Точка невозвращения - Мария Морион

— Значит, ты знала, что я приеду? Но как?

— Очень просто. Я в глубине души всегда верила, что ты когда-нибудь приедешь. Через десять, двадцать, тридцать лет, но приедешь. Я подружилась с начальницей туристического бюро, делала для нее много полезного, в обмен получала информацию обо всех приезжающих с Уэя. И Мару пристроила к ней работать заодно.

— А я-то думала, что меня взяли благодаря моим высоким профессиональным качествам…

— Само собой, милая, но ты же знаешь, здесь хорошую работу без блата не получить, будь ты хоть трижды профессионал. Я всегда внимательно следила за твоей жизнью и помогала, чем могла.

— Спасибо, мама. Но почему ты не дала о себе знать раньше, когда я уже была взрослой? Я бы уже не проболталась о нашей тайне. Мама, мне так тебя не хватало!

— Девочка моя! Я боялась за тебя. За мной постоянно следили люди Хосе. Я мечтала от него избавиться и начать новую свободную жизнь, но это ведь не так просто. Развод был невозможен, только смерть разлучила бы нас. Но я не сразу решилась на его убийство. Окончательно решение созрело, когда я узнала, что смертельно больна, и мне осталось не больше года. Тогда я начала всерьез готовить план, и вот, он удался. Подозрения мне пока удалось от себя отвести, но рано или поздно правда может вскрыться. Но мне уже все равно, думаю, я успею умереть раньше. Тут уж все одно к одному. Когда план убийства был уже близок к осуществлению, я узнала, что приедет Майкл. Я попросила свою подругу, чтобы его персональным гидом назначили тебя, Мара. С самого начала я планировала увидеться с вами, когда с Хосе будет покончено, поэтому поручила своим людям не упускать вас из виду и ненавязчиво пригласить ко мне в гости, когда представится такая возможность. Но события начали разворачиваться слишком быстро, поэтому пришлось действовать так.

— И все-таки я не понимаю, откуда ты узнала про лабораторию? — спросила Мара.

— Я многое успела узнать о делишках Хосе, о том, что он решил спонсировать исследования одной подозрительной лаборатории, думаю, он вовремя почуял, что в воздухе запахло переменами. Нынешний правитель Шарна уже стар. Он всегда проводил достаточно лояльную политику по отношению к Уэю, Уэй, в свою очередь, проводил политику мягкого сдерживания по отношению к Оу. Главной задачей было следить, чтобы различные кланы оставались достаточно враждебными друг к другу и не объединились, став реальной политической силой, способной избавиться от протектората Уэя, но в то же время, чтобы правителем Шарна оставался наиболее влиятельный из них и наиболее лояльно настроенный к Уэю. Но это время заканчивается. Как я уже сказала, правитель стар. Появились новые силы, жаждущие власти. Думаю, ему вот-вот устроят «последнюю охоту». Но для захвата власти и дальнейшего противостояния Уэю нужен достаточно сильный аргумент, например, оружие массового поражения, способное напугать врагов и подчинить союзников. Хосе хотел примкнуть к этой новой силе и подняться к вершинам власти с ее помощью. Но я не позволила его мечтам осуществиться. Теперь обсудим, как вам быть дальше.

— Мама, мы с Майклом хотели добраться до Шарна как можно быстрее, сесть на паром и уехать на Уэй, но теперь… я даже не знаю. Я не хочу снова тебя потерять, можно я останусь с тобой?

— Милая моя девочка. Нет, оставаться тебе нельзя. Вам нужно добраться до Уэя как можно скорее, там вы будете в безопасности, а обо мне не думай, я же сказала, мне не долго осталось.

— Но может быть, тебе поехать с нами, может там тебя сумеют вылечить?

— Нет, уже слишком поздно. Даже ваша медицина не всесильна. А кроме того… Нет, эта жизнь уже не для меня. Я успела сделать все, что хотела, и ни о чем не жалею. Если я буду знать, что вы в безопасности, я умру спокойно.

А Майкл сидел, как воды в рот набрав, слишком его выбили из колеи события этих дней. Он так мечтал увидеть Анабель, и что ж, вот увидел, но все идет совсем не так, как ему представлялось. Это уже не та трепетная и влюбленная девочка, от нее совсем ничего не осталось, перед ним уверенная, властная, даже жестокая женщина, прожившая нелегкую жизнь. Этой, новой Анабель он, пожалуй, даже немного побаивался. И рядом Мара, ее дочь, его любовница, черт, как все запуталось…

— Я помогу вам изменить внешность, чтобы никто вас не узнал, пока будете добираться до парома, и дам провожатого, он решит все вопросы с документами на выезд. Майкл, береги Мару. Это все, что у меня было в жизни хорошего, все, что у меня осталось.

— Анабель, я обещаю. Все будет хорошо. И знаешь, я хотел сказать… Я узнал от Алека обо всем, что было после моего отъезда. Я виноват перед тобой. Прости меня!

— Я давно простила.

Майклу и Маре подобрали новые вещи и загримировали так, что их действительно стало очень трудно узнать. На прощание они обнялись с Анабель, и, честно говоря, все трое не удержались от слез.

Потом была долгая дорога до города на машине, которую вел один из людей Анабель. Майкл сидел на заднем сиденье рядом с Марой и держал ее за руку. Не каждый человек вообще выдержит такое: потерять отца, узнать, что мать жива и тут же снова с ней разлучиться. Майкл внутренне восхищался мужеством этой хрупкой девушки. Он пока не загадывал, как сложится их жизнь по возвращении на Уэй, одно он решил точно: он не может ее потерять.

В город въехали поздним вечером, переночевали в каком-то дешевом отеле, где вместо документов вполне сойдет крупная денежная купюра, а утром за ними заехал человек Анабель, привез необходимые документы и довез до парома. Поднимаясь по трапу, Майкл спиной чувствовал чей-то недоброжелательный взгляд, то ли хмурой толпы грузчиков, толпящейся у причала, то ли самого города, с которым Майкл, наконец, свел все счеты и прощается теперь уже навсегда.

Надо было идти, конечно, сразу в каюту, но Мара захотела взглянуть в последний раз на родной город. Майкл подошел вслед за ней к борту. Вдруг внизу в толпе что-то громко хлопнуло, началась суета, крики, а Майкл почувствовал, что его толкнули в бок, он потерял равновесие и упал. И увидел, как рядом с ним почему-то медленно, как в замедленной съемке, оседает на палубу Мара.

Внизу суета, охрана парома ловит негодяя, кажется, поймали, или удрал, Майклу уже нет до этого дела.