Зоя Космодемьянская. Правда против лжи - Виктор Кожемяко

Рассказывает Тамара Григорьевна Подымова, ныне учительница-пенсионерка:

– Зою помню в предвоенные годы, особенно в последний ее приезд – летом 39-го. На реке тогда устраивали запруду, и ребята постарше прыгали в воду со спиленного дерева. А мы, детвора, барахтались на мелководье. Но тоже вроде бы пытались прыгать и нырять, хотя фактически лишь ползали по песку да животы себе царапали. Зоя внушала нам, что делать этого не следует, а нужно учиться плавать по-настоящему: «Я вам помогу».

У девочки одной мячик резиновый был – по тем временам редкость. И вот попал он на большую воду, стал уплывать. Девочка заплакала, а Зоя тут же бросилась, поплыла за мячом и поймала его.

Тамаре Григорьевне запомнилось, что она вообще была очень добрая. Добрая и смелая. На речку ребята пригоняли лошадей купать. Так Зоя была единственная из девочек, которая взбиралась на коня.

– А с кем дружила больше всего?

– С Шурой Подымовой. А за Шурой ухаживал Саша Филатов, поэтому они ходили часто втроем. Бывал с ними еще Сеня Кожаринов. Я-то намного моложе их была, а они Зоины ровесники…

– И какие судьбы у них?

– Судьбы таковы. Они все были на фронте. Саша Филатов – офицером в пехоте, Сеня – на Балтике моряком, и Шура тоже воевала – стрелком-радистом в авиации. Для меня это какое-то необыкновенное поколение, самое честное и самое чистое…

Замечу: и для меня. Спасители Отечества! Из Осиновых Гаев не только парни – многие девушки пошли воевать. Как и Зоя, прямо со школьной скамьи. А всего более 600 односельчан ушло на фронт, и 308 из них не вернулись.

Имена павших высечены на десяти гранитных плитах, которые установлены рядом с Зоиным памятником. Я читаю фамилию за фамилией и вижу то же самое, что видел на скромных памятных знаках во множестве русских сел: жизнь за Отечество отдавали целыми крестьянскими родами. Вот и здесь – 22 Кожариновых и 21 Полянский, 13 Епихиных и столько же Вендиных…

Россия, которую убивали, но не смогли убить, смотрит на меня с этих плит. Бессмертная Россия. В густой июньской зелени парка, выращенного окрест, весело щебечут разноголосые птицы, и где-то чуть поодаль все заливается и заливается соловей.

Отец Петр. Предки

От памятника и мемориала дорожка поднимается к церкви. Собственно, все это как бы едино, и в праздничные дни, выходя из храма, люди направляются сюда. Кланяются Зое, кладут ей цветы, а потом каждый с цветами идет «к своим»…

Церковь деревянная, построена на средства сельского общества в 1885 году. Во имя иконы Знамения Божией Матери. Рассказывают: когда в конце 1945-го в церкви хотели разместить пленных японцев, женщины здешние стали стеной и не позволили осквернить храм.

А одним из первых его настоятелей был отец Петр – дедушка Зои Космодемьянской.

Я прикоснусь сейчас к теме острой и сложной. В известной книге Любови Тимофеевны «Повесть о Зое и Шуре», литературная запись которой сделана писательницей Фридой Вигдоровой, про этого дедушку – по линии Зоиного отца Анатолия Петровича – даже не упомянуто. Причина по тем временам мне казалась вполне понятной: не соединялись в тогдашнем сознании комсомолка и священник.

Теперь, в канун юбилея Зои, я решил как можно подробнее все узнать о ее родовых корнях. Известно, что мать была учительницей, отец заведовал сельской избой-читальней и работал в 20-е годы по ликвидации безграмотности, что один дед, как уже упомянуто, был волостным писарем. И вот, оказывается, дед по отцу – священник, причем умер не своей смертью, а был убит.

Версия живущей в Москве Зоиной двоюродной сестры – Нины Сергеевны Ланге, урожденной Чуриковой (а она мне ее рассказала со слов ближайшей боевой подруги Зои – Клавдии Александровны Милорадовой), была такая. Во время Гражданской войны нагрянула на Осиновые Гаи банда белых. Потребовала у священника лошадей. Он не дал – и его убили. А хоронили буденновцы, когда освободили село. Под «Интернационал».

Получалось красиво, но именно эта чрезмерная красивость и вызывала сомнение.

Приехав в Тамбов, по пути в Осиновые Гаи, первым делом начал наводить справки про обстоятельства смерти священника Космодемьянского. Поскольку это дед прославленной героини, я был уверен: не могут не знать о нем местные историки, да и в архивах что-то должно быть.

Оказалось – ничего! Обращаюсь последовательно в областной архив и Центр документации новейшей истории (бывший партархив), в областное управление ФСБ и епархиальное управление. Всюду ответ отрицательный. Ничего определенного не могли сообщить и краеведы. Известно, что убит в 1918 году, а кем, по какой причине, при каких обстоятельствах – об этом очень туманно и противоречиво.

Что же прояснили на сей счет Осиновые Гаи? Я переговорил со всеми старейшими жителями села, и каждый излагал эту историю по-своему.

Общими во всех рассказах были только лошади, за которыми пришли к отцу Петру, чердак, где он спрятался и откуда его стащили, и пруд в нескольких километрах от села, возле которого был убит и куда спрятали тело. Все остальное – полное разноречие. От версии, что убили соседи из корысти, до каких-то таинственных книг, которые якобы хранились у отца Петра и стали главной причиной его гибели.

Впрочем, было еще нечто общее. Все рассказы о смерти отца Петра сопровождались упоминанием про какие-либо чудесные знамения. Одна женщина утверждала, например: когда убийцы везли его к роковому пруду, кони не хотели идти – «становились в дубошки», а кругом слышалось ангельское пение. Другая женщина говорила, что на месте убийства долго видели потом горящую свечу. Ну и буквально все мои собеседники сходились вот на чем. Убили отца Петра осенью, а обнаружили труп только в следующем году – уже летом, под Троицу. «И люди поразились: как живой! Не было никаких следов тления. Тело свежее, гладкое. Таким его хоронили…»

Словом, я понял: в селе отца Петра давно уже почитают как святого. Почитают не только за мученическую смерть, но и за праведную жизнь. Память о добрых делах Петра Ивановича Космодемьянского и жены его Лидии Федоровны сохранилась сквозь годы.

А вспомните, как говорят в селе о Зое – что отличало ее с детства. Смелость и доброта!

– Доброта эта необычная у нее и от бабушки Мавры Михайловны шла, – рассказывает восьмидесятипятилетняя Анна Васильевна Подымова. – Та бедным всегда старалась помочь. А потом, смотрю, уже и Зоя стала подвигать свою бабушку на добрые дела. Жил в это время у нас один старый бобыль – избенка совсем завалилась. И вот Зоя, бывало, зовет бабушку: «Пойдем покормим его, а то он голодный».

Добрые и смелые испокон века становились святыми на Руси.

…Уже вернувшись в Тамбов, встретился я в областном архиве с научным сотрудником Юрием Владимировичем Мещеряковым, который, как мне сказали, занимается 1918 годом. Обратил и к нему свою просьбу. В многочисленных выписках из документов того времени (это не одна тетрадь и не одна папка!) разыскал он следующие строки – протокол заседания чрезвычайной комиссии при Кирсановском Совете от 25 ноября:

«Слушали: по обв. священника Косьмодемьянского и Попова в противосоветской агитации.

Постановили: Косьмодемьянского и Попова как лиц, призывавших толпу к разгону Советов в тот момент, когда было восстание контрреволюционных банд и уезд был введен в осадное положение, расстрелять и широко опубликовать среди населения».

Такой документ. Совпадают фамилия и время, однако не может быть пока полной уверенности, что речь о нем, Космодемьянском Петре Ивановиче. Не обозначено имя и не указано, из какого села. Между тем фамилия эта среди священников была распространенная, а в бывшем Кирсановском уезде есть даже деревня Козьмодемьяновка. К тому же обстоятельства смерти отца Петра, которые запомнились в селе, кажется, не похожи на расстрел по официальному постановлению. Хотя в бурное, смутное то время всякое и всяко могло произойти. Могли ведь и корыстные соседи, о которых я слышал, с помощью навета использовать чекистов в своих целях…

Короче, по этому факту нужно еще немалое дополнительное расследование. Но если даже подтвердится, что найденное постановление ЧК относилось к деду Зои, я заранее и самым категорическим образом хочу отвести политиканские спекуляции, до которых многие ныне так охочи.

Понятно: разное было мировоззрение, разное отношение к советской власти – у сельского священника 1918 года и комсомолки года 1941-го. Но и внучка, и дед, если это был он в предполагаемой ситуации, отдали жизнь за то, во что верили. А вера, надежда, любовь обоих были неотделимы от их Отечества.

Сергей Павлов. Потомки

Сегодня Осино-Гай живет теми же проблемами, что и вся страна. Директор школы Анатолий Николаевич Верин ломал голову, как выбить деньги учителям: зарплата к июню 1998-го была уплачена только за март, и отпускных не предвиделось. Задерживались пенсии. В бывшем совхозе (потом ТОО, теперь СПК) мучились из-за нехватки средств на обновление техники, горючее, электроэнергию…