Крепкий орешек Джонс и нарисованный город - Роб Биддальф

БАХ! БА-БА-БА-БАХ!

Ослепительно белые стрелы разрезали синевато-серое небо и во второй раз вонзились в их дерево. Огромные комья горящего угля упали детям под ноги и покатились по холму вниз.

– БЕЖИМ! – закричала Орешек.

– Но мы же промокнем! – воскликнул Роквелл. – А я только после простуды!

Орешек не раздумывая выхватила из патронташа трёхдюймовую кисточку, макнула в лужу чёрных чернил под ногами и нарисовала на земле большой круг с отверстием посередине. Следом, не медля ни секунды, нарисовала ещё два.

– Хватайте, живо! – взревела она. – Будем надеяться, кисточка работает так же, как Хвостик!

Трое детей схватили по нарисованному кругу и накинули на себя, выставив в отверстия лица.

– Работает! – крикнула Лялябет.

Орешек схватила в охапку Штришка, сунула под своё новое пончо и все четверо бросились бежать под проливным чёрным дождём, прочь от горящего дерева.

33. Летучие рыбы

Густые чёрные капли обильно сыпались с неба на отважную четвёрку, которая взбиралась по горе вверх. Земля стала скользкой от грязи, и, чтобы удержаться, им пришлось надеть на ноги нарисованные от руки шипы.

Орешек очень устала. Она несла на себе не только собаку, но ещё и четыре бутылки на спине, наполненные чернильной дождевой водой. Она даже начала сомневаться, правильно ли они идут, особенно теперь, когда опустился туман.

Через пару часов дождь стал утихать, и крошечные проблески дневного света понемногу разрастались и вскоре развернулись над ними огромным небосводом. Они наконец-то достигли вершины горы.

Они уселись на покрытую снегом землю и сняли пончо. Штришок выскочил у Орешка из рук и потянулся, а Роквелл открыл рюкзак, достал маленькую корзинку, которую им дала миссис М, и раздал всем по бутерброду.

– Вы только посмотрите, какой здесь вид! – воскликнул он, собираясь снова набить полный рот ветчиной и помидорами.

Они сидели выше облаков. Под ними в бесконечную даль тянулось серое пушистое море – тут и там морскую поверхность пронзали макушки гор, точно акульи плавники в Тихом океане.

– Красотища! – прошептала Лялябет.

Орешек достала из патронташа карту и развернула перед собой:

– Так, по моим предположениям, мы здесь. – Она вытащила компас. – Надо идти прямо на юго-восток, к Чернильному озеру.

Штришок одобрительно гавкнул.

И тут произошло что-то загадочное. Маленький предмет, не больше теннисного мяча, пулей вылетел из облаков и завис в воздухе в десяти метрах перед ними.

– Что это? – ахнул Роквелл.

– Похоже на… рыбу? – пролепетала Орешек.

– На рыбу? – поднялась с места Лялябет. – Как это рыбы могут летать так высоко?

– Как это рыбы вообще могут летать? – сказал Роквелл.

Теперь уже на ноги вскочили все четверо, а Штришок залился лаем.

Туловище у рыбы оказалось блестящим и круглым, усеянным шипами, позади развевалась большая латунная лопасть хвоста. Глаза у рыбы светились зелёным и смотрели прямо на детей. Что-то щёлкнуло и заурчало, и глаза вдруг стали большими и вместо зелёного вспыхнули красным цветом. Там, где должен был помещаться рот, приоткрылась маленькая дверца, и воздух пронзил оглушительный резкий звук. Затем рыба нырнула обратно в облако и исчезла.

– Что-то подсказывает мне, это было сейчас не к добру, – произнёс Роквелл.

– Согласна, – кивнула Орешек. – Кажется, пора уходить отсюда.

34. Гонка на бобе

Роквелл терпеть не мог американские горки. Сказать по правде, он недолюбливал даже высокую горку на детской площадке у себя во дворе. Он соглашался съехать вниз только у мамы на коленях, но, когда тебе исполняется десять лет, это становится уже как-то стыдно. И когда он понял, что именно рисует Орешек своим волшебным карандашом, на лбу у него проступили капельки пота.

– Это что… боб? – спросил он.

– Да. Надо спуститься с горы как можно быстрее. Я подумала, это лучше всего.

– Ясно, – проглотил он застрявший в горле комок. – И ты даже знаешь, как управлять бобом?

– Не-а. Понятия не имею.

– Ясно, – проглотил он застрявший в горле второй комок.

Орешек рисовала что-то похожее на длинную узкую ванну, поставленную на лыжи и оснащённую рулём с одного конца. Пока она торопливо закрашивала контуры широкими мазками дождевых чернил, где-то вдали слабо зазвенел тревожный сигнал левитирующей механической рыбы. Даже Роквеллу пришлось признать, что нет лучшего решения, чем скорейший побег. Нельзя, правда, сказать, что это его обрадовало.

– Готово! – Орешек рассовала творческие принадлежности по местам в патронташе. – Так, я за рулём. Штришок садитя мне в ноги, ты, Эль-Би, у меня за спиной. Роквелл, ты позади. О’кей. По местам!

Все заняли указанные места. Роквеллу стало немного нехорошо.

– Кстати, Роквелл. Я что подумала. Надо бы подтолкнуть.

– Мне подтолкнуть?

– Тебе. Я за рулём. Давай, вылезай уже и толкай. Быстрее, эта штука не шутки шутила, и те, кого она там зовёт, скоро будут здесь!

Роквелл выкарабкался из боба и зашёл сзади. Прямо перед бобом начинался очень крутой склон, который убегал вниз метров на тридцать, а потом исчезал под нависшими понизу облаками. Роквелл покачал головой.

– Сидел бы сейчас, повторял бы дифференцирование, – громко произнёс он, – а я…

– ЖИВО! – закричала Орешек.

Роквелл сам удивился, как легко подался боб. Не потребовалось даже усилий: Роквелл только подтолкнул сани, и те мгновенно набрали скорость. Он едва успел заскочить внутрь, как боб выкатился на склон и нырнул в облака.

Дети с грохотом летели вниз по горе, их с силой вжимало в сани. Орешек щурилась от ветра, который хлестал в лицо, и поворачивала то влево, то вправо, то снова влево, едва избегая столкновения то с одним деревом, то с другим.

Меж тем Роквелл, наклонясь головой к коленям, молился о быстрой смерти. Он с облегчением понял, что рыбий сигнал тревоги растаял далеко позади. Этот звук, однако, сменился оглушительным пронзительными криком. Роквелл глянул наверх и увидел над собой Лялябет, которая, запрокинув голову, взметнула в воздух обе руки.

– ЭЭЭЭЭТООООО КРУУУУТООООО! – вопила она.

Роквелл снова опустил голову, и сани на полной скорости въехали в зигзаг. Бам! Левое плечо Роквелла ударилось о борт. Бум! Правое. Бам! Опять левое.

– ЭТО ЖЕ БОЛЬНО! – закричал он. – МОЖНО ГДЕ-ТО ОСТАНОВИТЬСЯ?

– Э-Э… КСТАТИ, ОБ ЭТОМ… – закричала в ответ Орешек. – Я ЗАБЫЛА НАРИСОВАТЬ ТОРМОЗА!

Роквелл накрепко зажмурил глаза и проклял всё на свете за то, что ему, видимо, не суждено раскрыть