Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия) - Геннадий Марченко

Вернувшись домой, я застал на кухне Валю и Ленку, увлеченно изучающих какую-то книгу. Поинтересовался, в чем дело. Оказалось, это первая книга новой серии «Смак» – «Смак-1. Кухня народов СССР».

Вот те раз, неужто сработала моя идея, высказанная Похлебкину, когда мы случайно пересеклись на телевидении полгода назад, выпустить книжную серию о кухнях нашей страны и других регионов мира под «смачным» брендом?

На тыльной стороне глянцевой обложке был анонсирован скорый выход следующих книг серии: «Смак-2. Кухня Европы», «Смак-3. Кухня Балкан», «Смак-4. Кухня Скандинавии» и так далее.

На вопрос: «Откуда книга?» Валя ответила:

– На работе в обед пошла в кафе по соседству, а рядом книжный. Зашла, вижу – обложка «Смак». Бабы в драку разбирали! Мне чуть ли не последняя досталась!

– А мне девчонки все уши прожужжали, – пожаловалась Ленка, – С десяток книжных обошла, нигде нет, говорят, кончилась!

Я утешил падчерицу, сказав, что раз такой спрос, то вскоре непременно допечатают новый тираж. Забегая вперед, скажу, что после этого Валя часто радовала меня и Даньку «смачными» рецептами из книг данной серии, которых постепенно собралась чуть ли не целая полка. Наверняка и Ленка, раздобыв похлебкинские труды, тоже радует Витю, зная, через какое место у мужика лежит путь к его сердцу. Кстати, в этом году Ленка заканчивала свой ВУЗ, но была уверена, что диплом у нее в кармане – слишком уж хорошо о ней отзывались педагоги, у которых она числилась в любимицах. Девушка по-настоящему «болела» археологией, мечтала о славе Генриха Шлимана и была уверена, что где-то ее дожидается собственная Троя. Вот откуда в ней такая тяга к археологии? Ладно бы она была моей родной дочерью, я все ж историк, смежная, как говорится, профессия… Ну да ладно, это только хорошо, что у Ленки есть настоящее увлечение в жизни. Может и правда когда-нибудь сделает археологическое открытие. Пусть даже как я с золотаревским городищем, хотя, по большому счету. Я и увел это открытие у Геннадия Белорыбкина.

Как-то в один погожий воскресный денек в апреле 1980 года собрались всем семейством в парк Горького. И вот тогда я обнаружил за нами слежку. Вернее, за собой, вряд ли сотрудников спецслужб могли заинтересовать 4-летний ребенок и работник торговли, еще к тому же член КПСС с идеальной биографией.

То, что меня «пасут» наши спецслужбы, я догадывался давно. Да я и сам бы на их месте организовал слежку за столь ценным субъектом. А уж после того, как какая-то «неприметная личность» доставила меня домой с поминок Высоцкого пьяным в стельку, а на стол Цвигуну лег отчет о моем недостойном поведении – отпали последние сомнения. Но до этого «шпики» себя вообще-то не проявляли, да и после поминок я за собой «хвостов» не наблюдал. Хотя ради интереса, бывало, резко менял направление движения, стоял у витрины, вглядываясь в отражение позади себя, прыгал неожиданно в автобус-троллейбус-вагон метро, если был не на своих «колесах», а если передвигался на «Волге» – то поглядывал в зеркало заднего вида.

Как бы там ни было, эта с виду ничем не примечательная пара молодых людей в неброской вроде бы одежде уже несколько раз попалась мне на глаза в первый час нашего пребывания в парке. Усатому было под тридцать, он скрывал глаза за темными стеклами солнцезащитных очков, и мерно двигал челюстями, гоняя во рту жевательную резинку. Не бог весть какой дефицит, в последнее время жвачка продавалась чуть не на каждом углу, причем ее массовый выпуск был налажен на советских кондитерских фабриках. Мне больше резинка нравилась от «Рот Фронт» с кисло-сладким, апельсиновым вкусом.

Шатенка выглядела помоложе, и ее я запомнил сразу, потому что она имела удивительное сходство с моей бывшей из той, прошлой жизни. Интересно, может быть, ее тоже зовут Татьяна? Или это вообще она, провалившаяся следом за мной в прошлое? Впрочем, последнее предположение я отмел сразу, потому что у Танюхи лицо было чистенькое, без особых примет, а у этой у внешнего края левого глаза имелась родинка. Значит – просто удивительное сходство.

Они довольно старательно воспроизводили иллюзию отдыхающей парочки влюбленных, потому как обручальных колец я не заметил. Выбрались, так же как и мы, в лучший парк отдыха страны, поесть мороженого, покататься на каруселях и поржать в «комнате смеха» над своими кривыми изображениями. Ну а то, что эта сладкая парочка «пасет» меня, я понял, когда девица начала что-то негромко говорить своему спутнику, показывая глазами в нашу сторону. Тот кивал, видимо, с чем-то соглашаясь. Я тут же отвел глаза, надеясь, что мой якобы мимолетный взгляд их не заинтересовал. Артисты больших и малых, нормальную слежку организовать не могут!

А может, постебаться над бедолагами? Подойти, спросить время, поинтересоваться, мол, как вам погода, что нового на лубянке? Да уж, представляю их лица, когда я задам последний вопрос. Пожалуй, не буду издеваться над молодежью, им же небось влетит от начальства, если спалятся. Ладно, пусть живут, сделаем вид, что ничего не заметили.

После двух с половиной часов кружения по парку у меня уже гудели ноги, и хотелось провести ближайшие минут тридцать на скамеечке. Удивительно, что Валя и Данька выглядели не в пример свежее.

К тому времени «влюбленные» успели куда-то испариться. Вряд ли они нас потеряли, скорее всего, передали по цепочке. Только желания выцеплять в толпе новый «хвост» уже не было, хотелось уже добраться до дома, лечь на диван и посмотреть по телевизору футбольную трансляцию, которая как раз начиналась через полтора часа. Да и проголодался я что-то, одним мороженым сыт не будешь.

За поздним обедом, плавно перетекшим в ужин, заметил на себе какой-то странный взгляд Валентины. Все бы ничего – сколько жен молча смотрят, как ест их любимый мужчина или дети. Но сегодня в ее взгляде просматривалось нечто, что заставило меня чуть не поперхнуться – в нем просматривались тревога и незаданные вопросы, что за годы нашей семейной жизни казалось необычным.

Отодвинув тарелку с наеденными макаронами и котлетой, я спросил жену:

– Валя, что случилось? Не томи душу, рассказывай.

Было заметно, что Вале неловко говорить, но, справившись с волнением, она выпалила: – Сергей, скажи мне честно – кто ты такой?

Так, зашибись нежданчик… И где это я прокололся? Но, заставив себя улыбнуться, решил ответить шуткой:

– Я муж самой красивой женщины в мире, обычный в прошлом пензенский грузчик, а сейчас успешный писатель и режиссер.

Мдя, зря, наверное, пошутил, потому что Валя тут же вспыхнула:

– Сергей, перестань валять дурака! Ты думаешь я совсем ничего не вижу и не замечаю?

– Та-а-ак, протянул я, – ну и что же ты заметила?

– Скажи мне, любимый, почему за нами следят? Мы ведь, надеюсь, не сделали ничего плохого? Мы ведь не какие-то там антисоветчики!

Ах вон оно что… Слежку, значит, тоже приметила. Ну уж как-нибудь выкрутимся.

– Ну и пусть следят, ты как будто не знаешь, что всех деятелей культуры время от времени «шерстят».

– Да?! А скольких ты знаешь, кого под наблюдением держат аж со времени въезда в квартиру?! – с сарказмом поинтересовалась Валя. – Мы же везде на хорошем счету. Или я чего-то не знаю?

«Да, прокололись ребята из Конторы Глубокого Бурения», – пронеслась в голове мысль.

Видя, что я задумался, Валя продолжила атаку:

– Я не только это подметила, или ты думаешь завмагом будут ставить безмозглую склеротичку?!

– Ну и что ты заметила еще?

Ну она мне и ответила, что хоть и много в стране популярных писателей, но далеко не все могут похвастаться таким интенсивным общением с руководством страны. Мол, как персоналу ни угрожают наказанием за болтовню, что у власть предержащих происходит – информация все равно потихоньку просачивается. Да к тому же, кому в голову придет скрывать, что писатель часто у нынешних властей в гостях бывает? Ну в фаворе сейчас, и что?

Учитывая, что Валя работала в торговой структуре, то такая информация мимо нее никак пройти не могла. И зная мою историю с потерей памяти, у нее, естественно, стали рождаться подозрения: много людей память теряют, но власть предержащие не со всеми идут на столь тесный контакт. Подозрения у нее усилились после того, как встав ночью в туалет, она не удержалась и посмотрела, что же я там так увлеченно рисовал.

– Ты рисовал не как человек, который фантазировал – ты рисовал как человек, который это видел! Вот только где? – спросила Валя.

Охренеть, еще лучше! Чем-то напоминает сцену из «Бриллиантовой руки», когда жена экранная заявляет Никулину: «Брось свои шуточки! У тебя там не закрытый, а открытый перелом!».

Понятно, что колоться нельзя, но ответить что-то необходимо. Пока не придумаю что-то получше, придется отделаться бредовой идеей.

– Валя, я должен тебе кое в чем признаться, – понизив голос и немигающе глядя супруге в глаза, начал я. – На самом деле я родом не с Земли, а с планеты победившего коммунизма, находящейся в созвездии Лиры. Поэтому и один из моих первых романов был о Марсе – я на звездолете пролетал мимо этой планеты и подумал, что обязательно напишу о ней книгу. А на Землю я попал из-за аварии моего звездолета… Я летел один, космический корабль был почти полностью роботизирован, но сбой в системе привел к трагедии. Спасся я чудом, приземлившись в спасательной капсуле в лесу под Пензой. И сразу попал под наблюдение КГБ. Мне обещали свободу, но пришлось дать подписку о неразглашении. И теперь от того, сможешь ли ты сохранить услышанное в тайне, зависит, насколько счастливой будет наша дальнейшая семейная жизнь. Вот так-то, любимая.