Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Ваши благодарные

Вторая подпись была теперь, разумеется, неправомочной. Ибо с этого времени и титул и власть принадлежали Альфриду. Он вступил во владение исключительным наследством, и 300 тысяч акций ни в коей мере не отражали его действительной величины, поскольку проставленная в бухгалтерских книгах фирмы их цена – 500 марок каждая – уже давно устарела. Со времени захвата Гитлером власти в 1933 году стоимость собственности концерна поднялась с 72 962 тысяч марок до 237 316 093 марок. Кроме того, эта оценка не включала компании, конфискованные в оккупированных странах. Несмотря на войну, дела еще никогда не шли так хорошо. В 1943 году сбыт достиг рекордной цифры, превзойдя даже показатели 1939 года. Кроме того, фирма получила щедрую долю оккупационных обложений, введенных Гитлером во Франции. Альфрид стал королем самого большого индустриального комплекса Европейского континента. Кроме фюрера, которому он был обязан всем этим, никто в Европе не был для него опасен; он занимал несколько высоких постов в правительстве и в нацистской партии, каждый из которых обеспечивал бы ему немедленный доступ к Гитлеру, даже если бы его фамилия была не Крупп.

В то же самое утро, когда его родители отправили благодарственное письмо в «Волчье логово», новый владелец подписал первый документ своего царствования:

«Заводам, конторам и филиалам.

Предмет: преобразование акционерного общества в частную фирму «Фрид. Крупп».

По решению общего собрания 15 декабря 1943 года акционерное общество «Фрид. Крупп» было преобразовано в частную фирму «Фрид. Крупп» с главным управлением в Эссене. В тот же самый день, одновременно с утверждением устава «Фрид. Крупп», фирма была передана в единоличное владение г-ну Альфриду фон Болену унд Хальбаху. Семейное предприятие будет носить в дальнейшем наименование «Фрид. Крупп»…

Г-н Альфрид фон Болен унд Хальбах будет в дальнейшем именоваться г-н Альфрид Крупп фон Болен унд Хальбах.

Владелец семейного предприятия несет ответственность за руководство всем предприятием. В помощь себе он назначает совет директоров».

На самом деле, иронически пояснил Альфрид, состав нового совета директоров ничем не будет отличаться от прежнего, «за исключением ушедшего в отставку г-на Лезера». Как и большинство его соотечественников, Альфрид с наслаждением занимался всякими формальными мелочами: заказал новые штампы, новую фирменную почтовую бумагу и бланки и получил большое удовольствие от того факта, что 15 декабря по распоряжению Адольфа Гитлера взял на себя обязанности своего отца как нацистского «фюрера промышленности». Впрочем, его озабоченность формами обращения и приветствий была не целью, а средством: он обладал теперь абсолютной властью и хотел, чтобы четверть миллиона крупповцев это хорошенько себе усвоили. Первый приказ был выпущен от его имени членами совета директоров Геренсом и Янсеном, вероятно, потому, что хотел рассеять мнение о том, что уволил Лезера. Теперь настало время действовать ему самому. 11 января в связи с одиннадцатой годовщиной установления фашистского режима он издал приказ, определяющий обязанности совета директоров и объясняющий его собственную роль в двух четких и недвусмысленных фразах, которые создали для него проблемы на Нюрнбергском процессе: «Владелец семейного предприятия один несет всю ответственность за фирму и является ее главой… Все серьезные вопросы должны передаваться для решения мне, так же как и членам совета директоров».

Ретроспективно торг с Борманом и с Ламмерсом, безграничное ликование по поводу решения фюрера могут показаться бессмысленными. В конце концов, Третьему рейху оставалось существовать не более трех лет. Но если не вглядываться в прошлое, то может пройти незамеченным самый поразительный факт, относящийся уже к нашим дням. Факт этот теснейшим образом связан с датой 15 декабря 1943 года. Крупповские публикации и западногерманские школьные учебники указывают, что в этот день Альфрид стал единоличным владельцем фирмы. Знаменательность этой даты заключается в том, что в ту студеную среду совет директоров фирмы, повинуясь указу Гитлера, самораспустился и покорно склонился перед новым хозяином. Именно в этот день «закон о Круппе» действительно вступил в силу.

На последствия этого в Германии как-то не обратили внимания. О них не осведомлена даже социал-демократическая оппозиционная партия, которая более ста лет вела борьбу против крупповской династии и прекрасно знает, что многие нацистские законы сохраняют силу. Однако в беседе с автором этих строк двадцать лет спустя после того, как Альфрид в качестве единоличного собственника издал первый приказ по концерну, его адвокаты подтвердили, что «особое соглашение 1943 года между правительством и Круппом» послужило юридическим основанием для того, чтобы Альфрид и после войны продолжал управлять семейным уделом; они были убеждены, что «закон о Круппе», дающий такое несравненное налоговое преимущество, остается в силе в том случае, если сын Альфрида пожелает получить собственность своих предков. Если отбросить юридические тонкости и ученые умолчания, то все это сводится к следующему: Альфрид Крупп, самый богатый и самый влиятельный деятель Общего рынка начала 60-х годов, сохранял свое положение до самой смерти по особому распоряжению Адольфа Гитлера. Волк был уничтожен, его логово разрушено, но один хищник из старой волчьей стаи сохранил клыки и когти.

Из «Волчьего логова» Гитлер вернулся в Берлин, к себе в рейхсканцелярию, в этот внушительный дворец из мрамора, полевого шпата, красного камня, с массивными дверями и канделябрами в стиле барокко. Этот дворец, построенный по его собственному проекту, был самым мрачным зданием в Германии, сравнимым в этом смысле только с «Хюгелем». С каждым днем оно становилась все менее пригодным для жизни. Налеты союзной авиации превращали его в выпотрошенный каркас. Однако на глубине 50 футов под садом старой канцелярии таилось бомбоубежище. Это помещение, куда можно было спуститься из канцелярии по лестнице, начинавшейся в кладовой, состояло из двенадцати комнат размерами с небольшой чулан, а оттуда винтовая лестница вела в нижнее (и такое же тесное) второе помещение. Это был бункер фюрера: именно на этой «сцене», как порой говорят, «был сыгран последний акт нацистской мелодрамы».

По примеру Гитлера в землю зарылся и новый Крупп. Став единовластным правителем семейной империи, он поспешил выпустить прямо-таки королевскую прокламацию, в которой похвалялся «славной историей крупповской кузницы оружия» и тем, что его рабочие – «активные сторонники национал-социалистской идеологии», а также обещал «возмездие союзникам»; но, естественно, как и его фюрер, он не желал пасть жертвой случайного осколка. Вызвав бригаду лучших шахтеров и инженеров, он приказал им вырыть бункер Круппа под виллой «Хюгель». С того дня в августе 1942 года, когда он ездил в Восточную Пруссию с первым проектом указа до дня его опубликования, прошло больше года. За это время английские «ланкастеры» сбросили на Эссен 6926 тонн бомб. Берта и принц-консорт подолгу жили в австрийском замке Блюнбахе, но пост Альфрида был здесь, в Эссене, и он вовсе не собирался на посту же и погибнуть.