Сатиры в прозе - Михаил Салтыков-Щедрин

Занавес опускается.

II

ПОГОНЯ ЗА СЧАСТЬЕМ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Зубатов.

Кузнеев, старичок лет семидесяти; одет бедно.

Пересвет-Жаба, сорока лет; отставной ротмистр, бель-ом с весьма любезными манерами; говорит с акцентом.

Кувшинников, штабс-капитан. Пьер Уколкин } молодые люди; цвет и надежда Глупова.

Simon Накатников

Сеня Бирюков.

Мадам Артамонова.

Антоша, ее сын, восемнадцати лет.

Дама под вуалем.

Дежурный чиновник.

Театр представляет приемную комнату в доме Зубатова. Утро. Бьет десять часов.

СЦЕНА I

Дежурный чиновник, молодой человек; сидит около окна и ничем в особенности не занимается; иногда положит одну ногу на другую крестом, иногда обе ноги уставит на пол; иногда взглянет на потолок и задумается; иногда устремит глаза в угол и тоже задумается.

Чиновник. Что бы такое сегодня вообразить? Удивительно, как это уединение действует! Барыни какие-то являются, целый роман в голове происходит! Если бы я теперича сосчитал, сколько меня, со времени поступления моего в канцелярию, барынь полюбило, порядочный бы куш вышел! Намеднись целую неделю вел интригу с Анной Ивановной… по-израсходовалась она немного, а ничего… можно! Главное, манера приятная, белье тончайшее, ну и то еще лестно, что начальница! Бывало, докладываешь ему, что черноглазовскнй городничий явился, а сам думаешь: эх, кабы ты только знал, в каких мы отношениях с твоей-то сейчас были! (Смеется.) Не дурна тоже председателева жена, только бойка очень! Ну и с этой ладком покончили! (Зевает.) Что бы, однако, сегодня вообразить? Разве уже сызнова начать с Анной Ивановной канитель тянуть? Что ж, начнем! А то опять эти черти просители развлекут!

СЦЕНА II

Тот же и Кузнеев (входит робко и бочком пробирается к чиновнику).

Чиновник (в сторону). Вот уж и принесла кого-то нелегкая ни свет ни заря!

Кузнеев. Осмелюсь беспокоить вас, милостивый государь, вопросом: скоро ли будут принимать их превосходительство?

Чиновник. Я над ихними мыслями распоряжения не имею. (Мечтает.)… «Сходите-ка в сад, говорит, доложите Анне Ивановне, что завтрак подан». Иду я это по аллее и вижу: сидит она в беседке, в белом неглиже…

Кузнеев. Я, признаться, еще в восемь часов заходил, однако их превосходительство почивали.

Чиновник. Если бы вы в шесть зашли, так и жандарма, пожалуй, нашли бы спящим! (Мечтает.)… Сидит она в беседке и книжку читает, ножки под себя сложила и неглиже на грудке приподнялось.

Кузнеев. Вот я и в девять не поленился зайти, однако опять почивают… ну, я и опять в садике погулял-с: солнышко-то нынче уж очень хорошо греет, сударь! веселое солнышко!

Чиновник. Дело вешнее-с. (Мечтает.) «Читали ли вы, говорит, Александра Дюма?»

Кузнеев. Только, слышу, на соборной колокольне десять бьет; я, знаете, бежать, ан бежать-то уж ноги не бегут… Приплелся кой-как трусочком, докладываю швейцару: встали? — «Сейчас, говорит, встали…» Ну, и слава те господи!

Чиновник (мечтает). На другой день призывает он меня опять: «Подите, говорит, доложите Анне Ивановне, что пора ей к Матрене Ивановне ехать…»

Кузнеев. Осмелюсь обеспокоить вас, милостивый государь, вопросцем?

Чиновник. Законами не воспрещается. (Мечтает.) «Антропов! говорит, у меня, кажется, подвязка на правой ножке развязалась!»

Кузнеев. Всеконечно, вам не безызвестно, сколько по здешнему уезду этих новых мест роздано?

Чиновник. Всеконечно, не безызвестно, но сие есть государственная тайна. (Мечтает.) Вот я бросаюсь это на пол…

Кузнеев. Однако?

Чиновник. Ну, и «однако» все же тайна. (Мечтает.) Только в это самое время входит лакей и докладывает, что лошади готовы.

Кузнеев. Просителей-то, просителей-то, я чай, по утрам… и не пересчитаешь!

Чиновник. Да таки вроде того: пятые сутки с утра до вечера словно стадо в приемной — не продохнешь! (Мечтает.) «Благодарю, говорит, господин чиновник, что бумажку подняли!»

Кузнеев. Осмелюсь, сударь, доложить вам про свое обстоятельство. Неподалеку у меня тут именьице: так, сударь, домишечко убогенький, однако и заведеньице есть, и землицы малая толика… уж как бы для меня-то способно было!

Чиновник (рассеянно). Вы говорите — неподалеку?

Кузнеев. Всего, сударь, верст с пяток, а прямиком и того не будет.

Чиновник. Гм… да… прямиком… оно конечно… (Мечтает.) На третий день приходит в приемную горничная Маша: «Вы, говорит, чиновник Антропов?» — а сама смотрит на меня и смеется…

Кузнеев. Опека у меня, сударь, на руках. После дочки шестеро внучат осталось… уж как бы для них-то эти полторы тысячки пригодились!

Чиновник (зевая). Полторы тысячи? да… это не вредно… (Мечтает.) «Вам, говорит, приказано сказать, что вы очень из себя интересны…»

Кузнеев. Ну, и я тоже: хоть стар, а могу… и побранить могу… и взыскать могу.

Чиновник. Однако вы мне мешаете.

Кузнеев (съежившись). Помилуйте-с; я полагал-с, что вы не заняты-с…

Чиновник. А почем вы знаете, что у меня в голове происходит? может быть, я обдумываю…

СЦЕНА III

Те же, мадам Артамонова и Антоша.

Артамонова очень бойкая барыня; одета пышно; Антоша во фраке и в белых перчатках; в продолжение всего действия стоит неподалеку от матери и по временам кусает ногти.

Артамонова (чиновнику). Генерал дома? (Подозрительно взглядывает на Кузнеева; сквозь зубы.) Опередил-таки!

Чиновник. Дома-с.

Артамонова. Ну, слава богу. Представьте себе, мой милый, мое беспокойство: едем за десять верст и всю-то дорогу думаем: а что, если генерала вдруг дома нет? (Сыну.) Antoine! ne rongez pas vos ongles![41]

Чиновник. Им некуда выехать-с. (В сторону.) Уж не начать ли с этой?

Артамонова (отводя чиновника к стороне). Нельзя ли, голубчик, узнать, как насчет этих новых мест… много роздано?

Чиновник (любезно). Хоть это и секрет-с, однако для вас извольте-с: просьб поступило очень достаточно.

Артамонова (беспокойно). Скажите пожалуйста! и есть кандидаты с сильными рекомендациями?

Чиновник. Все больше от Матрены Ивановны-с… Статский советник Стрекоза тоже довольно ходатайствует… генерал Брылкин-с… штатс-дама Кровопийцева… Вы не можете себе вообразить, сударыня, даже с Кавказа очень многие пишут-с…

Артамонова. Этим-то какая печаль?

Чиновник. Да так-с… пишут, что очень было бы приятно, и больше ничего-с…

Артамонова. Ну так и есть: опять опоздали! (Сыну.) C’est toujours toi, mauvais sujet![42]

Антоша (хочет что-то сказать).

Артамонова. Уж молчи пожалуйста! (Передразнивает.) «Чего, маменька, нам спешить?» да «вот, маменька, попросохнет». Mais qu’avez-vous donc sur la chemise?[43]

Антоша вытирается.

Чиновник. Напрасно, сударыня, изволите так тревожиться. Почти утвердительно можно сказать, что счастье по-благоприятствует вам. (Сентиментально.) Счастье есть лотерея, сударыня, из которой вам, всеконечно, достанется самый лучший билет!

Артамонова. Благодарю вас, мой милый. Мне очень приятно, что здешние чиновники почтительны. Вы хороши с генералом?

Чиновник (конфузясь). Я-с… сударыня…

Артамонова. То есть, можете иногда напомнить ему? (Обдумывая.) Впрочем, я полагаю, что об этом всего лучше попросить генеральского камердинера? как ваше мнение?

Чиновник. Я-с… сударыня… право, не могу…

Артамонова. Камердинеры всегда большое влияние имеют. С ними могут соперничать только правители канцелярий— это уж я знаю! (Указывая на Кузнеева). Это кто?

Чиновник. Не знаю-с Кажется, тоже насчет новых мест-с.

Артамонова. Этот-то?

Антоша фыркает.

Antoine! vous salirez voire chemise![44]

Антоша. Не могу, maman! очень уж смешно!

СЦЕНА IV

Те же и Кувшинников (входит и кланяется на все стороны; потом садится на стул и вынимает прошение, которое внимательно и с некоторым беспокойством прочитывает).

Артамонова (издали косясь на бумагу). Желала бы я знать, что там такое написано?

Кувшинников (читает вполголоса и с расстановкой, как будто силится понять). «Будучи приведен в известность, что чрез обстоятельства высшего соизволения, прежде предполагаемые ныне к осуществлению удовлетворительно развиваются»… к сему… гм… к сему…

Антоша внезапно прыскает со смеху.

Артамонова. Antoine! c’est très impoli ce que vous faites-là![45]

Антоша. Maman! il n’y a pas de substantif![46]

Кувшинников (продолжает читать). «И обладая имением малым, большею частью из песков состоящим, с некоторым присовокуплением каменистой и худородной земли»… Прошению… гм… прошению! (Встает в волнении со стула и некоторое время ходит по комнате. Наконец с решительным видом подходит к Кузнееву.) Позвольте просить вас, милостивый государь, прочитать это прошение!