Властелин Хаоса - Роберт ДЖОРДАН

Эгвейн изо всех сил попыталась не покраснеть, и Эмис нахмурилась.

– Как-то странно ты сегодня выглядишь. Уж не переутомилась ли утром? Мне казалось, ты уже поправилась…

– Я поправилась, – поспешно заверила ее Эгвейн. – Голова у меня давно не болит. Просто здесь пыльно, а толчея в городе куда хуже, чем я ожидала. Кроме того, я переволновалась. И плохо позавтракала.

Сорилея подозвала Родеру:

– Принеси-ка медовых лепешек, если остались, сыру и фруктов. Любых, какие найдешь. – Ткнув Эгвейн в бок, она с усмешкой добавила: – У женщины должно быть тело.

И это говорит Сорилея! У самой-то небось только кожа да кости, словно ее провялили на солнце.

Перекусить Эгвейн была не прочь – утром-то у нее вовсе не было аппетита, но Сорилея, видать, вздумала проследить, чтобы все было съедено до последней крошки, а когда тебе смотрят в рот, кусок в горло не лезет. Да и как тут есть, когда обсуждаются такие вопросы? Хранительницы размышляли, что предпринять в отношении Айз Седай. Нельзя допустить, чтобы они причинили вред Ранду, но и открыто выступать против них Хранительницы не хотели. Не то чтобы они боялись, нет, просто это пошло бы вразрез с обычаями. Но если другого способа оградить Кар’а’карна от опасности не найдется, ничего не поделаешь.

Эгвейн тревожило, как бы они не обратили в приказ пожелание Сорилеи оставить ее среди палаток, ведь тогда ей не ускользнуть из-под их присмотра. Вот бы узнать, как Ранду удается Перемещаться… Хранительницы Мудрости сделают все возможное, но лишь в соответствии с джи’и’тох. Пусть порой они истолковывают джи’и’тох по-своему, но своего толкования придерживаются столь же неукоснительно, как и все айильцы. О, Свет, ведь эта Родера – Шайдо. Одна из тысяч пленных, захваченных, когда Шайдо отогнали от Кайриэна. Но Хранительницы Мудрости относились к ней точно так же, как к другим гай’шайн, да и сама она, насколько можно было судить, своим поведением вовсе не выделялась из прочих. Да, пойти против джи’и’тох их не заставит даже крайняя необходимость.

К счастью, тревоживший Эгвейн вопрос больше не затрагивался. Зато о ее здоровье они, к сожалению, не забыли. Хранительницы Мудрости не владели Целительством и не умели проверять состояние здоровья с помощью Силы, но у них имелись свои методы. Некоторые из них Эгвейн знала – когда она готовилась стать Мудрой, Найнив учила ее всматриваться в глаза и прослушивать сердце с помощью деревянной трубочки. Другие способы были сугубо айильскими: ей пришлось наклоняться, касаясь пальцев ног, пока голова кругом не пошла, прыгать на месте, пока глаза не полезли из орбит, и бегать вокруг палаток Хранительниц Мудрости, пока перед глазами не поплыли круги. Тогда какая-то гай’шайн вылила ей на голову кувшин воды, Эгвейн напилась и, подхватив юбки, снова принялась бегать. Айильцы не сомневались в пользе суровых испытаний. Вздумай она не то чтобы остановиться, хотя бы замедлить шаг без разрешения Хранительниц, те тут же решили бы, что она еще больна. Наконец Сорилея кивнула и сказала:

– Ты здорова как Дева, дочка.

Эгвейн шаталась и жадно глотала воздух. С Девой такого быть не могло, но она все равно испытала прилив гордости. Эгвейн никогда не считала себя слабой, но прекрасно знала: до того, как стала жить среди айильцев, она ни за что не выдержала бы подобного испытания. Еще годик, подумала девушка, и я стану бегать не хуже Фар Дарайз Май. Но вернуться в город она была не готова и предпочла присоединиться к Хранительницам в палатке-парильне. На сей раз ей не пришлось поливать водой раскаленные камни – это делала Родера. Эгвейн лишь наслаждалась снимающей усталость влажной жарой. Ушла она, лишь когда в палатку заявился Руарк с Тимоланом, вождем Миагома, и Индирианом, вождем Кодарра, – рослыми, могучими мужчинами с седеющими волосами и суровыми, замкнутыми лицами. Завидя клановых вождей, Эгвейн опрометью выскочила из палатки, на ходу заворачиваясь в шаль. Она удирала таким образом уже не впервые и всякий раз боялась услышать вдогонку смех – вполне в духе айильского юмора, – но айильцы, похоже, просто не замечали никакой связи между приходом мужчин и ее поспешным бегством. И Эгвейн очень радовалась этому обстоятельству.

Собрав сложенную аккуратной стопкой возле парильни одежонку, девушка поспешила в свою палатку. Солнце уже клонилось к закату, а ее клонило ко сну. Она слишком устала, чтобы думать о Тел’аран’риоде и даже чтобы, как учили ее Хранительницы Мудрости, запоминать свои сны. Но из тех, которые все же запоминались, большая часть была о Гавине.

Глава 25

ПОДОБНО ГРОЗЕ

Поутру, когда в сером предрассветном сумраке ее разбудила Ковинде, Эгвейн, как ни странно, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Ей не терпелось отправиться в город как можно скорее, и разузнать там как можно больше. Зевнув и потянувшись, она мигом вскочила на ноги, торопливо умылась, наспех оделась и едва не забыла причесаться. Наверное, она убежала бы в город не позавтракав, да только приметившая девушку Сорилея мигом положила конец этой затее. Что, возможно, было и к лучшему.

– Зря ты так рано ушла из парильни, – промолвила Эмис, принимая из рук Родеры миску с кашей и сушеными фруктами. В палатку Эмис набилось около двух дюжин Хранительниц Мудрости, так что Родере, Ковинде и одетому в белое мужчине по имени Дойлан, еще одному гай’шайн из Шайдо, приходилось беспрерывно сновать туда-сюда, обслуживая эту ораву. – Руарк рассказал нам немало интересного о твоих сестрах. Наверное, и ты сможешь что-нибудь добавить.

После стольких месяцев притворства Эгвейн не пришлось гадать, о каких сестрах идет речь: Хранительница имела в виду посольство из Башни.

– Я расскажу все, что смогу. А что сообщил Руарк?

– Ну, прежде всего он выяснил, что Айз Седай шесть. И две из них – Красные сестры.

Две, а не одна… Эгвейн не могла не подивиться глупости или наглости Элайды. И одну-то Красную было неосмотрительно включать в такое посольство. Хорошо еще, что возглавляет его Серая. Большинство Хранительниц Мудрости возлежали на ковриках широким кругом – ни дать ни взять спицы от колеса, и лишь некоторые сидели или стояли на коленях. Как только были названы имена прибывших Айз Седай, все взгляды обратились к Эгвейн.

– Боюсь, что я знаю лишь двух из них, – осторожно промолвила девушка. – Айз Седай в Башне немало, а я слишком недолго пробыла сестрой и не успела познакомиться со многими. – Хранительницы понимающе кивнули. – Несан Бихара славится своей беспристрастностью, она непременно выслушает все мнения, все сопоставит и взвесит и лишь потом вынесет решение. Она вникает во все и замечает малейший изъян в доводах. Ей ничего не стоит, глянув раз на страницу, слово в слово повторить, что там написано. Или точно так же повторить разговор, состоявшийся при ней год назад. Однако порой она разговаривает сама с собой или размышляет вслух.