Невозвращенцы - Михаил Черных

Оставшиеся пошли к арсеналу, чтобы заменить свое учебное — то есть старое и иззубренное оружие, много раз латанные доспехи на новое, где и встретились с Игорем и членами Братства Свободных. После короткой зажигательной речи, смысл которой можно было бы выразить всего тремя словами: «Воля! Золото! Бабы!» примкнуть к зарождающейся армии восставших согласились все оставшиеся в живых гладиаторы. Назначив на командные посты в спешно созданных десятках братьев, Руфус получил двадцать десятков воинов. С такой силой уже можно было задуматься о многих приятных возможностях. К сожалению, задуматься Игорю пришлось гораздо раньше. О проблемах. И первым уроком вождю восстания рабов, в этом новом для него поприще, стало наглядное доказательство того, что 35 десятков вооруженных рабов это не то же самое, что 1 имперская когорта.[115]

Какой черт занес в центр Империи этот десяток легионеров во главе с полноценным центурионом известно, наверное, только Единому, но факт остается фактом. Когда разношерстно, согласно своему имени вооруженная толпа рабов подошла к воротам школы, то выход на свободу преградил десяток бойцов. Передвигающиеся с юга на север легионеры на телеге (а не на себе, как положено; маленькая поблажка центуриона своим солдатам-ветеранам) везли всю положенную по уставу амуницию, а в гладиаторской школе остановились на ночь. Отдохнуть. В предыдущую ночь расслабившиеся гладиаторы устроили в Ларисском лупанарии безобразный дебош с битьем морд прибывшим дуракам вигилам, поэтому сегодня центурион в качестве начала наказания объявил ночевку в стенах гладиаторской школы. Покойный Ганник, убитый в самом начале восстания, не посмел отказать.

Война учит спать чутко, иначе можно ненароком заснуть совсем крепко, поэтому поднявшийся в школе шум разбудил и насторожил легионеров. По приказу центуриона десяток оделся в броню и разобрал свое оружие, а командир вышел в лагерь на разведку. Вернулся он очень быстро и сообщил о начале бунта.

Защита Цезаря, Империи и ее народа была главной задачей легионов, поэтому у них даже мысли не возникало о том, чтобы сбежать от вероломных рабов. Рабов, предавших и убивших своих добрых хозяев, которые из своего кармана кормили и поили неблагодарных. Разъяренные посягательством на основы, легионеры решили лечь костьми, но наказать всех преступников. Отправив в ближайший городок самого легконого, центурион построил своих бойцов в воротах, полностью преградив гладиаторам выход.

Идея эта на первый взгляд нелогичная, к примеру, расставить воинов на стенах было бы безопаснее, была совершенно правильной. Исходя из своих представлений о гладиаторах и восставших, центурион предположил, что увидь рабы строй своих заклятых врагов, то не перемнут напасть на них (да и следует предотвратить выход зараженных бунтом рабов за приделы школы). Тем более, что позиция в воротах позволяла свести на нет численное превосходство гладиаторов, заставив их атаковать строй ромеев только по десять человек за раз. А ромейский строй это, это… Куда этому отребью до него.

Увидел это и Игорь, только поздно. Зато запомнил надолго.

Толпа гладиаторов нахлынула на жиденький строй ромеев как всесокрушающий прибой, и точно так же, как прибой разбивается о несокрушимые прибрежные скалы, разбилась о строй римлян. Короткая шеренга безвестного центуриона показала в ту ночь самые лучшие стороны ромейской военной науки. Укрывшись за высокими щитами так, что краями они почти на треть заходили друг за друга, подперев их плечами, легионеры осторожно и внимательно защищались против нападавших на них гладиаторов. Мастера боя один на один ничего не смогли сделать с ушедшим в глухую оборону ромеями, с их строем. А те вообще не атаковали, только отбивали бесконечные атаки.

«Похоже они не проводят атак, чтобы сохранить свои силы. Что ж, по идее время работает на них. Когда еще гонец доберется до ближайшей виллы, реквизирует коня и отправится в Ларисс? А даже когда и прибудет, то что ему делать? Где взять войск? Поэтому все не так страшно. Мы можем тоже подождать, а их глухая оборона, это ошибка.» — именно так подумал Руфус. И ошибся.

Легионеры не собирались пассивно обороняться. Опытный центурион, стоявший с левого края строя внимательно следил за ходом боя. Почуяв, что напавшие гладиаторы немного выдохлись, тот издал резкий клич «Бар-ра!». По этому сигналу каждый легионер, включая центуриона, выполнил следующий маневр. Тело немного поворачивается влево, в строю щитов образуются щели. После этого наносится удар, но не своему противнику, а противнику справа, после чего стена щитов восстанавливается обратно! Не привыкшие к такому гладиаторы, не имевшие навыка защиты от этого боевого приема, легли либо тяжело раненными, либо мертвыми под ноги свих напиравших сзади товарищей. В живых остался только ошарашенный противник центуриона. На место павших тут же заступили следующие гладиаторы, чтобы через минуту точно также устлать своими телами землю по следующему крику «Ба!».

После третьего крика наблюдавший сзади Игорь понял, что дело плохо. Цепь ромев сделала всего один шаг назад, а его армия уже уменьшилась на три десятка. Пока он раздумывал, что же делать в такой непростой ситуации, еще два крика показали, что его армия продолжает уменьшаться, и потеряла уже четверть бойцов, причем самых храбрых и опытных.

— Ты собираешься всех наших убить вот так вот, намазав на строй легионеров? — раздался за спиной знакомый голос.

— Пилус! Ты очнулся?

— Ну да. Вы так орали, что и мертвого разбудили бы… — ответил ромей, замотанный бинтами и висящий на плечах двух дюжих рабов.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично! Просто отлично! — язвительно проговорил руфус и качнул плечами, показывая на носильщиков.

— Тебе нельзя вставать! Ты же ранен!

— О да. Только если сейчас не встать, то можно не дожить до выздоровления. Ладно. Я смотрю у тебя тут что-то идет не так, как хотелось бы?

— Да. Надо скорее что-то делать!

— Делать. Ты уже сделал. По стилю ведения войны ты типичный варварский вождь. Это они любят — навалиться так, пока мозги на стену не вылетят. Ну все, молчу, молчу. А теперь, серьезно. Значит так. Во-первых, прекрати эти пустые попытки, пока у тебя еще остались воины.

— Быстро! Ты! — Руфус ткнул пальцем в ближайшего раба. — Ты теперь корниций.[116] Немедленно передай команду прекратить наступление.

Раб убежал. Выполнить приказ вожака ему удалось без особых проблем. Большинство самых яростных, самых храбрых гладиаторов, которые шли в первых рядах, уже погибли, а остальные, более трусливые, уже начали задумываться о том, что примкнуть к восстанию было ошибкой. Команда прекратить атаки была встречена ими на ура, зато порядком подуставшие легионеры получили так нужную им передышку.

— Дальше что?

— Дальше? В принципе, такой правильно собранный строй — несокрушим. Если противник конный, то легионеры берут в руки копья. Если пеший — то гладии. Если лучники, то последующие ряды поднимают на руки скутумы, образуя построение тестудо.[117] Разбив врага, когда тот уже бежит, строй рассыпается, и идет рубка бегущих. Если образуется очаг сопротивления, то центурия-другая опять быстро собираются в коробку…

— Так что, неужели ничего нельзя сделать? Нас же все еще больше в пятнадцать раз!

— В этом и смысл высокой военной науки. Побеждать малыми силами более многочисленного противника. Побеждать умением, выучкой, духом! Теперь ты понимаешь, почему наша Империя самая сильная страна?

— Если она самая сильная, то почему она еще не захватила всех остальных?

— Ну… — замялся Пилус, — остальные не на много слабее. Да и противников много. Ведь варвары такие: пойдешь против одних, тебе в спину ударят другие…

— Ладно. Высокая политика после. Что сейчас то делать?

— Командир у легионеров отличный. Опытный, воевавший. Не только что назначенный желторотый сынок какого-то патриция, решивший поразить трепетных как лилии высокорожденных девиц рассказами о своих победах. Этот пока все сделал правильно, и легионеры у него знают, как резать мясо. Единственная ошибка, и то, сделанная из-за банального недостатка сил, это глубина строя. В правильном строю таких шеренг может быть, в тяжелом сражении, до десяти штук. Легионеры в бою устают и меняются, отходя в задние ряды, освобождая свое место свежим бойцам. А здесь шеренга всего одна.

— Я понял. И что?

— Да что «что». Выбери рабов поздоровее, дай и в каждую руку по скутутму — я на складе их видел. Пусть они построятся внешней линией клина, укроются за щитами и как тараном проломят этот строй. Им даже не нужно брать оружие. Их задача — разбить строй противника. А потом уже, все будет просто. Легионер силен в строю. В этом его сила, но в этом и его слабость. Практически любой гладиатор, или варвар, в одиночной схватке победит легионера. Десять на десять — уже не обязательно. Зато сотня легионеров сметет не заметив сотню варваров! И не одну. Впрочем, ты это и так видел…