Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто бы мог подумать, что я закончу жизнь обедом дикарей, неподалеку от флиберийского шаттла – оплота цивилизации! «Фибрра» каждый день проходит через межпространство и бороздит бескрайний космос на таких скоростях, когда даже малейшая встречная помеха может обернуться немыслимой катастрофой, а тут…
Один из гронатейцев снял с огня какой-то котелок и целенаправленно заскользил ко мне. Я напряглась, готовясь отбиваться до последнего вздоха. Предпочтительно – его!
Приблизившись, инопланетянин угрожающе щелкнул шеей (оказывается, звук шел из пластинок под ушами) и сунул котелок мне под нос. Если бы не кляп, с наслаждением бы туда плюнула!
Над посудиной поднимался пар – такой густой, что казалось, можно пощупать. Я непроизвольно вдохнула и расчихалась, оплевывая тряпку еще больше. Гронатеец воодушевился и принялся ловить мое лицо щупальцами, игнорируя протестующее мычание. Вывернуться из цепких отростков оказалось не так-то просто. Задержав дыхание, я уставилась на мучителя взглядом, от которого окаменела бы горгона.
Гронатеец каменеть и не подумал, однако, что-то сердито протрещав, наконец оставил меня в покое и удалился к собратьям, бросив котелок чадить неподалеку. Отпихнуть его не получилось, и пришлось волей-неволей дышать травяным паром, от которого уже через минуту закружилась голова. Запах был странный, напоминающий о кабинете врача и внушающий инстинктивную неприязнь.
Стараясь вдыхать как можно реже, я тоскливо посмотрела на костер и поняла, что в глазах как-то подозрительно двоится. По телу разбегалось неприятное одервенение, сердце колотилось. Неужели отравили? Но какой в этом смысл? Они ведь все равно собирались изжарить меня на вертеле!
Зато гронатейское снадобье притупило боль в спине. Хоть какой-то плюс. Наверное, меня опоили, чтоб не верещала на костре, а спокойно подрумянивалась. Что ж, по крайней мере, будет не так больно.
Мне не раз доводилось шипеть и ругаться, дуя на обожженные пальцы, пока излишне темпераментный Рим виновато топтался рядом, попеременно то принося извинения, то ворча о землянах, которые вечно тянут руки, когда не следует. Он так трогательно переживал из-за этих случайностей, что злиться получалось максимум полчаса – пока регенерационная мазь, предусмотрительно украденная из медблока и носимая в кармане, заживляла кожу.
Тем не менее, даже легкие ожоги болезненны, а тут целый костер! Может, надышаться как следует и вообще отключиться? Все лучше, чем гореть живьем…
Флиберийца бы на мое место! Представляю рожи дикарей, когда запланированный ужин с наслаждением потянется над костром и попросит добавить жару! А с Рима станется возмутиться недостаточно ярким пламенем и добавить своего. Желательно, поджарив заодно кого-нибудь из гронатейских лидеров.
Жаль, что мы с ним не простились. За полгода, проведенных на корабле, он стал мне настоящим другом, единственным за всю сознательную жизнь. На Земле мне вечно не хватало времени на тесное общение, а про общие интересы и вовсе молчу. Обидно, что не успела ему этого сказать.
Пар одурманивал сознание, в мозгах царил сумбур. Мысли метались, то ускользая, то наскакивая друг на друга, переключались от грусти к непонятной эйфории. Уныние накатывало попеременно с радостью и ощущением вседозволенности. Чего же они туда намешали? Эдак до синих белочек надышаться можно!
Кто-то зажал мне рот и тут же отпустил с удивленно-отвращенным возгласом. Я осоловело моргнула, не успев этого толком осознать.
– Фу, что за мерзость? – брезгливо шепнули за спиной.
«А вот и белочка», – обреченно подумала я. Не мог же Рим найти меня в инопланетном лесу, не имея при этом ни координат, ни точных данных!
Веревки над моей головой вспыхнули и мгновенно истлели, наверняка опалив кожу. Но руки так онемели, что я ровным счетом ничего не почувствовала и окончательно уверилась в галюционной природе спасителя. Наверное, снадобье незаметно вырубило меня, подарив блаженный сон вместо нервного ожидания страшной участи.
– Чего расселась? – прошипела «белочка» и ловко метнула пучок зажженной травы в переплетение веревок на ногах. – Вставай и бежим, пока никто не увидел! Не бойся, ругаться не буду, только слегка убью…
Я подчинилась, решив не бороться с таким хорошим сном. Интересно, куда поведет меня предсмертный глюк? Наверное, в конце будет длинный светящийся туннель, через который призрак друга проводит меня на тот свет.
Потусторонний Рим выглядел на редкость материально: ни тебе крылышек, ни нимба. Безобразие! Мог бы хоть во сне причесаться и обзавестись приличествующим духу свечением!
– Ты почаще кляп носи, тебе идет, – ехидно ухмыльнулся Рим. – Послушная такая и тихая…
Рука, схватившая меня за предплечье, была привычно горячей и сильной, и до моего одурманенного мозга наконец дошло, что это не сон.
– Рмммфмф! – Я кинулась ему на шею, вернее, на спину, потому что Рим уже тащил меня в лес, удаляясь от лагеря гронатейцев.
– И не надейся, что я тебя потащу! – Он махнул руками, скидывая меня, обернулся и тут же завелся: – Неужели трудно хоть раз посидеть на месте?! Кто позволил тебе лезть к аборигенам? У тебя вообще есть моз…
Рим осекся на полуслове, потому что, повинуясь безотчетному порыву, я шагнула вперед и крепко его обняла. Рим вздрогнул и замер, растерявшись, как воробей, которому вместо хлебных корочек кинули целиковый арбуз.
– Ты самый лучший друг! – всхлипнула я и стиснула его изо всех сил, чтобы больше не потерялся.
Рим неловко погладил меня по макушке.
– Это все очень мило, – сварливо прокомментировал Кип, – но может, мы сперва свалим подальше, и вы помилуетесь как-нибудь потом?! У меня и так тут…
Он замолчал, даже не договорив, видимо, от возмущения. Я отпустила Рима, шмыгнула носом и покачнулась. Ноги, будто ватные, так и норовили сложиться пополам, и меня штормило, словно в одиночку выдула бутылку текилы. В ушах пульсировала кровь, в глазах двоилось, и подкатывала тошнота. Рим осторожно меня придержал.
– Ты чего это? Испугалась?
– Эти гады меня какой-то дрянью надышали! – с надрывом пожаловалась я, пытаясь сфокусировать отчаянно расползающиеся глаза. Язык заплетался, будто леший водил его по кругу.
Со стороны лагеря донесся рык гронатейца, обнаружившего, что сытный ужин смылся прямо из-под… ну, что там у них вместо носа.
– Так, ладно, потом разберемся! – протараторил Рим, сгреб меня в охапку и закинул к себе на плечо. Я взвизгнула и захохотала, как веселая пьяная баба, которую сердитый муж уносит с корпоратива.
Неплохо было бы, если б Рим дотащил меня до самого шаттла (после всего пережитого топать самостоятельно совсем не хотелось), но он притормозил уже через несколько минут, сбросил меня на землю и озадаченно осмотрелся.
– Кип, уточни координаты шаттла.
– Н… мг… сбй… сстмы…
– Что?..
Рим постучал пальцем по коммуникатору, но тот мигнул красным и вообще отключился.
– Разрядился?! Не понял… Синт, координаты!
Гаджет на моей руке оживать и не подумал. Присущая
