Вор (ЛП) - Меган Тернер

Уран пришел в большой зал, где Гефестия сидела на своем высоком троне, и увидел, что молнии лежат у нее на коленях. Она поблагодарила своего отца за то, что он выполнил обещание, и Уран ничего не смог возразить. Вот так Уран подарил Евгенидесу бессмертие, а Гефестии золотые молнии. Получив силу небесного огня и подземной бури, она стала главой всех богов, за исключением Урана и Геи.

— Спасибо, — сказал я, когда халдей закончил рассказ.

— За что спасибо, Ген?

Кажется, он был польщен.

Глава 7

Наше короткое перемирие с халдеем продлилось только до следующего утра, когда Пол обнаружил, что в одном из мешков не хватает большей части провизии. Он подозвал халдея, и они тихо говорили между собой, бросая короткие взгляды в мою сторону. Халдей заглянул в мешок и выругался. Он что-то пробормотал Полу, затем они оба пересекли поляну и остановились передо мной. Халдей держал в правой руке конскую уздечку. С опаской глядя на них, я поднялся на ноги.

— Надеюсь, ты хорошо поужинал? — спросил халдей.

— Не в последние дни, — ответил я, прежде чем сообразил, что другой ответ был бы правильнее.

— Держи его. — халдей поднял уздечку.

Когда Пол схватил меня за руку, я рванулся прочь, но было поздно. Я поджал ноги и попытался перевесить его, но в конечно итоге ему удалось зажать мою голову у себя под мышкой. Я схватил его за колено и попытался опрокинуть, мы оба упали на землю, только он приземлился на меня. Он ловко перекатился на бок, и пока своим весом вжимал мою голову в пыль, халдей хлестал меня по спине и плечам уздечкой.

Я выкрикивал проклятия — не помню какие — и требовал объяснить, за что меня наказывают, но Пол не отпускал меня. Он только сильнее вжимал меня в землю, пока я не обессилел и не мог больше кричать. Халдей ударил меня еще несколько раз, а потом остановился.

Когда Пол освободил меня, я схватил его за рубашку, чтобы подняться на ноги. Он помог. Не успев выпрямиться я изо всех сил ударил его под грудину и направился к халдею. За всю свою жизнь я еще не ощущал такой злости. Даже в царской тюрьме меня не подвергали подобным унижениям. Если бы Пол не схватил меня за руку и не дернул назад, а потом не встал бы, все еще задыхаясь, между мной и халдеем, не знаю, что могло бы произойти.

Халдей быстро взглянул мне в лицо и отступил назад. Я не слышал ничего, кроме сиплого дыхания Пола, и некоторое время мы с халдеем смотрели друг на друга. На языке вертелось множество слов, которые я хотел бы выкрикнуть ему в лицо, но я не мог произнести ни одного. Наверное, это было не так уж плохо. Мое молчание произвело достаточное впечатление. Как он смел со мной так поступить? Как он смел?

Наконец, я плюнул ему в лицо. Он проворно отскочил назад, а я отвернулся. Я подошел к моему одеялу, упал на него лицом вниз и закрыл голову руками. Я вытер лицо полой шерстяного плаща, и больше не двигался, пока Пол готовил завтрак, и вся компания ела и собиралась в дорогу.

Пол подошел и легко коснулся моего локтя.

— Вставай, — сказал он очень тихо.

Он не попытался помочь мне, и, поднявшись, я заметил, что он держится на расстоянии вытянутой руки и, внимательно наблюдая за мной, удерживает свой вес на носках. Софос держал мою лошадь. Он подвел ее к пню, чтобы я мог воспользоваться им, как скамейкой, но я не обратил внимания на его заботу и выхватил уздечку из его рук. Софос подошел к лошади, чтобы подержать мне стремя, но я снова проигнорировал его и успешно справился сам.

Поставив ногу в стремя, я запрыгнул на конскую спину, а затем так резко хлопнул концом уздечки лошадь по боку, что она удивленно оглянулась.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Я чувствовал, что мои брови сведены вместе, а зубы сжаты так плотно, что ноют мышцы челюсти. Я вздохнул еще раз и напомнил себе, что злюсь совсем не на лошадь.

Ничто, кроме моих собственных амбиций, не удерживало меня рядом с халдеем. Я мог бы легко избавиться от его общества, если бы пожелал. Ни награда, объявленная царем за мою голову, ни бдительность Пола не смогли бы меня остановить, но я так хотел сам стать Царским Вором. Я мечтал стать первым смертным, который за многие сотни лет смог украсть Дар Хамиатеса. Я жаждал славы. Вот только я не могу украсть этот проклятый Дар, не зная, где он находится, и только халдей мог найти его для меня.

Я решил остаться с ним, пока он не приведет меня к камню, но пообещал себе, что когда-нибудь проткну ножом его высокомерие, как бычий пузырь. Ему это только пойдет на пользу.

Пол с халдеем уселись на своих лошадей.

— Наверное, нам лучше поехать на запад, чтобы найти какую-нибудь деревню? Думаешь, это лучший вариант? — спросил халдей Пола.

Пол кивнул. Халдей сунул карту, которую он держал в руках, в седельную сумку.

— Тогда вперед, — сказал он и снова повел нас сквозь деревья.

Мой конь, как обычно, следовал за ним. Пока мы ехали, я размышлял о результатах моей гневной вспышки. Я был так зол, что напугал халдея, даже Пола. Это было новым ощущением, и я наслаждался им на протяжении всего утра. Я также был доволен, что успел прикусить язык. Учитывая некоторые неприятные эпизоды моего прошлого, умение не наговорить лишнего должно было благотворно повлиять на мою жизнь.

— Ты в порядке? — прошептал Софос рядом со мной.

Я посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.

— Да уж, — сказал я.

Я действительно был в порядке. Лошадиная уздечка была не настолько тяжела, чтобы нанести мне серьезные повреждения. Одежда халдея оказалась достаточно плотной, чтобы защитить кожу от ссадин. Спина, конечно, болела, но ближе к ночи жжение должно было пройти, так что независимо от того, сколько нам еще предстояло пройти, я был в состоянии сделать свою работу. Халдей ни за что не попытался бы снизить мою полезность.

Мы выехали к мелкой речке, окаймленной кустарником, и двигались вверх по течению, пока не выбрались к островку среди моря оливковых рощ, где были посажены ячмень и какие-то овощи. Халдей повернул коня и повел нас обратно под прикрытие деревьев.

— Где-то рядом должна быть деревня. Мы с Полом поедем закупить продуктов на дорогу. Амбиадес, остаешься за старшего. И ради всего святого, не спусках глаз с вора.

Он ни разу не посмотрел на меня, но Амбиадес бросил в мою сторону презрительный взгляд. Я заметил, что перестал быть «Геном», и стал глупым животным, вроде козы, склонным к побегу от хозяев. Халдей с Полом оставили своих лошадей и сумки и пошли по тропинке, которая, вероятно, вела вдоль реки в деревню.

В мешках оставалась еще кое-какая пища, и они велели нам пообедать. Софос открыл сумку, вынул хлеб и пару кусков теплого осклизлого сыра и передал их по кругу. Он дал мне каравай хлеба, чтобы разделить на всех, но я отломил себе большую часть, а потом передал остатки Амбиадесу. Тот запротестовал.

— У меня вообще ничего не было на завтрак, блин! — зарычал я, и он попятился.

Очевидно, мой гнев все еще действовал на неискушенных зрителей. Он не собирался вспоминать причину, по которой я пропустил завтрак. После того, как мы съели хлеб с сыром и прожевали несколько лоскутов вяленого мяса, Софос скорбно заявил:

— Я еще не наелся.

Я молча скрестил руки на груди. Это были их проблемы.

— Мы могли бы наловить рыбы, — заметил Амбиадес. — У Пола есть леска и крючки.

Софос посмотрел на меня.

— Я вам помогать не собираюсь, — сообщил я.

— Мы не ждем, что от тебя будет хоть какая-то польза, Ген. Но держу пари, ты не откажешься от рыбы, которую мы поймаем, — сказал Амбиадес.

— Я могу пойти за рыбой, а ты посторожишь его, — предложил Софос.

Вот как, Софос тоже поставил меня на одну ступень с неблагодарной скотиной.

— Ты никудышный рыбак. Только порвешь леску и потеряешь приманку.

— Тогда я буду сторожить, а ты иди ловить рыбу.

Амбиадес фыркнул.

— Ты сможешь остановить его, если он встанет и уйдет? Нет. Лучше мы его свяжем.

— Вы не посмеете, — сказал я.

— Чем? — Софос не обратил на меня внимания.

— Там у халдея в мешке моток веревки. Принеси его.

Софос отправился к мешку, а я продолжал протестовать.

— Вы не можете связывать меня. Халдей велел только следить за мной. И он не разрешал вам идти на рыбалку.

— Заткнись, — сказал Амбиадес. — Это из-за тебя нам нечего есть.

— Нет, — возразил я. — Нельзя меня связывать.

Я сидел на земле, скрестив ноги, и откатился, когда Амбиадес склонился надо мной с веревкой. Он бросился на меня сверху, больно ударив по израненным плечам, и я вскрикнул. Он накинул веревочную петлю мне на руку, и туго затянул ее на тонкой розовой кожице запястья, где рана почти зажила.