Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия) - Геннадий Марченко

– Энтони, вы допили свой кофе? – поинтересовался Хаттавэй у агента. – Тогда, будьте добры, садитесь за отчет.

– Почему всегда отчет пишу я? Вон у Хелен и почерк лучше…

– Не спорьте, Энтони, вы старший в группе, с вас и спрос. Берите ручку, бумагу – и вперед, за работу.

– А нельзя для этого дела выделить печатную машинку? Почему каждый раз приходится писать от руки?

«Как он меня раздражает своими тупыми вопросами!» – подумал первый секретарь американского посольства, но вслух сказал другое:

– Вы же знаете, что это не я придумал такие правила. Будете в Лэнгли – там и поинтересуетесь. И давайте уже, пишите, вам еще нужно заехать сегодня в московскую редакцию «The Washington Post». Там под вашей фамилией в Штаты отправляется материал, хотя бы ознакомьтесь с его содержанием.

– И о чем материал?

– Вот там и узнаете. Пишите уже, наконец, Энтони, не испытывайте мое терпение.

Глава 18

Это совещание состоялось по инициативе Цвигуна. На государственной даче «Заречье-6» помимо него собрались Романов, Машеров, Ивашутин, Кулаков, Шелепин и Огарков. Кому-то пришлось пожертвовать важной встречей, кому-то – личными делами, но просьба Семена Кузьмича была очень настойчивой. Так что собрались оперативно.

О теме совещания не был осведомлен никто, кроме самого Цвигуна, выглядевшего весьма озабоченным, поэтому все взирали на председателя КГБ с тревожным ожиданием.

– Спасибо, товарищи, что нашли время собраться, и простите, если кого-то отвлек от важных проблем, но слишком уж щекотливое дело, требующее, как я посчитал, нашего общего решения.

– Ну что у вас там, Семен Кузьмич, заговор раскрыли? Не томите уже, выкладывайте, – поторопил его Романов.

Семен Кузьмич откашлялся, глотнул воды из стакана и продолжил:

– В общем, товарищи, дело такое… Завербованный нами еще семь лет назад сотрудник аналитического отдела ЦРУ на днях оставил в тайнике зашифрованное сообщение для связника из советского посольства в США. Текст этого сообщения дошел до меня и, ознакомившись с ним, я и решил попросить вас, товарищи, собраться в этом составе, где голос каждого имеет серьезный вес, не в обиду товарищам Щербицкому, Мазурову, Матросову и Судоплатову…

– И Алферову, – добавил Машеров.

– И ему тоже, – кивнул Цвигун. – Не то, чтобы я в ком-то сомневался, но когда слишком много людей владеют секретной информацией – она уже перестает быть таковой. Опять же, не в обиду… Короче говоря, в сообщении шла речь о нашем госте из будущего Сергее Андреевиче Губернском. Якобы его персоной заинтересовалось Центральное разведывательное управление, первопричиной тому стал роман «Марсианин», в котором, по мнению сотрудников NASA, описываются технические решения, находящиеся у них в разработке. Жаль, что мы в свое время проглядели этот момент, иначе могли бы и сами раньше выйти на Губернского. Как бы там ни было, ЦРУ озадачило первого секретаря посольства США, выполняющего функции куратора американской разведки в СССР, обеспечить практически круглосуточное наблюдение за объектом, а также выяснить подробности его биографии. Мы уже, в принципе, и до этого засекли слежку, устроив двойное наблюдение – за ними и по-прежнему продолжая прикрывать Губернского. В свою очередь, американцы знают, что мы сами ведем наблюдение за объектом. Но пока не в курсе, что мы ведем их самих. И в этом наше преимущество.

– Хм, интересная вырисовывается ситуация, – потер подбородок Романов.

– Это еще не все, товарищи, самое интересное впереди. Так вот, из сообщения следует, что агентам удалось раскопать немало любопытных фактов, которые, впрочем, еще больше для них запутали ситуацию. Например, что Губернский посещал Большой театр, когда там проходило одно из первых заседаний нашей группы… Правда, еще без меня. Также они в курсе того, что объект якобы не помнит прошлого, страдает тяжелой формой ретроградной амнезии, и его родственников и знакомых из прошлой жизни так и не удалось найти. Что Губернский представился известному артисту Владимиру Высоцкому ясновидящим и предсказал некоторые события ближайшего будущего, которые, естественно, состоялись.

– Жалко Высоцкого, из-за каких-то подонков.., – начал было Шелепин.

– Так ведь в ТОЙ истории, – усмехнулся Цвигун, – Высоцкий умер от наркотической ломки в июле 1980-го, как раз в разгар Летней Олимпиады. Правда, наш путешественник во времени решил изменить историю, для чего и представился ясновидящим, рассказав Владимиру Семеновичу о реальной дате его смерти. После чего Высоцкий с перепуга взялся за свое здоровье…

– Так и было, – вставил Машеров. – Я устроил ему «отдых» на хуторе у знакомых в Белоруссии, вроде пошло на пользу.

– Только в итоге он прожил на девять месяцев меньше, – резюмировал Шелепин.

– Что ж поделаешь, знать бы, где упасть, – развел руками председатель КГБ. – Если разрешите, я продолжу… Опять же, были отмечены периодические встречи Губернского и товарища Машерова, – взгляд в сторону предсовмина, который пожал плечами. – Да и его бурная творческая деятельность не осталась без внимания. Одним словом, наш многоуважаемый Сергей Андреевич стал для цэрэушников серьезной приманкой, и в этом сообщении указывается, что московским куратором – первым секретарем посольства Гарднером Хаттавэем – была разработана операция по похищению объекта с дальнейшей приватной беседой, не исключено, с применением спецсредств. Скорее всего, имеется ввиду так называемая «сыворотка правды».

– А не может этот ваш… завербованный оказаться двойным агентом? – поинтересовался Ивашутин. – Мы точно можем ему доверять?

– Тут даже самому себе иногда не доверяешь, – пробурчал Цвигун. – Пока он нас ни разу не подвел, информация от него всегда приходила достоверная.

– Что же теперь делать, запрятать Губернского в спецсанаторий? – предположил Кулаков.

– В дальнейшем такая возможность не исключена. Но сейчас у меня есть предложение получше.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Романов.

– Не сыграть ли нам в свою игру, с подсадной уткой? Затея рискованная, не скрою, но оно того стоит. В случае удачи представляете, какой международный скандал разразится? – Еще бы! – поддакнул Машеров, непроизвольно потирая ладони. – ЦРУ нагло, практически средь бела дня – ну или темной ночи – похищает советского гражданина. Причем известного писателя, лауреата премии «Хьюго», композитора, режиссера… Да тут трезвон пойдет на весь цивилизованный мир, товарищи!

– Вот только где гарантии, что наш план сработает? – поинтересовался Машеров. – Ради, так сказать, скандала, из которого мы, безусловно, извлечем неплохую выгоду, ставим под угрозу жизнь человека. Причем человека из будущего, существующего, как мы все догадываемся, в единственном экземпляре.

– К тому же являющегося донором для «сыворотки бессмертия», – вполголоса заметил Кулаков.

– Я ожидал подобных вопросов, – сказал Цвигун. – Все это верно, и дать стопроцентную гарантию в такой ситуации может только недалекий человек. Даже нет полной уверенности, что объект не попытаются вывезти бессознательном состоянии за пределы СССР, хотя вроде бы такого они не планируют. Напротив, в Москву вылетает некий специалист по развязыванию языков, как его отрекомендовал наш «крот». Поэтому и предложил обсудить варианты наших действий, чтобы, как говорится, большинством голосов…

Председатель КГБ обвел взглядом собравшихся, каждый из которых в этот момент прикидывал в уме наиболее выгодное решение. Так прошло несколько минут, после чего Романов негромко хлопнул в ладоши:

– Итак, товарищи, у кого какие предложения?

– По мне, так лучше Губернским не рисковать, – высказался Кулаков. – Запрятать его куда подальше – и нам, и ему спокойно.

– А я вот люблю такого рода авантюры, – возразил Ивашутин. – Недаром говорится, что кто не рискует – тот не пьет шампанского. К тому же при грамотном подходе риск минимальный.

– Поддерживаю Петра Ивановича, – сказал Огарков.

– И я, – кратко высказался Шелепин.

– Я тоже «за», – добавил Машеров. – В конце концов, в планах цэрэушников нет же убийства Губернского. Да и калечить его вряд ли собираются, если, как говорил Семен Кузьмич, существуют всякие «сыворотки правды».

– Что ж, четверо уже «за», товарищ Цвигун, как я догадываюсь, тоже, – резюмировал генеральный секретарь ЦК КПСС. – И таким образом, мой голос мало что решает… Да-да, сейчас это просто голос, Федор Давыдович, на равных правах. И даже если бы я пошел против большинства… Но я не пойду, потому что поддерживаю идею с «наживкой», и понимаю, какие дивиденды нам может принести успешное осуществление этой акции. Так что ваша идея, Семен Кузьмич, принимается шестью голосами «за» и одним «против».