при чем тут школа?

– Так она в ментовку прямиком из школы подалась, – пояснила Северова, возвращаясь за свой стол и принимаясь за маникюрно-косметические манипуляции. – У этой Прилепиной высокоинтеллектуальный диплом учителя физкультуры. Допускаю, что для «карманного» отдела это самое то. Но вот чего в нее так вцепился наш Мешок – решительно не понимаю.

– Я завсегда поражаюсь на тебя, Наталья. И откуда ты всегда всё про всех знаешь?

– Здрасте-приехали!. Через меня ее личное дело проходило. И вообще: у меня работа такая. Всё про вас знать.

– Она замужем? – продолжил зондировать почву Тарас.

– Кто о чем, а вшивый – о бане! – презрительно поморщилась Северова. – Формально – да, замужем. Но на самом деле последние полгода они с мужем живут порознь.

– Нет, я просто фигею! А это-то ты откуда?!

– От верблюда. Но ты ноздри особо не раздувай – там дитёныш восьми лет на руках.

– И что такого? Я люблю детей.

– Он у нас еще и педофил, – хмыкнул из своего угла Вучетич.

– Виталя, лудить твою мать! Ты меня уже достал своими подколочками!

– Мужчины, а вы в курсе, что на самом деле ее вовсе и не Ольгой зовут? – в очередной раз проявила свою глубочайшую осведомленность Наташа.

– Не понял? Это как? – удивился Крутов.

– А так, что по паспорту она – Иоланта Николаевна Прилепина. Ну да, в данном случае я ее очень хорошо понимаю: если бы у меня было такое имя, я бы просто удавилась. Или ушла в монастырь.

– В мужской? – хохотнул Вучетич.

– Очень смешно.

– А по-моему, Наташ, ты просто ревнуешь, – рассудительно заметил Виталий.

– Чего? – возмущённо округлила глаза Северова. Крайне раздосадованная тем, что Вучетич с ходу оценил ее состояние и угодил аккурат в самую болевую точку.

Действительно, до сегодняшнего появления новенькой Наташа царствовала в подразделении единолично и безраздельно. Здесь милая и славная девочка Анечка, разумеется, не в счёт. Так как при всей своей очаровательности, в «гоблины» она перешла, уже имея за плечами девять полновесных недель беременности.

– Я говорю: опасаешься появления соперницы на доселе полностью монополизированной тобой территории.

– Дурак ты, Виталя. И не лечишься!

– Есть такое дело. Так ведь мне платное – не по карману, а в госпитале ГУВД – опасаюсь. Но ты не переживай, Наташ! Всё равно ты для нас была и будешь единственной и неповторимой.

– Ну знаешь ли! – не выдержав, сорвалась Северова.

Что именно должен был знать Вучетич, так и осталось загадкой для остальных. Поскольку в следующую секунду загудела-завибрировала тревожная кнопка диспетчерского пульта и на электронной карте города вспыхнула красная точка. Шевченко, будучи сегодня «дежурным по аэродрому», кинулся к пульту и, сверившись с записями, в отчаянии схватился за голову:

– Мать моя женщина! Нет, только не это!

– Что там?

– Опять она! – простонал Тарас. – Старуха! – Он рывком пододвинул к себе телефонный аппарат, с остервенением потыкался в кнопки и вслушался. – Ни фига! Не отвечает, старая грымза. То ли у нее телефон не работает, то ли…

– Лучше без «то ли», – заметил Вучетич. – Просто не работает телефон. Может, забыла оплатить и временно отключили?

– Вот съездил бы и проверил. Заодно и телефон починишь.

– А вот хренушки вам! Я в прошлый раз ездил, теперь – Жекина очередь.

– Мужики, я никак не могу! Мне дело по Тюменеву в архив отправлять. Все сроки вышли. И вообще – я по этой старухе не в теме. Это ваша с Тарасом креатура.

– Уж скорее тогда «ебатура», – пробурчал Шевченко.

– А мне надо срочно станцию починить, – ушёл в несознанку Виталий. – Между прочим, для замполича. А за тему ты, Жека, не опасайся – с полтычка врубишься. Похоже, там сосед из нижней квартиры опять учит жену щи варить. Так ты ему пару раз ткни в ухо, он и успокоится.

– И все-таки странно. Сигнал явно из дома, а телефон почему-то молчит. Может, там действительно какая запутка приключилась?

– Да какая на фиг запутка? Бабка, по ходу, развлекается. У меня такое ощущение, что там уже весь двор знает о том, что мы ее обороняем. Вот она и пользует нас в качестве бесплатной юридической консультации и грубой физической силы.

– Она подписку о неразглашении давала? – возмутилась Северова. – Давала! А раз так, привлечь ее к ответственности, и все дела. Вмиг перестанет названивать.

– Наташа, какая ответственность, побойся бога! Старухе глубоко за семьдесят.

– Да хоть за сто! Заманали меня уже эти потерпевшие!.. Вам-то что, вы съездили и забыли. А мне по каждому вызову отписываться. Отдельную карточку заводить.

– Блии-н, и ведь именно в мое дежурство! – заныл Тарас. – Слушайте, вы давайте как-то определяйтесь! Если там, в натуре, что случилось, меня первого взгреют.

Конец ознакомительного фрагмента.