Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Душераздирающие неудачи преследовали заговорщиков до самого конца. 21 марта была совершена попытка переворота в цейхгаузе на Унтер-ден-Линден. Гитлер прибыл отметить День памяти героев и едва сам не пал смертью героя; его спасло изменение в повестке дня в последнюю минуту. «Операция вспышка», как назвали ее заговорщики, была отложена, и они разбежались.

Через десять дней в Эссене доктор Фридрих Янсен, выступая перед журналистами от лица фирмы, сказал, что господин Лезер, изможденный и больной оттого, что перетрудился, покинул концерн и восстанавливает силы в Швейцарии. Он уехал, но затем вернулся. Его вдохновителем был Герделер, который в июле побывал в Руре, пробирался через обломки разбомбленных домов и писал, что «тысячелетний труд превратился в угольную пыль и что-то нужно сделать, чтобы покончить с нацистским безумием». Вновь появиться в главном управлении было бы унизительно для Лезера, да, пожалуй, и невозможно, но в этом не было необходимости. Доктор Ганс Бойч, директор социальной программы фирмы, работал раньше с ним в лейпцигской администрации Герделера и был в курсе всех передвижений молодого Круппа, а также, через свои связи в Берлине, в курсе планов правительства в отношении Рура. Таким образом, Лезер получил синекуру. Он стал доверенным собственником конфискованного радиозавода в Эйндховене, в Голландии, и готовился принять финансовые дела в рейхе без фюрера (по иронии судьбы благодаря этому назначению его имя появилось в составленном союзниками списке военных преступников).

На фотографиях тех лет вместо лоснящегося, откормленного, в высшей степени самоуверенного Лезера 1930-х годов (и 1960-х) видишь мрачного, насупленного человека. Он худощав; одежда на нем висит свободно; кажется, что у него постоянно сжаты зубы. У него манеры преданного своему делу политического лидера, намеренного убедить сомневающуюся аудиторию. Он постоянно наклоняется вперед, а очки держит в кулаке, сжатом так, что побелели костяшки пальцев. И ничего удивительного: за шесть месяцев, после того как он уехал от Круппа, он успел стать соучастником шести покушений на жизнь Гитлера. Каждая неудача казалась все более невероятной, каждый день обещал успех, и теперь он просто положился на судьбу. Временами будущее не обещало ничего, кроме отчаяния. В движении был разлад. Но одна цель объединяла их всех. Никто из них не сомневался, что Германия вновь станет свободной, как только Гитлер будет уничтожен. Эта последняя надежда возлагалась на план «Валькирия», казавшийся безупречным. Ключевой фигурой был Oberstleutenant (подполковник), ровесник Альфрида. С этого момента судьба Лезера и доктора Ганса Бойча будет связана с идеалистически настроенным тридцатишестилетним графом Клаусом фон Штауфенбергом.

Если бы фюрера разорвало на куски в 1943 году, тридцатишестилетний Альфрид фон Болен был бы в ярости, и не только потому, что был предан Гитлеру. Когда Лезер уходил в подполье, Альфрид шел к самой вершине. Уже фактический глава фирмы, он готовился стать и ее юридическим владельцем. Завещание его деда от 1882 года теперь оказалось глупостью. Как объяснили адвокаты фирмы автору книги, Альфред Крупп установил право наследования на три поколения таким образом, что промышленная доля собственности остается неделимой и переходит каждый раз к одному наследнику. Эти три поколения представлены Фридрихом Альфредом Круппом, Бертой Крупп и старшим сыном Берты. Такой порядок был достаточно хорош в начале века, когда имущество Фрица перешло к Берте. Однако потом был введен налог на наследство, и германские законы, регулирующие передачу собственности, были особенно сложными. Акт 1920 года, привязанный к своду законов 1794 года, не давал возможности назвать единственного наследника, если только он не был единственным ребенком в семье, каковым Альфрид, понятное дело, не являлся. К тому же фирма находилась на вершине благосостояния, какого семья смогла достигнуть за 356 лет своей истории, и налог, исчисленный из ее теперешней стоимости, нанес бы очень чувствительный ущерб.

Требовалось принять какие-то меры, но в любом случае это было нелегкое дело. На первый взгляд все обстояло очень просто. Гитлер был не только другом семьи – его судьба была теснейшим образом связана с судьбой Дома Круппа. А фюрер мог творить в Германии все, что ему заблагорассудится. Например, 26 апреля рейхстаг, марионетка в его руках, фактически дал ему право приговаривать к смерти любого человека. Однако даже гитлеровский режим проявлял осторожность, когда дело касалось опасных прецедентов, а другие рурские бароны внимательно следили за попытками Круппа сэкономить на наследстве. В 1941 году, через месяц после развода Альфрида, Густав принялся искать выход из положения. В минуты просветления он набросал закон о «промышленном наследстве», применимый только к «имуществу фирм со всемирной репутацией, которые приобрели бы особое положение вследствие своих услуг государству и традиций». Читай – к имуществу фирмы «Крупп». Владельцу такой фирмы дается право самому назначать своего преемника, который будет, в свою очередь, платить рейху минимальный ежегодный налог. Это был хитроумный план, и, несомненно, Альфрид помогал отцу в его разработке, так как именно будущий Крупп представил девять месяцев спустя этот законопроект в гитлеровскую ставку «Волчье логово» в Растенбурге, в Восточной Пруссии. (Через два года как раз там будет оставлен начиненный взрывчаткой портфель Штауфенберга.) Визиту наследника предшествовала длительная переписка дряхлеющего владыки Эссена с Мартином Борманом. Тем не менее, поездка Альфрида не принесла немедленных результатов – у Волка хватало других забот, таких, как, например, вторжение в Советский Союз, операция британцев и русских в Иране и дуэль Роммеля с Монтгомери под палящим солнцем.

Густав неоднократно наведывался в «Волчье логово», но все без толку. Здоровье ухудшалось, он беспокоился и хотел бы покончить с делами. На двадцать четвертую годовщину восстания и беспорядков в Германии он предпринял еще одну попытку:

«11 ноября 1942 года

Мой дорогой господин Борман!

Сегодня я вновь обращаюсь к своему письму от 27 июля, одновременно подтверждая получение Вашего письма от 21-го того же месяца и вспоминая Ваш разговор с моим сыном Альфридом в штаб-квартире фюрера 10 августа и предложение взять в дальнейшем под охрану фирму Круппа… Если возникнут какие-то вопросы, касающиеся фундаментальных идей по проекту закона, я всегда к Вашим услугам во время Вашего пребывания в Берлине. Мой сын Альфрид со своей стороны будет рад связаться с Вами в качестве моего представителя в любом другом, удобном для вас месте.