Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позади зашуршало, и я взвизгнула едва ли не громче, чем застрявшее животное. Рим вздрогнул, и его макушка, только что показавшаяся над краем обрыва, на мгновение скрылась из виду. Послышался звук судорожного цепляния за камни, но Рим – не я, так что удержаться ему труда не составило.
Флибериец наконец вскарабкался наверх, встал на краю и отряхнул руки.
– Вот чего ты здесь забыла, а?!
– Не подходи!
Не хватало напугать зверька еще больше. Будет дергаться и окончательно доломает лапу!
Рим замер, так неподдельно обидевшись, что пришлось пояснить:
– Да не боюсь я тебя, балда! Тут какой-то зверь, он ранен, я его выманить пытаюсь.
– Зачем? Пусть бы сидел в своей норке. – Рим сразу повеселел и вопреки предупреждению все же подошел. – А у него должна быть такая кривая лапа?
Рим может сколько угодно трещать о собственном величии, но в биологических вопросах он такая же бестолочь, как я на высадках.
– Кажется, придавило камнем. Видишь, кожа содрана, будто чем-то тяжелым ударили? – Я обвела пальцем поврежденную область, стараясь не прикасаться к ней.
– Может, обвал был? – Рим наметанным глазом осмотрел местность и вдруг зажал мне рот.
Кляпа мне по уши хватило в плену у гронатейцев, так что я вцепилась в его руку с яростным желанием отодрать ее от себя, а после накостылять паршивцу по первое число. Но Рим повернул мою голову куда-то в сторону, и сопротивляться сразу расхотелось.
Наверху, цепляясь за камни темными щупальцами и до ужаса напоминая гигантских пауков, ползли семеро гронатейцев с неизменными посохом, копьями и бусами. Хорошо хоть без горна!
Флибериец вовремя закрыл мне рот, но, к сожалению, сделать того же с застрявшим в щели зверем не мог, и тот, конечно же, немедленно разразился закладывающим уши визгом. Гронатейцы свесили круглые бошки, узрели наши бледные лица и, зарычав, заскользили вниз с прытью настоящих арахнидов.
Я постаралась отогнать яркую фантазию с новым вертелом. Ничего, в этот раз со мной профессионал, который однажды уже нашел с ними общий язык. Рим-то уж точно договорится с дикарями, и я за компанию проскочу…
– Бежим! – отважно крикнул обученный контактер и бросился к краю обрыва, увлекая меня за собой.
– Стой, куда! – заорала я, силясь вырваться из цепких пальцев. – А животное?!
– Нас сейчас на куски порвут, какое еще животное?!
– Я его не брошу!
Рим зло сплюнул, оценил расстояние до гронатейцев и попытался выдернуть зверька из расселины, но, едва коснувшись, охнул и отдернул руки. Кожа на ладонях побелела, будто ее обсыпали мелом.
– Холодный какой!
От торчащей лапы действительно тянуло холодком, чему я как-то не придала значения до этого момента. Времени размышлять не было, как и церемониться: плотоядные гронатейцы точно не упустят беспомощную добычу, а убежать от них на сломанной ноге у зверька шансов нет. Я зажмурилась и сунула обе руки в каменную западню, нащупывая круглый бесшерстный бочок и молясь о том, чтобы зубы неведомой зверюшки не оказались слишком крупными.
Вызволенный зверь не дал себя рассмотреть, с неожиданной прытью прильнув ко мне дрожащим тельцем, да и не до того мне было. Глотку не перегрыз – и ладно! Зато руки освободились: зверек держался сам, цепляясь коготками за ткань комбинезона, а клокочущий в горле адреналин придал мне сил. Так что спустилась я гораздо быстрее, чем поднялась, оступившись только один раз и в самом конце. Но Рим уже был там и успел меня поймать.
А вот прыгать по «лесенке» неожиданно оказалось труднее, чем наверх. Может, дело было в направлении, может, в упитанном зверьке на шее, но скорее всего – в гронатейцах. Те здорово нервировали, грозно треща над нами. В этот раз они точно не намеревались предлагать нам трубку мира, зато компенсировали недостачу бонусов прицельным метанием копий. Когда третье по счету острие отскочило от камня рядом со мной, Рим неожиданно вскинул голову.
– Смотри!
Над лесом показался наш шаттл. Мы замахали руками и запрыгали (я чуть не сверзилась вниз), но группа высадки уже нас заметила.
Раздался характерный хлопок перехода на сверхзвук. Шаттл описал круг над горной вершиной и вошел в пике, попутно сбрасывая скорость и разевая шлюз.
Следующие несколько секунд показались мне вечностью. Затаив дыхание, мы ждали, пока корабль поравняется с нами, а гронатейцы, проворно перебирая щупальцами по камням, все сокращали расстояние. Я как во сне увидела распахнутый шлюз, а в нем – призывно машущего Эника. Зверек, будто почувствовав напряжение, замер и вцепился в меня. А потом мы разбежались, насколько позволял валун, и прыгнули.
Даже не помню, кричала ли я. Прыжок растянулся во времени безумным, всепоглощающим мгновением. Звуки исчезли, остались лишь тяжелые удары сжавшегося от ужаса сердца и шум крови в ушах. Восхитительное ощущение полета сменилось еканьем в желудке. Промелькнула мысль, что мы прыгнули слишком рано и сейчас разобьемся об огромные камни, или вообще улетим в пропасть. Но тут ноги коснулись твердой поверхности, и я свалилась на пол шаттла, кубарем вкатившись внутрь. Придавленный зверек возмущенно трепыхнулся и вякнул. Рядом приземлился Рим, тоже не удержавший равновесия, но хотя бы сумевший сгруппироваться.
– Сумасшедшие! – рявкнуло над головой, и я будто разом обрела слух.
В глубине шаттла ревел двигатель, твиникийцы слаженно костерили нас на все лады, а из открытого шлюза доносилось гневное рычание обломавшихся дикарей. Шаттл набрал высоту, попутно увернувшись от брошенных копий, и я выдохнула: все!
Эник по очереди подал руку мне и Риму, помогая встать, и флибериец тут же утопал к центру управления, предварительно молча вытащив у меня из кармана регмазь для залечивания теперь уже собственных ладоней. Свое мнение насчет ледяного безбилетника он озвучивать не стал. Ничего, переживет! Когда Рим приволок фламиотерикса, запросто сжимая его в кулаке и размахивая бедной животинкой, как мусорным пакетом, я тоже не рассчитывала, что крохотный зверек окажется на ощупь горячей кочергой. Выхватила, стремясь остановить аттракцион «Укачай фламиотерикса до тошноты», а потом долго дула на обожженные пальцы, возмущенно слушая, как Рим сквозь смех рассказывает историю обретения нового постояльца.
Лабера по климатическим условиям схожа с нашей Венерой, верхний слой атмосферы там очень плотный, что создает парниковый эффект. Поверхность изобилует действующими вулканами и гейзерами. Для флиберийца это курорт, практически дом родной, и пока группа высадки задыхалась в скафандрах, считая часы до возвращения на материнский корабль, Рим наслаждался долгожданными теплом. Собрав нужные данные
