Любите людей, используйте вещи. В обратную сторону это не работает - Райан Никодемус

Глава 2. Отношения с правдой

Я получил от матери встревоженное голосовое сообщение всего за два дня до Рождества 2008 года. Несколькими месяцами ранее она переехала во Флориду, желая наконец забыть среднезападные ветры, отравлявшие все предыдущие шестьдесят три года ее жизни. Когда после тяжелого рабочего дня я перезвонил ей, она, рыдая, сообщила о раке 4-й стадии, который пожирал ее тело. «Не может такого быть!» – подумал я вслух. Будучи не в состоянии подобрать нужные слова утешения, я уставился на телефон, отказываясь верить в услышанное, парализованный беспомощностью.

Большую часть 2009 года я провел в Сент-Питерсберге, возя ее от одного доктора к другому в тщетных попытках замедлить развитие болезни. По мере того как мама все больше слабела, я все силы бросил на то, чтобы залатать прорехи в наших с ней отношениях. Из-за ее алкоголизма мое детство было трудно назвать идеальным. Она завязала с выпивкой, когда я перешел в старшие классы, но причиненный ранее вред: алкоголь, неуверенность, ложь – очень отдалил нас друг от друга. Я ушел из дома сразу, как только мне стукнуло восемнадцать. Не прошло и нескольких лет, как мама снова начала пить.

КАК ТОЛЬКО МЫ НАЧИНАЕМ ПЕРЕБИРАТЬ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ХРАНЯЩИХСЯ У НАС ВЕЩЕЙ, НА НАС НЕРЕДКО ОБРУШИВАЕТСЯ ЛАВИНА НЕОЖИДАННОЙ И ГЛУБОКОЙ ПРАВДЫ.

Помню, как на свой двадцать первый день рождения навещал ее в окружной тюрьме. За месяц до этого ее повторно арестовали за пьяное вождение и приговорили к двум месяцам заключения. Каким-то образом ей удалось уговорить охранников превратить комнату для посетителей в праздничную зону. Жаль, у меня не осталось ни одной фотографии с того невероятного дня: мама стояла, сияя от гордости, одетая в оранжевый комбинезон Исправительного учреждения округа Уоррен. Связка разноцветных шаров на фоне белых стен, здоровяки-охранники, я, нависающий над маленькой мамой всеми своими ста восемьюдесятью восемью сантиметрами, крепко обнимающий хрупкую женщину, а потом поедающий магазинный ванильный торт вместе с ней и несколькими заключенными.

В течение последующих лет ей удалось снова слезть со стакана, хотя я все равно сохранял осторожность, держась подальше от источника боли, как ребенок, который боится подходить к плите после того, как в детстве обжегся об ее горячую поверхность. Однако моя отстраненность губительно сказалась на наших отношениях. В моей душе между разумом и сердцем шла ожесточенная война. Разум призывал меня сохранять дистанцию, но сердце никогда не переставало любить Хлою Милберн.

В конце концов любить ее не составляло труда. Мама была доброй, любящей и заботливой. Каждый год на День благодарения вне зависимости от собственных финансовых трудностей и личных демонов она устраивала праздничный ужин для тех, кому (как бы странно это ни звучало) повезло меньше, чем нам. Местная церковь предоставляла кухню и спортивный зал. Бойскауты обеспечивали столы и стулья. Два местных магазина передавали индеек и ветчину, смеси из сухариков для запекания, картофельное пюре, консервированную клюкву, мясную подливку и газировку с сиропом. Местная швея снабжала нас скатертями и салфетками. А члены маминой церкви приносили с собой различную посуду и столовые приборы. Каждый год мама забывала о своих проблемах и умудрялась накормить больше двухсот человек в этой импровизированной столовой. Ее добросердечие не ограничивалось праздниками, оно постоянно просвечивалось сквозь трещины, словно тысячеваттная лампочка, спрятанная в черную коробку: ей была нужна лишь причина, чтобы сиять.

Кризис принадлежности

Как только мы начинаем перебирать огромное количество хранящихся у нас вещей, на нас нередко обрушивается лавина неожиданной и глубокой правды. Правда проста, но простой не значит легкий. Легко спрятаться за собственными недостатками, отговорками, планами, привычками и вещами, но все перечисленное не дает нам выстраивать жизнь в соответствии с правдой. Тем не менее мы прячемся, поскольку альтернатива – признать правду о том, что наша культура навязала нам непомерные ожидания, – давит на плечи тяжким бременем. И вот мы надеваем на себя маску, сотканную изо лжи и преувеличений и идущую вразрез с реальностью. Чем больше мы усложняем свою жизнь обманами, тем тревожнее и подавленнее себя ощущаем – и тем больше на пользу нам идет упрощение, ведь простота вскрывает правду, похороненную под нагромождением лжи, поставляемой сложностью.

СРЕЗАТЬ ПУТЬ НЕЛЬЗЯ; МОЖНО ИДТИ ТОЛЬКО ПРЯМО ВПЕРЕД.

Когда я обсуждал с журналистом Йоханном Хари его книгу «Пункт назначения: счастье», тот пояснил, что проблема кроется не столько в депрессии и тревожности, сколько в кризисе смысла. В книге автор выделяет девять основных причин депрессии, две из которых связаны с человеческой биологией, однако в качестве главного фактора, влияющего на рост случаев депрессии в западном мире в последнем столетии, называется утрата смысла жизни.

Все сказанное в полной мере относится к моей матери. Она скатилась в депрессию и алкоголизм лишь после того, как разорвалась связь с достойной работой, другими людьми и значимыми ценностями (тремя из описанных Хари причин). Это повлекло за собой потерю надежды (еще одна причина). Тем не менее иногда она бросала пить, но каждый раз она не бежала от пива или вина. Каждый раз у нее находилось нечто значимое, к чему она стремилась. «Противоположность зависимости – не трезвость, – утверждал Хари. – Противоположность зависимости – связь».

На эту тему я общался с мэром Саут-Бенда, штат Индиана, Питом Буттиджичем во время президентской кампании 2020 года. Как и я, он родом из промышленного городка на Среднем Западе, который переживал трудные времена с эпохи деиндустриализации так называемого ржавого пояса. Ее последствия вылились во множество проблем для жителей. Пообщавшись с тысячами горожан, Буттиджич пришел к выводу, что охватившие город проблемы, от растущего уровня преступности и распространения наркотиков до безработицы и состояния общего упадка и подавленности, являются прямым результатом того, что он назвал «кризис принадлежности». Видите ли, когда в Саут-Бенде все было в шоколаде, людям казалось, что они сопричастны к чему-то значимому, они принадлежали к трудовому коллективу и сообществу, что дарило им надежду на будущее. И после утраты этой надежды в их сердца просочилось отчаяние. А когда нами овладевает отчаяние, мы создаем ложную правду об окружающем мире – самосбывающееся пророчество, которое гласит: «Все бессмысленно, и просвета не видать, так что и мне можно сложить руки».

Именно так и произошло с моей матерью. Вместо того чтобы признать, что построение осмысленной жизни сопряжено с определенными трудностями, она впала в отрицание, пропитывавшее все ее существование. «Потому что мы бедные, потому что