Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

От Бисмарка ждать информации было, конечно, нечего. "Уполномоченный Франции, - вспоминал потом Бловиц, - был робок, английские дипломаты из принципа ничего не сообщали журналистам, русские дипломаты не доверяли представителю английской газеты, австрийцы, страшась Германии и России, молчали как немые. Что же касается турецких дипломатов, то они трепетали даже от собственной тени". Учитывая все это, Бловиц создал свою частную разведку. Он послал вперед нанятого им авантюриста, который под видом богатого молодого человека из почтенной семьи должен был втереться в доверие к одному из дипломатов.

Авантюрист вскоре был принят этим сановником на службу в качестве секретаря без жалованья, обучающегося тонкостям сложной дипломатической профессии. За всеми канцеляристами очень следили, поэтому Бловиц и его агент делали вид, что незнакомы друг с другом. Они лишь обедали в одном и том же ресторане, который посещали многие дипломаты и журналисты, и... носили одинаковые цилиндры. Легко догадаться, что при уходе Бловиц надевал цилиндр своего агента, под шелковой подкладкой которого находились краткие протоколы заседаний конгресса и переговоров между отдельными державами. Но и эти протоколы именно из-за их краткости были недостаточны для того, чтобы заполнить ими длинные корреспонденции в Лондон. Отталкиваясь от того немногого, что успевал записывать его агент, Бловиц начинал обход знакомых дипломатов и по крохам восполнял все звенья, которых недоставало для полного рассказа об очередном заседании конгресса.

Пронырливость, мертвая хватка в разговорах и чутье ищейки не раз помогали корреспонденту "Тайме". Газета напечатала подробное изложение речи русского канцлера Горчакова. Бловицу удалось заранее узнать, что после долгих столкновений английские и русские делегаты пришли наконец к соглашению по основным вопросам и отъезд в Лондон, которым угрожал британский премьер Дизраэли (был даже демонстративно заказан специальный поезд), так и не состоится. Телеграммы Бловица предотвратили панику на бирже, знавшей, что отъезд премьера - это почти наверняка война с Россией...

Тем временем агент, доставлявший информацию Бловицу, стал возбуждать подозрение. Бловицу пришлось, щедро снабдив деньгами, отправить его в качестве эмигранта в Австралию, а до этого тот нашел себе заместителя. Конгресс шел к концу, и новый агент обещал заранее раздобыть точную копию трактата, который будет подписан на заключительном заседании. "Теперь мне нужно было преодолеть два препятствия, - рассказывал впоследствии в своих мемуарах Бловиц. - Во-первых, конгресс закрывался 13 июля, в субботу. Трактат был мне необходим 12-го, чтобы он появился в газете 13-го, так как по воскресеньям газеты не выходят. В понедельник было бы уже поздно. Во-вторых, мало было достать трактат. Для меня было также важно, чтобы другие журналисты не имели его. Немецкие газеты были сердиты на Бисмарка за то, что он не принял их представителей. Я рассчитывал, что канцлер даст им трактат, чтобы успокоить их. Если документ появится в немецких газетах в субботу, то я потерплю поражение. Я был в отчаянии. Как помешать Бисмарку? Как протелеграфировать о трактате в Лондон? Из Берлина было невозможно. Из Парижа было бы поздно. Я остановился на Брюсселе".

Бловицу удалось обвести вокруг пальца бельгийского посланника в Лондоне и получить от него разрешение на передачу длинной телеграммы в любое время дня и ночи. С помощью сложных маневров Бловиц помешал своим коллегам получить драгоценный документ. А в пятницу агент Бловица выкрал еще не подписанный трактат. Получив его, Бловиц, изображая печаль на лице, отправился на вокзал и сообщал всем знакомым, что окончательно потерял надежду получить текст договора. На брюссельском телеграфе вначале было отказались передавать телеграмму, когда убедились, что она содержит важное дипломатическое соглашение, но записка от посланника уладила дело.

Когда делегаты конгресса еще только подписывали трактат, машины уже отпечатали субботний номер "Тайме" с полным текстом договора. Бисмарк был в ярости, а Штибера едва не хватил апоплексический удар. Современники уверяют, что Бисмарк, заходя в свой служебный кабинет, сразу же заглядывал под стол нет ли там Бловица. Но дипломатический корреспондент "Тайме", как и все английские дипломаты, предпочитал воевать чужими руками.

В 1883 г. при встрече с Бловицем Бисмарк допытывался, как ему удалось получить текст договора. Бловиц уклонился от ответа. Он рассказал, как было дело, только в своих мемуарах, опубликованных в 1903 г., но и тогда утаил имена своих агентов.

Приближение бури

Первой мировой войне предшествовала длительная подготовка, в том числе и в форме тайной войны. Немецкая разведка, возглавляемая специальным управлением генерального штаба, едва ли не единственная из всех разведок европейских государств пыталась насадить массовую агентуру в пограничных районах своих будущих противников. Немецкими разведчиками были наводнены восточные департаменты Франции и западные губернии России. Германская разведка - также, кажется, одна среди всех остальных - составляла обширную картотеку ("черную книгу"), включавшую десятки тысяч имен жителей других стран, которых можно было бы завербовать на службу. На каждого внесенного в "черную книгу" была заведена особая карточка. В ней отмечались имущественное, служебное и семейное положение указанного лица, его наклонности, слабости, тайные пороки. Опираясь на эти сведения, при вербовке прибегали в одном случае к запугиванию, в другом - к подкупу, в третьем - к обману.

В XX в. германскую разведку считали непревзойденной в Европе. Однако ее руководители столь же уступали Штиберу, сколь посредственные политики, сменявшие друг друга на посту германского канцлера, - Бисмарку. Новые главари германского шпионажа были лишены изворотливости и гибкости, являвшихся неотъемлемыми качествами старой полицейской ищейки. Правила, установленные Штибером, выродились в шаблоны, применявшиеся без воображения и изобретательности и, что еще важнее, нередко без учета изменившихся условий. Даже главный "принцип" Штибера - массовость шпионажа - иногда становился источником неудач. У Штибера крупицы сведений, сообщаемых ему агентами, складывались как малый, но необходимый элемент в мозаике, как частички, которые помогали составить ясную общую картину.

Теперь же такие крупицы собирались в груду малоценных и часто не поддающихся проверке известий, в которой могли отсутствовать самые основные звенья. Эта информация создавала лишь иллюзию осведомленности, тем самым парализуя стремление исправить дело...

Несмотря на это, немецкая шпионская служба выделялась среди разведок других стран, к примеру - Великобритании. Здесь уместно сделать несколько предварительных замечаний.

40 лет, прошедшие после окончания наполеоновских войн, были временем упадка английской военной разведки. Буржуазия Англии - страны, превращавшейся в "промышленную мастерскую мира", - не предполагала вести крупномасштабные войны в Европе. Не имелось даже карт вероятных театров военных действий. Во время Крымской войны в 1854 г. командующий британскими войсками, высадившимися в Крыму, лорд Раглан жаловался, что для него дорога на Севастополь была "такой же загадкой, как для Язона и аргонавтов две с половиной тысячи лет назад". В феврале 1855 г. был создан в военном министерстве топографический и статистический департамент, который занимался в основном картографией и лишь с 1871 г. стал получать донесения от военных атташе. Через два года он был превращен в Разведывательный отдел (такой же отдел был создан британской администрацией в Индии). В 1886 г. было образовано Военно-морское разведывательное управление. Функции контрразведки были возложены на организованный в 1877 г. Криминалистический департамент расследований, который, однако, в основном выполнял обязанности политической полиции (прежде всего вел борьбу против ирландских революционеров), чем, впрочем, занималось и Управление столичной полиции. Относительно большее развитие получила военная разведка.

Английская разведка делала упор не на количество, а на качество информации, которая должна была освещать главное и основное, не размениваясь на мелочи. Такая линия была, конечно, не случайной. Правящие круги Великобритании все еще лелеяли надежду, что, как и в прежних войнах, им удастся заставить другие страны таскать для них каштаны из огня. Английское правительство в это время еще не предполагало, что ему придется спешно создавать массовую армию для посылки ее на Западный фронт против немцев и на ряд других фронтов. Поэтому до поры до времени "мелочи", которые могли сообщать многие шпионы, казались тогда нужными скорее для других участников Антанты, чем для самой Великобритании. А черезмерная забота об интересах союзников была совсем не в традициях английской политики.