Дорогой друг Декстер - Джеффри Линдсей

— Это именно так, и ты должен поверить. Твое сердце, Декс, в основном находится на правильном месте, — заявил он и зашелся в поистине эпическом приступе кашля. Приступ, как мне показалось, продолжался несколько минут, после чего Гарри в изнеможении откинулся на подушку. Он закрыл глаза, а когда открыл, они снова стали стальными глазами настоящего Гарри, казавшимися особенно ясными на фоне бледной зелени его умирающего лица. — Терпение, — произнес мой отец, и, несмотря на нестерпимую боль и безмерную слабость, которую он должен был испытывать, слово прозвучало сильно. — Тебе, Декстер, предстоит долгий путь, а у меня осталось совсем немного времени.

— Да, знаю.

— Вот именно это я и имею в виду. Ты должен был бы сказать: «Не беспокойся, у тебя много времени».

— Но это же не так, — ответил я, не будучи уверен, куда это ведет.

— Да, времени у меня действительно нет. Но люди притворяются, чтобы я чувствовал себя лучше.

— И ты стал бы чувствовать себя лучше?

— Нет, однако поведение людей нельзя объяснить чистой логикой. Ты должен быть терпеливым, наблюдать и учиться. Иначе тебе крышка. Тебя поймают… Тебя — половину моего наследия. — Он закрыл глаза, и я уловил напряжение в его голосе. — Твоя сестра станет хорошим копом. — Он улыбнулся медленно и немного печально. — Ты же будешь чем-то иным. Олицетворением истинной справедливости. Но это случится только в том случае, если ты сможешь терпеть. Если подходящий момент не настал, Декстер, жди, когда он наступит.

Для восемнадцатилетнего ученика чудовища это было слишком. Я хотел лишь, чтобы сидевшее во мне нечто могло плясать в лунном свете со сверкающим клинком в руках. Ведь это так просто и естественно прорубаться сквозь всякий вздор и чепуху к сути вещей. Но поступать как я, увы, не мог. Гарри сильно осложнил это.

— Не знаю, что стану делать, когда ты умрешь, — сказал я.

— Все будет в лучшем виде.

— Мне так много надо запомнить.

Гарри вытянул руку и, нажав кнопку, прикрепленную к свисающему над ним шнуру, промолвил:

— Ты все прекрасно запомнишь.

С этими словами он отпустил кнопку, и мне показалось, что свободно повисший шнур высосал у Гарри последние силы.

— Ты запомнишь, — повторил он, закрыв глаза, и я на мгновение остался в палате один.

Затем в палату торопливо вошла медсестра со шприцем в руке, и Гарри открыл глаза.

— Мы не всегда можем делать то, что считаем нужным. Когда не остается ничего иного, ты должен ждать, — произнес он и протянул руку для инъекции. — Какую бы… тягу… ты при этом ни испытывал.

Я наблюдал, как Гарри не моргнув принял иглу в вену, сознавая, что даже облегчение окажется временным, конец приближается, а он ничего не может с этим поделать. Гарри не боялся встретить смерть, как положено, и все в жизни делал правильно. Я тоже знал, что Гарри меня прекрасно понимает. Никто, кроме него, меня не понимал, не понимает и никогда не будет понимать. Только Гарри.

Единственная причина, почему я думал о том, как быть человеком, — желание как можно больше походить на него.

ГЛАВА 11

Итак, я проявлял терпение. Дело это трудное, но решать должен был Гарри. Пусть блестящая, стальная пружина останется во мне сжатой. Пусть спокойно наблюдает и ждет в леднике момента, когда Гарри позволит ей распрямиться и кувырком устремиться в ночь. Рано или поздно появится хоть какая-нибудь крошечная брешь, и мы сможем нырнуть в нее. Рано или поздно я заставлю Доукса мигнуть.

Я выжидал.

Некоторым это, естественно, дается труднее, нежели другим, но воскресным утром, несколько дней спустя, зазвонил мой телефон.

— Будь все проклято, — без предисловий заявила Дебора.

— Прекрасно, спасибо, а как поживаешь ты? — произнес я.

— Кайл сводит меня с ума. Говорит, мы ничего не можем сделать, и нам остается лишь ждать. Но при этом не находит нужным сообщить мне, чего мы, собственно, ждем. Исчезает на десять или двенадцать часов и не рассказывает, где был. Затем мы снова ждем. Я так устала от ожидания, что у меня ноют зубы.

— Терпение — одна из наших добродетелей.

— Мне надоело быть добродетельной. Меня тошнит от снисходительно-покровительственной улыбки Кайла, которую он мне дарит, если я интересуюсь, что мы можем сделать, чтобы отыскать этого парня.

— Что же, Деб, боюсь, что не сумею ничего предложить, кроме как выразить свое сочувствие. Извини.

— Полагаю, ты можешь сделать гораздо больше, братец.

Я тяжело вздохнул, главным образом ради нее. Вздохи очень эффектно звучат по телефону.

— В этом, Деб, и заключается беда человека, имеющего репутацию хорошего стрелка из рогатки. Все считают, что я каждый раз могу попасть в глаз валета с дистанции в тридцать шагов.

— Я продолжаю так думать.

— Твоя уверенность согревает мне сердце, но мне ничего не известно об этой авантюре. Она оставляет меня абсолютно холодным.

— Я должна найти парня, Декстер. И ткнуть Кайла в это дело носом.

— А я-то решил, что он тебе нравится.

— Побойся Бога, Декстер, — фыркнула сестра, — ты просто ничего не понимаешь в женщинах. Конечно, он мне нравится. Поэтому я и хочу ткнуть его носом.

— Понятно, теперь это обрело смысл.

Она выдержала паузу и затем с нарочитой небрежностью бросила:

— Кайл сказал несколько любопытных вещей касательно Доукса.

Я почувствовал, как сидящий внутри меня клыкастый друг потянулся и негромко заурчал.

— Ты вдруг стала чрезвычайно деликатной, Дебора, — заметил я. — Тебе всего-навсего следовало обратиться ко мне с вопросом.

— Я только что обратилась, и ты выдал мне чушь о том, что не можешь помочь, — произнесла она, опять став старой, доброй, до боли знакомой мне Деб. — Итак, выкладывай. Что у тебя есть?

— В данный момент — ничего.

— Плохо.

— Но я, наверное, кое-что выясню.

— Когда?

Должен признать, меня раздражало отношение Кайла ко мне. Как он сказал? «Ты окажешься в дерьме, и тебя сольют в унитаз» или что-то похожее. Любопытно, кто сочиняет для него фразы? Неожиданное проявление Деборой деликатности (что обычно является моей прерогативой) тоже не способствовало спокойствию. В общем, мне не следовало этого говорить, но я все же спросил:

— Как насчет ленча? Допустим, что к часу дня у меня кое-что появится. Встречаемся в «Балин», поскольку счета оплачивает Кайл.

— Мне надо уточнить, — ответила сестра и добавила: — Тебя интересует информация о Доуксе? Могу сказать, что она очень интересная.

Я вдруг почувствовал, что не имею ничего против того, чтобы немного поработать в субботу. В любом случае альтернативой этому был визит к Рите, чтобы понаблюдать из окна, как обрастает мхом сержант Доукс. Но если удастся что-нибудь откопать для Деб, то для меня могут открыться возможности, которых я так жаждал. Я должен лишь быть умным мальчиком, каким все меня считали.

Но с чего начать? Можно было бы продолжить работу, однако продолжать, собственно, было нечего, ведь Кайл отстранил управление от расследования, едва мы успели опылить место преступления в поисках отпечатков. В прошлом я много раз зарабатывал скромные очки у своих коллег за то, что помогал выходить на след нездоровых извращенцев-демонов, существовавших лишь для того, чтобы убивать. Но это у меня получалось только потому, что я, будучи нездоровым извращенцем-демоном, хорошо понимал этих чудовищ. В данном случае я мог лишь полагаться на неясные намеки утихомирившегося и впавшего в неспокойный сон Темного Пассажира. Бедняга! Но в основном я должен был рассчитывать на свой природный ум, который в данный момент тоже молчал, что вызывало у меня тревогу.

Если я подкачаю в мозг немного топлива, то он, вероятно, перейдет на новую скорость, подумал я и отправился в кухню, где отыскал банан. Банан оказался вкусным, но по какой-то неясной причине старт умственной ракеты не состоялся.

Отправив кожицу в мусорный бачок, я посмотрел на часы. Что же, прошло всего пять минут, а ты уже успел сообразить, что не можешь ничего сообразить. Браво, Декстер!

Отправных точек действительно кот наплакал. В моем распоряжении имелись жертва и дом. Поскольку я был уверен, что жертва мне много не расскажет, оставался дом. Похоже, дом принадлежал жертве. Но поскольку декор помещения выглядел временным, я был убежден, что это не так.

Странно, что преступник запросто смог уйти из дома. Но если он сделал это и никто не дышал ему в затылок, вынуждая обратиться в паническое бегство, значит, он действовал сознательно, и дом служил частью его плана.

Это, в свою очередь, означало, что ему было куда удалиться. Убежище скорее всего находилось где-то в районе Майами, поскольку Кайл искал этого типа именно здесь. Хороший исходный пункт, и я дошел до него своим умом. Добро пожаловать домой, Мистер Мозг.