Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На фоне личностного расстройства уже позднее развивались депрессивные эпизоды.
ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ Грозный (1530–1584), великий князь всея Руси (с 1533 г.), первый русский царь (с 1547 г.). Внутренняя политика сопровождалась массовыми репрессиями (опричнина) и усилением закрепощения крестьян.
Наследственность
[Прадед царя, Василий Темный] «…был слаб как умом, так и волей… Бабка его, Софья Палеолог, происходила из фамилии, в которой всегда сказывалась предрасположенность к нервным заболеваниям». (Валишевский, 1912. с. 398.)
[Отец, великий князь Московский Василий III Иванович] «…имел, как представляется, исключительно гомо? сексуальную ориентацию». (Карлинс-кий, 1992, с. 104.)
«Кто был отцом Ивана Грозного — это вопрос, ибо Елена Глинская, жена бесплодного Василия III, была блудлива, как кошка». (Пикуль, 1996, с. 73.)
«В Иване IV более резко проявилась наследственность не по отцу, а по матери: необыкновенная впечатлительность, порывистость, страстность, влекущая к наслаждениям и жестокостям, доставлявшим тоже наслаждение, — свойства, которые обнаружились уже в отроке-Иване, невольно заставляют вспомнить о второй супруге великого князя Василия Ивановича, литвинке Елене, женщине, обуревавшейся страстями и бессердечной, не останавливавшейся ни пред чем ради своей выгоды и удовольствия и вызвавшей в боярах жгучую ненависть к себе». (Фирсов Н.Н., ЭС Гранат, т. 21, с. 404.)
«Если действительно верно, что Иоанн Грозный представлял собою наследника болезненного предрасположения к заболеванию мозга, в виде душевной болезни, от своих родителей и предков, то, по неизменному закону той же наследственности дальнейшие потомки его должны идти к вырождению и прекращению рода. Так оно и было на деле. Иоанн Грозный имел втрое меньше детей, нежели жен. Старший сын умирает в детстве, второй его сын, Иоанн, свирепый и кровожадный, как и отец, был убит отцом, Федор — наследник престола — малоумен, а Димитрий — эпилептик». (Ковалевский, 1995, т. 1, с. 47.)
Общая характеристика личности
«Не только великие исторические события и преступления, связанные с именем этого царя, но и самая его личность произвела на современников потрясающее впечатление». (Фирсов Н.Н., ЭС Гранат, т. 21, с. 403.)
«В юные годы, лет восьми-десяти, царь любил мучить и истязать животных. Бросит, бывало, несчастное животное из окна высокого терема на двор и любуется его страданиями». (Ковалевский, 1995, т. 1, с. 55.)
«…Когда Ивану подошло уже к 15-ти годам, начал “человеков уроняти”… Между пиром и церковной службой царь ходил в застенок. И есть свидетельство1''’…что никогда не выглядитон более веселым и не беседует более весело, чем тогда, когда он присутствует при мучениях и пытках до восьми часов». (Кобрин, 1989, с. 24, 68.)
[1560 г.] «Это был настоящий скиф: быстр умом, кровожаден, не знал милосердия и во всем действовал своим разумом». (Ковалевский, 1995, т. 1, с. 87.)
[Начало 1565 г., когда царь вернулся в Москву из Слободы, то] «“…у него не сохранилось совершенно волос на голове и в бороде, которых сожрала и уничтожила его злоба и тиранская душа”. Дело было, вероятно, не в злобе, а в том, что, затевая фарс с отказом от престола, царь Иван волновался: а вдруг отречение будет принято?.. Науке известны случаи временного выпадения волос из-за острых душевных переживаний». (Кобрин, 1989. с. 69.)
«Власть чувственности над Иваном, мне кажется, была роковой для его психологии. Подчиняясь этому свойству, Иван из нервного становился нервозным, слабовольным психопатом, а на этой почве развивались трусливость и разного рода маниакальные состояния. В течение всей жизни “естество” царя давало себя знать: оргии и половые насилия, частые браки Ивана (освященных церковью было 5 и 2 без освящения) и вечные поиски им новых невест при живых женах, неугасимый огонь сладострастия даже и в то время, когда страшная болезнь превращала Ивана в заживо разлагавшийся труп и все-таки, говорят, не предохранила сластолюбца от покушения на невестку, пришедшую с участием к болящему, — все это неопровержимо свидетельствует, что перед нами типичный эротоман… Иногда он ужасался той пропасти, куда влекут его страсти, и в один из таких моментов самобичевания из-под царского пера вылился кровью бол ьного сердца написанный автопортрет, как всегда, не без преувеличения, но с несомненными реальными чертами. Иван IV в своем “завещании” (1572 г.) сделал печальное признание, что “скаредными своими делы паче мертвеца смраднейший и гнуснейший”, что он “разумом растлен и скотен умом”. И вспоминая свои мысли, разговоры и “делы”, Иван именно во всем своем прошлом со скорбию усмотрел общую причину, приведшую его к такому глубокому нравственному падению, причину, заключающуюся в свойствах его личности: “понеже, говорит он, — убо самую главу оскверних желанием и мыслию неподобных дел, уста рассуждением убийства и блуда и всякого злого делания, язык срамословием, выю и перси гордостью и чаянием высокоглаголивого разума, руце осязанием неподобных и граблеиием и убийством, внутренние помыслы всякими сквернами, объядением и пьянством, чресла чрезъестественным грехом и опоясанием на всякое зло… и иными неподобными глумлениями”». (Фирсов Н.Н., ЭС Гранат, т. 21, с. 405, 411.)
«По-видимому, несмотря на свои неоднократные женитьбы, баловался с переодетыми в женское платье юношами и сам Иван Грозный; такие подозрения высказывались современниками по поводу его отношений с юным женоподобным Федором Басмановым, который услаждал царя пляской в женском платье». (Кон, 1998, с. 283.)
«А я, пес смердящий, кого могу учить и чему наставлять и чем просветить? Сам вечно в пьянстве, блуде, прелюбодеянии, скверне, убийствах, грабежах, хищениях и ненависти, во всяком злодействе..» («Послания Ивана Грозного», 1986, с. 145.)
«В известных литературных произведениях Ивана Грозного интересно отметить влияние на творчество его психопатологических переживаний. Так, он написал канон “Ангелу Грозному”, т. е. архангелу Михаилу, считавшемуся в Древней Руси ангелом смерти. В этом не публиковавшемся ранее каноне Ивана Грозного сказался его жесточайший страх смерти, страх преследования со стороны реальных и мнимых врагов». (Лихачев, 1975, с. 51.)
«Грозный, при всей своей необузданной вспыльчивости, никогда не сражался ни со скалой, ни с ветряными мельницами. Он не норман, скорее раздражительный, жестокий и коварный монгол… В склонности Ивана каяться в своих преступлениях хотели видеть признаки нервной болезни и даже психического недуга. Иван часто впадал в преувеличения, бичуя свои пороки. Но мне кажется, что здесь мы имеем дело с любовью к театральным эффектам». (Валишевский, 1912, с.
