Возвращение Крестного отца - Марк Вайнгартнер

— Привет! — прокричал он гостю, не прекращая разговора.

— Господин посол, — почтительно кивнул Хейген.

Посол знаком пригласил Тома присесть — на что он с благодарностью согласился, и приступать к еде, что Хейген проигнорировал. «Уже поел», — одними губами проговорил Том и тяжело вздохнул, будто сожалея, что не может насладиться гостеприимством посла.

Телефонные переговоры продолжались, хотя посол понизил тон и стал осторожнее в выражениях, несмотря на то что беседа была личная, а не деловая. В какой-то момент он прикрыл трубку ладонью и спросил Тома, не желает ли тот переодеться. Хейген покачал головой.

— Очень жаль, — проговорил посол.

Конечно, жаль, только pezzonovante может сидеть на солнцепеке нагишом. Не то чтобы Тому хотелось раздеться догола и окунуться в воду, но Ши наверняка считает, что его гость на такое не способен.

Наконец-то разговор подошел к концу.

— Ага, прибыл наш ирландский consigliere!

Слово «советник» Ши произнес, чудовищно его исковеркав. Интересно, это вышло случайно или он нарочно играет в ирландца?

— Немецко-ирландский, — уточнил Хейген.

— Ну, недостатки есть у всех, — невозмутимо посочувствовал посол.

— Я просто юрист, — вяло отбился Том.

— Тем хуже для вас! — заявил Ши. Странно слышать такое от человека, четверо детей которого учились в юридическом колледже. — Хотите выпить?

— Воду со льдом, — попросил Хейген. Посол отличался прекрасными манерами, так что сегодняшняя беспардонность наверняка не случайна.

— Может, что-нибудь покрепче?

— Благодарю вас, только воду. — Жаль, что нельзя попросить аспирин! — Побольше льда, пожалуйста!

— Я тоже бросил пить, — заявил посол. — Только изредка глоток-другой «Перно». — Ши поднял полупустой стакан. — Сливовый сок не желаете? — Хейген покачал головой, и посол велел слугам принести воду. — Знаете, мой отец спился так же, как и ваш! К черту выпивку!

Молодая темнокожая служанка в белом переднике принесла кувшин ледяной воды и хрустальный бокал. Хейген залпом проглотил один стакан, потом еще и еще.

— Жаль, что мы не встретились на корте, — проговорил Том, изображая удар ракеткой. — Слышал, вы отлично играете!

Посол посмотрел на него, будто не понимая, о чем речь.

— Все говорят, что вы прекрасный теннисист.

Ши кивнул, сделал себе бутерброд и, поманив за собой Тома, сел на верхнюю ступеньку бассейна, там, где было помельче. Его член скользнул в воду, и посол осторожно его вытащил.

— Спасибо, сэр! Но, если не возражаете, я посижу здесь, в тени.

— Вы многого себя лишаете! — держа бутерброд в зубах, Ши обрызгал лицо и грудь, а потом с аппетитом откусил большой кусок. У Тома тотчас заурчало в желудке. — Очень освежает!

Когда бутерброд был съеден, Хейген вежливо спросил, как поживает семья господина посла. О детях Ши мог рассказывать часами, особенно о Дэнни (Дэниэле Брендоне Ши, бывшем секретаре Верховного суда США, а ныне помощнике генерального прокурора штата Нью-Йорк) и его старшем брате Джимми (Джеймсе Кавано Ши, губернаторе Нью-Джерси). Оказывается, Дэнни, чья свадьба в прошлом году стала самым значительным событием в жизни Портленда, уже шесть месяцев встречается с известной телезвездой, ведущей кукольного шоу, которое смотрела жена Тома. А Джимми? Губернатор! Это его первый срок, но специалисты говорят, что ему можно баллотироваться в президенты.

А вот семья Тома посла Ши не интересовала.

Разговор перешел на многочисленных друзей и знакомых посла. Без умолку болтая, Ши ходил вокруг да около недавних событий в Нью-Йорке, но ничьих имен (ни живых, ни погибших) не называли. Похоже, о Тессио, Татталья и Барзини никому говорить не хотелось.

Ши зашел в воду и с наслаждением потянулся. Он был высоким мужчиной, особенно для своего поколения. Посол любил рассказывать, что в детстве мог побить любого мальчишку в районе. Чистой воды ложь, но большинство тех мальчишек давно спились, умерли и ничего доказать не смогут. А вот Ши стоит в собственном бассейне, цветущий, загорелый, с гордо вздымающимся пенисом!

Нырнув в воду, посол быстро проплыл десять кругов.

— Вода просто чудо, парень! Настоящий источник молодости! — Хейген понял, что у Ши даже дыхание не сбилось.

Если бы не жуткое солнце, головная боль и усталость, Том стал бы играть в дурацкую игру Ши.

— Так как, господин посол, можно считать, что мы обо всем договорились?

— Ну-ну, вы хотите всего и сразу!

Хейген взглянул на часы. Было почти четыре.

— Такой уж я человек!

Посол вышел из воды. Откуда взялась служанка с полотенцем и махровым халатом в руках, Том не знал. Вслед за хозяином он прошел на террасу, на которой, слава богу, солнца почти не было и работали кондиционеры.

— Вы с Майком мне льстите. Точнее, не мне, а Дэнни. — Ши остановился, чтобы Хейген осознал суть сказанного. — Я не могу остановить расследование и закрыть дело, и Дэнни не сможет, даже если захочет. Поймите, дело находится в ведении города, а не штата.

Хейген прекрасно понимал, что все сказанное имеет противоположный смысл. Возможности и желания Дэнни были упомянуты для того, чтобы в крайнем случае никто не догадался, кто именно помогает клану Корлеоне.

— Мы и не просим останавливать расследование, — отозвался Хейген. — Пусть восторжествует справедливость, а мы хотим вернуться к делам так, чтобы нам не мешали ложные обвинения и беспочвенные подозрения!

— Похвальное стремление, — кивнул посол. Значит, они договорились!

— Вы слишком добры ко мне, сэр! — заметил Хейген. — Вернее, вы преувеличиваете возможности нашей семьи. Уверен, вы знаете, что кандидатура председателя отчетно-выборного съезда зависит от очень многих людей. Кое-кого из них нам удалось убедить, и теперь точно известно, что съезд пройдет в Атлантик-Сити.

— Точно?

Хейген кивнул.

Посол победоносно потряс кулаком, что совершенно не сочеталось с его обычными манерами. Естественно, для него это прекрасная новость. Остается согласовать детали, и в любом случае проведение съезда, а значит, привлечение инвестиций, делегатов и их денег в свой штат сочтут величайшим достижением губернатора Ши.

— Атлантик-Сити — прекрасный город, — продолжал Хейген. — Совершенно естественно, что председателем съезда будет объявлен губернатор проводящего его штата. А потом… Кто знает, что может случиться потом?!

Хейген говорил так, будто Джеймс Ши уже был объявлен председателем съезда, и, судя по всему, посол поддался на провокацию.

— Как только Джимми объявят председателем, можно подумать… — начал Ши.

Хейген кивнул. Правда, на пути этого «как только» было слишком много «если».

— Давайте будем оптимистами с разумной долей осторожности, сэр, и назовем это отличной заявкой на 1960 год.

Какое удобное слово «заявка»! Если все пойдет по плану, то через пять лет подвластные Корлеоне профсоюзы поддержат Джеймса Кавано Ши в стремлении стать хозяином Белого дома.

— Говорят, что у вас самого есть планы, связанные с политикой, — проговорил посол, провожая Тома к карту.

— Сэр, вы поймете меня, как никто другой! — сказал Хейген. — Это ведь Америка, страна больших возможностей. Каждый мальчишка мечтает стать президентом.

Оглушительно рассмеявшись, посол подарил Тому кубинскую сигару.

— Вы далеко пойдете! — прокричал он вслед отъезжающему карту, будто Том Хейген был зеленым, ничего не добившимся юнцом.

Глава 6

Немало лет пройдет до того момента, как кто-нибудь не связанный с чикагским кланом узнает, что дон Луиджи Руссо заказал покушение на Фредо Корлеоне. Не то чтобы Руссо имел что-то против самого Фредо. Простым совпадением следует считать то, что всего за несколько месяцев до неудавшегося покушения отбившийся от рук сын (и полный тезка) Руссо переехал в Париж, где снял квартиру вместе с молодым парнем. Впрочем, за проведенный в Лас-Вегасе год Руссо-младший не раз поставлял отцу бесценные сведения о личной жизни и похождениях Фредо. Киллерам было приказано выждать момент, когда Фредо окажется в постели с очередным парнем, и обставить все так, будто, убив партнера, Корлеоне пустил себе пулю в лоб. Пренеприятные разбирательства с полицией унизят и ослабят Майкла Корлеоне, который недавно назначил старшего брата sotto capo, к вящему недовольству собственной семьи. Чикагский клан останется в тени, и вендетты можно не бояться. Хотя Руссо боялся вовсе не ответных мер со стороны Корлеоне. Ему очень хотелось стать членом Собрания — правящего органа Cosa Nostra[9], а если узнают, что он убил члена уважаемой семьи, то об этом можно забыть. Все прошло бы гладко, если бы киллера, положившего предсмертную записку на лобовое стекло машины Фредо, не сразил кишечный грипп.