Несравненное право - Вера Камша

Рыгор, дожевывая на ходу здоровенный шмат хлеба с натертым чесноком салом, смотрел, как гарцевали черно-красные тарскийские всадники…

— Красиво, — заметил подошедший Луи, — но нагло. Ох, не знают они, чем им сегодняшний день обернется.

— Ще ужжжнають, — заверил атаман, спехом заглатывая последний кусок, — а то бач как разскакалысь… Той, возле оврага, их главный, чи шо?

— Похоже, — принц присмотрелся и уверенно кивнул, — точно, главный. Командорская консигна, конь подороже, чем у прочих, и холуев вокруг тьма-тьмущая. Ну что, Рыгор, пошел я гусей дразнить…

— Только осторожно, — пробурчал войт, — не хватало, шоб ты тут башку сложил.

— А вот и нет, — Луи залихватски подмигнул, — я бессмертный! Мне еще нужно тебе Мунт показать, да и вообще столько всего, куда уж тут умирать…

Законный наследник арцийской короны птицей взлетел в седло, и Атэв кокетливо затанцевал, хвастаясь своим наездником перед другими лошадьми. Тяжелые квадратные щиты, прикрывавшие тыльный выход из лагеря, оттащили в сторону, и кавалеристы цепочкой, стараясь не привлекать к себе раньше времени внимания, начали спускаться по дальней стороне холма.

Рыгор усмехнулся в длинные усы: тарскийцу на белой лошади удалось поймать медведя? Как бы ему, как тому дурню-охотнику, не пришлось кричать, что медведь его не пускает…

Варшани не успел махнуть алым платком, чтобы подать сигнал к атаке. Из-за холма на полном скаку вылетело несколько сот всадников, которые управлялись с конями отнюдь не как взгромоздившиеся на рабочих лошадей мужики! Кавалеристы вихрем пронеслись через позиции тарскийцев, стараясь поднять как можно больше шуму и причинить максимальный вред. Варшани оторопело смотрел, как какой-то молодец в потрепанном арцийском мундире, свалив выстрелом возницу, перескочил на облучок артиллерийской запряжки и угнал пушку из-под носа зазевавшихся тарскийцев, причем его конь как привязанный скакал рядом с хозяином. Не успел граф прийти в себя, как его ждало новое потрясение: несколько сотен таянцев пустили коней в галоп, но отнюдь не для того, чтоб дать отпор вражеским кавалеристам. Видно, мало Михай сворачивал головы геланским нобилям, которые воспользовались первым удобным случаем, чтобы предать. Таянцы бросились на тарскийцев, как взбесившиеся волки! Когда же в лагере взлетел в воздух весь запас пороха, подожженный чьей-то умелой рукой, превратив в один миг тарскийские пушки в негодный хлам, стало вовсе невесело.

Граф Варшани, с трудом придя в себя, развернул две тарскийские тысячи на предателей, но те уже мчались к лагерю резестантов, откуда доносились приветственные крики. Ну что ж, прекрасно! Он не только уничтожит лжепринца, но и расправится с изменниками! Восемь сотен кавалеристов не ахти какая потеря…

Луи, сияя темно-синими глазами, обнял высокого темноглазого таянца.

— Как удачно все получилось!

— Неплохо, — тот улыбнулся, — но у Варшани осталось достаточно людей, и он не отступится.

— Так это же прекрасно, — засмеялся все еще переживающий момент боя принц, — нужно, чтоб он как следует разозлился и полез в бой, забыв себя.

— В этом можете не сомневаться, — заверил таянец. — Разрешите представиться. Граф Дьердь Ричи-Гардани, к вашим услугам.

— Луи Арцийский, — протянул руку принц, — а это — атаман Рыгор Зимный. Знаете, я ведь тоже ваш родич по женской линии. О, кажется, полезли!

Тарскийцы действительно полезли. Умело и грамотно рассредоточившись, они охватили холм полукольцом и теперь шли вперед. На мгновение Луи показалось, что время повернуло вспять и он вновь на Лагском поле пытается спасти то, что спасти невозможно.

— От, бисови диты! — Рыгор поудобнее перехватил рукоятку чудовищного цепа, с которым управлялся, как с пушинкой. — Антось! Давай туды два десятка молотил. Пишлы…

У принца отлегло от сердца. Нет, сейчас все совсем не так, как тогда. Это не по Арции топают сапожищи гоблинов, а они пришли в логово к врагу и должны победить. Вот только пусть этот, как его назвал Дьердь? Варшани? Ну и имена у этих тарскийцев, да и у таянцев не лучше… Пусть Варшани позабудет обо всем на свете, кроме проклятого холма… Впрочем, вскоре Луи стало не до рассуждений. Тарскийцы взялись за дело всерьез, они лезли и лезли вперед, их лошади оскальзывались на крови, но и пушки резестантов раскалились и стали бесполезны, так как воды, чтобы охлаждать стволы, взять было неоткуда. Арбалетчики же и лучники не могли остановить атакующих, так что вся тяжесть боя легла на плечи крючников и молотил, тем паче повозки уравнивали в высоте пеших и конных.

Луи за последний год повидал всякое, но даже он не представлял, каким страшным оружием могут оказаться окованные железом цепы. Здоровяки-фронтерцы орудовали ими, как заведенные. Могучие мышцы перекатывались под взмокшими рубахами, заваливались на спину сбитые с ног лошади, дробились черепа. Даже в старые времена, когда нобили прикрывали свои драгоценные головы железом, подобные удары надолго бы выводили из строя, теперь же головы и вовсе крошились, как гнилые тыквы, а оглушенные кони падали, подминая под себя всадников. Кровь смешивалась с потом и высыхала под жгучим весенним солнцем.

Больше всего хотелось пить, но это было недостижимо ни для атакующих, ни для обороняющихся, люди словно бы обезумели, как будто на жалкой таянской горке сошлись все тропы вселенной и от того, за кем она останется, зависит судьба мира. А может, так оно и было, ведь каждый воин должен быть уверен, что именно его удар, его стойкость и является той песчинкой на весах судеб, от которой зависит победа.

Луи давным-давно потерял шляпу и сбросил колет. В лохматом оборванце вряд ли кто-то мог признать принца. Шпага сына Эллари мелькала в самых опасных местах, но судьба словно бы простерла защитную длань над молодым арцийцем, на нем не было даже царапины. Перепрыгивая с одной повозки на другую, ругаясь, хваля, умоляя, он заставлял людей держаться, и в руки и души фронтерцев словно бы вливались свежие силы. Пару раз битва сталкивала принца с Рыгором, который все еще орудовал своим страшным цепом, защищая передний проход между повозками. Деревянные щиты там были разломаны, но люди оказались крепче дерева, они стояли насмерть. Рядом с Рыгором сражался давешний таянец, и Луи мимоходом подумал, что ТАК драться может лишь человек, побывавший в аду и получивший наконец возможность отомстить. Мимоходом заколов какого-то черно-красного, Луи перепрыгнул на следующую повозку, и как раз вовремя, чтобы заступить место рухнувшего с простреленной головой молотилы. Принц яростно отражал удары, когда снизу раздался хриплый надсадный вой горных волынок.