Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

– И Светлане, – потребовал Волк настойчиво. Он держал меч острием у груди Додона. Улыбка его была недоброй. – И всем во дворце.

– Всем скажу, но детям зачем врать?

– Всем, – потребовал Волк.

Острие меча пропороло кожу на груди. Выступила кровь, вниз поползла крупная тяжелая капля.

– Я скажу, – пообещал Додон в бессилии. – Я скажу всем.

Конский топот становился все громче. Наконец из-за гребня выметнулись всадники. Не сбавляя бешеной скачки, ринулись к ним. Над головами размахивали шапками, орали ликующе:

– Волк!.. Додон!..

– Тцар отыскался!

– Тцар!..

– Слава Додону!

Дворец гудел, как разворошенный улей. Встречать тцаря высыпали как знатные, так и челядь. Орали, верещали, бросали цветы. Тцар раскланивался, а Волк поднимал руки в победном жесте. Он был в блистающих доспехах, высокий и свирепый, даже улыбка была предостерегающей. И гасли под его взглядом улыбки, в глазах дворовых людей появлялся страх.

Тцар вернулся, но сам ли? Или Волк отыскал и привел под стражей?

Светлана сбежала по мраморным ступеням, не чувствовала ног под собой. Додон едва успел раскрыть руки, как бросилась на шею, он подхватил, оторвал от земли, и Светлана повисла, счастливо дрыгая ногами.

– Наконец-то!.. – выдохнула она. – С тобой все в порядке? Боги, как ты похудел!

– Все хорошо, – сказал он. – Все в порядке, моя радость.

– Не обманываешь?

– Убедись сама. Да и не похудел я, придумаешь такое.

Она отстранилась, заглянула ему в глаза. Все же в глазах тцаря были боль и поражение. Светлана шепнула:

– Тебя там мучили?

Он взглянул в ее ясные глаза, пробормотал:

– Да нет, что ты… просто ударился о жизнь, какая она есть.

– Щадишь меня. – Ее глаза наполнились слезами. – Мой добрый, великодушный дядя! Как будто не догадываюсь, что такое быть в плену! Когда в своем дворце и то… Это были горные разбойники, да? Или коварные артанцы?

Он погладил ее по голове, поцеловал, повел по ступенькам вверх, держа за плечи. Светлана вздрогнула. Впервые любящий и всегда внимательный дядя смолчал, оставил без ответа.

Со второго дня начались спешные приготовления к свадьбе. Как Волк освободил тцаря, сказано не было, но нанятые люди распространили слухи о кровавых битвах, которые дал Волк в подземельях горных людей, о том, как гнал похитителей по тайным ходам все ниже и ниже, пока не пригнал в пещеру, откуда не было выхода. И там устроил резню, когда все стены забрызгало кровью, от криков можно было оглохнуть, а уцелевшие демоны на коленях молили о пощаде…

И с каждым прошедшим днем победа Волка над похитителями становилась все выше, а жертвы умножались. На пятый день по возвращении, на который назначили свадьбу, трупов были уж не горы, а горные хребты.

Светильники горели даже днем. От них шел пряный аромат, ноздри жадно ловили странные запахи, чувства обострялись. Даже в серых доныне стенах глаза начинали различать оттенки, жилки, цветные песчинки, которых ранее не замечали.

Гости заполнили дворец с утра, хотя венчание должно случиться в полдень. Умельцы украсили свадебные венки золотыми цветами, что неотличимы от настоящих, а кольца для новобрачных по заказу Волка сковали лучшие оружейники Артании. Светлана, бледная и в слезах, сидела недвижимо как статуя. Девушки наряжали, заплетали косу, украшали цветами и лентами, пели подвенечную песнь, но она слышала как сквозь толстую стену. Дядя спасен, большой и все умеющий дядя, а значит – спасено и тцарство. Он что-то придумает, сумеет избежать страшной руки Волка. Тем и отличается от своего брата, а ее отца, Громослава, который всегда был прям и никогда не менял слово. Ей же все равно на роду написано быть жертвой.

Мертвенно-бледную, но с гордо выпрямленной спиной, ее вывели в главную палату. Гости невольно ахнули, хотя и должны были привыкнуть к ее красоте. Сейчас она блистала, как богиня, ненадолго посетившая землю. Волк, широко улыбаясь, взял за руку и повел к подножию трона. Додон ждал в окружении бояр. Вид у него был угнетенный. Бояре стояли за его спиной испуганные, робеющие, опускающие глаза. А Волк смотрел нагло, в нем силы и уверенности было больше, чем у тцаря с его советниками. Как и власти, что сейчас, трезвея, снова начинает понимать каждый.

– Великий тцар, – сказал Волк. Он дерзко смотрел в лицо Додона. – Вот твоя племянница, которую ты обещал отдать мне в жены. Соедини же наши руки, а… ту половину тцарства, которую отдаешь с нею в приданое, я выберу уже сам.

За спиной тцаря ахнули, но каждый вздрагивал и опускал взор, встречаясь с горящими глазами Волка. Додон слабо пошевелился, голос прерывался:

– Да-да… Тцарству нужен сильный защитник. Ты уже доказал свою силу.

– Надеюсь, – сказал Волк многозначительно.

– Потому будет лишь справедливо, если возьмешь в жены мою племянницу… мою Светлану.

– И полтцарства, – добавил Волк. – Со всеми там городами, людьми, селами, реками и землями.

– И полтцарства, – произнес Додон угасшим голосом. – Да-да, и полтцарства. Идите ко мне, дети мои. Я соединю ваши руки.

Волк сжал руку Светланы. Тцаревна противиться и не думала, послушно шла рядом. Гости следили, затаив дыхание, ибо что свадьба, все тцарство переходит Волку! А это большие перемены, ибо Волку мало тцарствовать, лежа на боку.

Внезапно в очаге над догорающими поленьями взметнулся огонь. Сперва багровый, тут же превратился в оранжевое пламя. Пахнуло жаром. В воздухе появился запах гари. Вся Золотая палата ахнула, как один человек.

В огне возникла девичья фигурка. Пламя дрожало, колебалось, меняло форму, но затем огонь стих, и все увидели юное смеющееся лицо, золотые волосы, заплетенные в длинную косу. Девчушка слегка выступила из очага вперед, юная и озорная, погрозила пальчиком Волку:

– А меня почему на свадьбу не позвал?

Гости подались назад, сухой жар стал сильнее, жег лицо. Волк смотрел набычившись. Додон молчал, Светлана просто растерялась. Маленькая Кузя вскрикнула счастливо:

– Огневушка-поскакушка!..

– Я, маленький кузнечик, – ответила огненная девчушка.

– Я тебя приглашаю! – воскликнула Кузя.

– Спасибо, – ответила Огневушка, – но почему не пригласил вот этот?.. Разве не ему я помогала освобождать вашего тцаря?

Все в палате повернули взоры к Волку. Тот побледнел, затем побагровел, насупился, проговорил с неуверенностью:

– Я… гм… конечно, да… но как сможешь? Ты нам всю хату спалишь.

Огневушка расхохоталась весело и звонко, ровно жемчуг рассыпала по каменному полу:

– Да я могу поместиться в любой плошке светильника, в любом пламени факела!

– Гм, – сказал Волк с неохотой, – тогда конечно… будь на моей свадьбе.

Светлана слышала, как гости зашушукались, даже уловила восклицание, что Волк, какой скромный,