Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров

— Озвучивать преждевременно. Информация находится в стадии проверки.

— Когда можно будет, не сочтите за труд, намекните. А то, выходит, мы тут тычемся, как слепые котята, — Вадим Львович отнёсся к услышанному без пиетета, уровень иронии в его голосе поднялся до отметки «язвительно».

В завершении Кораблёв, со значением поглядывая на Сапегу, посетовал на защитника Красавина, который достал их жалобами. Адвокат-сутяжник разослал во все инстанции вплоть до администрации Президента веер обращений на действия сотрудников милиции, жестоко избивших его клиента при задержании. Наверху заявления поставили на контроль и вот теперь уйму времени приходится тратить на переписку. Сапегу новость не заинтересовала, он с отсутствующим видом разглядывал висевший на стене календарь за прошедший год, нижний угол которого открепился и свернулся.

— Александр Михайлович, я извиняюсь, можно данные этого нехорошего человека? — Давыдов занёс ручку на раскрытым ежедневником.

Боря Винниченко, затратив не меньше двух минут на суетные поиски, пролистал взад и вперёд взъерошенное, неподшитое дело (и.о. прокурора досадливо поморщился), с трудом нашёл синий квадратик ордера и продиктовал:

— Осмоловский Сергей Леонидович. Областная коллегия адвокатов, юрконсультация номер семь. Телефон…

— Воспитательную работу хотите провести, Денис Владимирович? — улыбнулся Кораблёв.

— Есть одна мыслишка, — уклончиво ответил рубоповец.

Распределив конкретных исполнителей каждого запланированного мероприятия, следующий раз порешили собраться не позднее пятнадцатого марта.

2

5–6 марта 2000 года.

Воскресенье-понедельник.

Областной центр Андреевск.

Честно исполнив супружеский долг, адвокат Осмоловский обессилено перекатился на спину, разметал худые длинные руки по подушкам. Лора уже не дышала загнанно, а тоненько подскуливала, амплитуда оргазма, встряхнувшего её большое тело, затихала. Это трогательное подскуливание, почти попискивание, обязательное после танца любви, каждый раз умиляло Осмоловского и он изумлялся, как раньше мог существовать без своего «мышонка Пика».

Их нежным отношениям вчера сравнялось восемь месяцев. История их знакомства и сближения достойна пера Уильяма Шекспира. В декабре девяносто восьмого года Осмоловский принял защиту Лориного мужа, арестованного за серию вооружённых разбоев. Лора уверена и никто её не разубедит — восьмитомное дело сфабриковано от первого до последнего листка. Просто успешный бизнес мужа не давал покоя конкурентам, которые заказали его «шестому отделу», бессовестно объявившему Севу лидером жереховской группировки. Официально Лора продолжала находиться в браке, оставаясь по паспорту Жереховой. В своих неозвученных пока планах на ближайшее будущее она мечтала сменить фамилию на Осмоловскую, которую так и хочется предварить дворянским титулом: баронесса, графиня, княгиня…

Как любое дело в России, следствие затянулось на полгода. Почти каждодневно общаясь с адвокатом мужа, Лора увлеклась им, несмотря на то, что это был не её фасон. Если Всеволод — брутальный самец с первобытными повадками, гонщик, картёжник и ходок, то Серёжа Осмоловский — рафинированный книжник, выращенный в оранжерее профессорской семьи, нервный астеник в очках с пугающим отрицательным числом диоптрий.

Начало романа Осмоловский, не служивший в армии по зрению, романтично сравнивал с высоким разрывом шрапнели. Тайное перестало таковым быть через неделю после их первой близости. Андреевск, несмотря на свои триста шестьдесят тысяч населения, слыл большой деревней. Слухи перелетели через заколюченный забор, просочились сквозь толстые кирпичные стены следственного изолятора, в котором томился законный супруг. Уловив флюиды ненависти, исходящие от подзащитного, безнадёжный романтик Осмоловский безрассудно признался ему в любви к Лоре. Его спасло то, что, формулируя первую, самую трудную фразу, он нажал на кнопку вызова конвоя. Двое дюжих прапорщиков с дубинками едва оттащили арестованного от повергнутого им на бетонный пол адвоката. Через день Жерехов, позвонив по мобильнику жене, наказал ей передать Осмоловскому, чтобы тот срочно явился в СИЗО и не дрейфил. На Лорины уговоры более не совершать опрометчивых поступков, Осмоловский осторожно коснулся шишки над правой бровью и заметил, что женщине негоже влезать в сугубо мужские разбирательства. Сева заявил адвокату, что отказываться от него не намерен, потому как любая замена на переправе отрицательно скажется на качестве защиты. Предложил бонус к гонорару: «Получу по приговору пятёрку или ниже, Лариска — твоя, плодитесь и размножайтесь, дадут больше — извини, старик». На оферту продавца последовал акцепт покупателя. Осмоловский выдвинул единственное условие: «Ларисе — ни слова», Жерехов согласился.

По платным делам Осмоловский и без того работал на разрыв аорты, а тут превзошёл самое себя. В итоге по первому эпизоду Севу оправдали, по второму с разбоя перешли на кражу, а вот третий, на котором его с подельниками взяли с поличным, устоял. Квалифицирующий признак «огргруппа» отлетел, с четвертой части сто шестьдесят второй статьи УК суд перешёл на вторую и назначил минимально возможное наказание в виде пяти лет лишения свободы. По эпизоду разбоя. Окончательный срок равнялся пяти годам и трём месяцам общего режима. Три месяца приплюсовались в результате частичного сложения с наказанием за кражу. Кассационная инстанция решение затвердила.

После вступления приговора в законную силу, Осмоловский с наивностью круглого отличника напомнил клиенту математическое правило, согласно которому число округляется до N-ого знака, если следующий за ним знак N+1 меньше пяти. То есть, пять лет три месяца вполне можно округлить до пяти лет. Жерехов снисходительно сообщил, что букварь скурил ещё в первом классе, поблагодарил за профессионализм и велел дать отмашку Лоре, чтобы та сегодня же возвращалась по месту прописки.

Осмоловский ослушался. Через неделю сгорела его Mazda Demio, которую он с целью экономии времени оставлял на гостевой стоянке возле дома. Имевший за плечами восемь лет адвокатской практики Осмоловский не верил в случайности. Поражаясь своему спокойствию, он приобнял Лору, плакавшую возле дотлевавшего остова ни в чём неповинной японки, и буднично сказал: «Всё равно хотел менять, расход топлива великоват». Пожарному дознавателю Осмоловский пояснил, что не только врагов, но и недоброжелателей не имеет, случившееся полагает беспричинным хулиганством.

Авторитетных людей он защищал не впервые, поэтому знал к кому обратиться за справедливостью. Аудиенции у очень серьёзного человека, имевшего репутацию решателя проблем, Осмоловский добился быстро. Около двух лет назад в паре с коллегой он защищал этого человека по делу о незаконном хранении огнестрельного оружия. Благодаря топорной работе органов дознания и следствия, Осмоловский с коллегой не оставили от обвинения камня на камне. Оправданный