Конец вечности - Айзек Азимов

— Уверяю вас — на планете нам ничего не грозит.

Уэндел сердито нахмурилась.

85

Странной чертой Салтаде Леверетта — с точки зрения Януса Питта — было его желание обитать в поясе астероидов. Очевидно, некоторым людям действительно нравятся пустота и одиночество.

— Нет, я не презираю людей, — уверял Леверетт. — Просто мою потребность в общении удовлетворяет головизор — и поговорю, и выслушаю, и посмеюсь. Разве что пощупать не могу и обнюхать — но среди людей это не принято. К тому же в поясе астероидов уже строятся пять поселений, и при желании я могу там досыта пообщаться с людьми.

Приезжая на Ротор — в метрополию, как он называл, — Леверетт всё время опасливо оглядывался по сторонам, словно боялся, что его начнут толкать.

К стульям он тоже относился подозрительно и, усевшись, ерзал, словно хотел стереть отпечаток того, кто сидел на нём раньше.

Янус Питт всегда считал, что лучшего кандидата на должность исполняющего обязанности комиссара пояса астероидов ему не найти. Такой пост давал Леверетту власть над всей внешней областью системы Немезиды. А следовательно, не только над строящимися поселениями, но и над службой наблюдения.

Они как раз заканчивали завтракать в личных апартаментах Питта — Салтаде, наверное, скорее умер бы с голоду, чем согласился есть в общей столовой, куда пускали кого попало (кем попало он считал всех незнакомых людей). Питта вообще удивляло, что Леверетт соглашается есть даже в его присутствии.

Питт внимательно приглядывался к нему. Сухой и морщинистый, Леверетт напоминал хлыст, казалось, что он никогда не был молодым и не станет старым. У него были блеклые голубые глаза и выцветшие желтые волосы.

— Салтаде, когда вы в последний раз были на Роторе?

— Всего два года назад. И, по-моему, Янус, с вашей стороны непорядочно вновь подвергать меня таким испытаниям.

— Я здесь ни при чем. Я не вызывал вас, но если уж вы здесь — милости просим.

— Могли бы и вызвать. В своем последнем послании вы объявили, что не желаете, чтобы вас беспокоили по пустякам. Наверное, вы, Питт, уже считаете себя настолько крупной фигурой, что желаете иметь дело лишь с себе подобными.

Улыбка Питта стала напряженной.

— Не понимаю, о чём вы, Салтаде?

— Вам послали отчет. Наблюдатели обнаружили источник излучения, приближающийся извне. Материал отослали вам, но в ответ получили меморандум, где указано, в каких случаях вас следует беспокоить.

— Ах, это! — Питт вспомнил: то был момент жалости к себе и раздражения. Ведь и он имеет право на раздражение, хотя бы изредка… — Вашим людям приказано ждать появления поселения. С вопросами менее важными ко мне обращаться необязательно.

— Прекрасно, что вы так решили. Но что делать, если наблюдатели обнаружили не поселение и опасаются докладывать вам? Они направили мне новый отчет, чтобы я передал его вам, невзирая на то что вы считаете такие случаи пустяковыми. Наблюдатели полагают, что мне легче справиться с Питтом, хотя я не испытываю ни малейшего желания общаться с вами. Под старость лет вы становитесь брюзгой, Янус.

— Хватит болтать, Салтаде. Так что они у вас там обнаружили? — по-прежнему брюзгливо спросил Питт.

— Они обнаружили корабль.

— Что значит «корабль»? Не поселение?

Леверетт поднял руку с узловатыми пальцами.

— Я не говорил «поселение», я сказал — «корабль».

— Не понимаю.

— А что тут понимать? Или компьютер нужен? Если так — вот он. Корабль — это транспортное средство, перемещающееся в космосе с экипажем на борту.

— Большой?

— Я предполагаю, что он вряд ли вмещает больше шести человек.

— Один из наших, наверное…

— Нет. Мы проверили. Этот был сделан не на Роторе. Служба наблюдения по собственной инициативе кое-что предприняла, однако они побоялись доложить вам. Ни один компьютер нашей системы не принимал участия в сооружении этого корабля, а такого судна, не обратившись к компьютеру на той или иной стадии, не соорудить.

— И что вы решили?

— Это не роторианское судно. Оно идёт издалека. И пока ещё оставалась надежда, что корабль окажется нашим, мои ребята сидели тихо и не беспокоили вас, согласно полученным указаниям. Ну а когда оказалось, что нам он не принадлежит, они обо всём доложили и просили сообщить вам, но сами делать это отказались. Знаете, Янус, в пренебрежении людьми не следует заходить слишком далеко — в конце концов это может плохо кончиться.

— Да помолчите же! — раздраженно выкрикнул Питт. — Как это — не роторианский корабль? Откуда он может здесь взяться?

— Скорее всего, он прибыл из Солнечной системы.

— Невероятно! Чтобы такой крошечный кораблик, с полудюжиной человек на борту, мог осилить путь от Солнечной системы? Даже если земляне изобрели гиперпривод — а в этом теперь едва ли можно сомневаться, — в таком тесном корабле шестерым не выдержать целых два года. Разве что удалось подобрать прекрасно обученный образцовый экипаж, приспособленный к межзвездным перелетам. Впрочем, в Солнечной системе никто на это не решится. Только поселение, замкнутый мир, населённый людьми, с детства привычными к такому образу жизни, может совершить межзвездное путешествие и уцелеть.

— Тем не менее, — сказал Леверетт, — сюда летит небольшой корабль, который сделали не роториане. Это факт, и вам остаётся только смириться с ним. Откуда он? Ближайшая к нам звезда — Солнце. С этим тоже не поспоришь. И если корабль не из Солнечной системы, значит, он летит от какой-то другой звезды, и тогда его путь длился дольше, чем два года. Впрочем, если уж два года, по-вашему, чересчур много — что уж думать о другом?

— А если этот корабль сделан не людьми? — спросил Питт. — Предположим, что существуют иные формы жизни, с психологией, отличающейся от человеческой. Возможно, они способны к долгим путешествиям в тесном помещении.

— Если они вот такого роста, — Леверетт развел большой и указательный пальцы на четверть дюйма, — тогда корабль для них поселение. Но это не так. Это не чужаки. И не какие-то гномы. Корабль сделали люди — но не роториане. Мы считаем, что чужаки во всём отличаются от людей, а значит, и корабли их должны быть совершенно не похожи на наши. А этот имеет вполне земной внешний вид, вплоть до серийного обозначения, выведенного земными буквами.

— Вы не сказали об этом!

— Полагал, что и так понятно!

— Но если корабль земной, он может оказаться автоматическим. На борту его могут быть только роботы.

— Возможно, — согласился Леверетт, — а раз так, нам следует взорвать его. Раз людей на борту нет, то и этических проблем не возникнет. Мы уничтожим чью-то собственность, но ведь они нарушили границы наших владений.

— Вот и я об этом думаю, — сказал Питт.

Леверетт широко улыбнулся.

— Пожалуй, не стоит. Этот корабль провёл в космосе меньше двух лет.

— О чём вы?

— А вы забыли, каким был Ротор, когда мы сами здесь появились? Мы летели больше двух лет. И половину этого времени провели в нормальном пространстве при скорости чуть меньше световой. У нас вся поверхность была побита, исцарапана атомами, молекулами и частицами пыли. Пришлось полировать и чинить, насколько я помню. Вы-то не забыли?

— А этот корабль? — спросил Питт, не потрудившись ответить на вопрос.

— Блестит, словно прошёл всего каких-нибудь несколько миллионов километров с обычной скоростью.

— Но это невозможно! Что вы опять несете?

— Вовсе не невозможно. Несколько миллионов километров они и прошли с обычной скоростью — остальной путь проделали в гиперпространстве.

— О чём вы говорите? — Терпение Питта явно истощалось.

— О сверхсветовом полёте. Они освоили гиперпространство.

— Но это теоретически невозможно.

— Да? Соглашусь, если вы найдёте другое объяснение.

Питт открыл рот:

— Но…

— Я знаю. Физики будут утверждать, что такое немыслимо, — однако же корабль здесь. А теперь позвольте сказать вам следующее. Если они уже умеют путешествовать со скоростью света, значит, обладают и сверхсветовой связью. И Солнечная система знает, где они находятся и что здесь происходит. И если мы взорвем судно, об этом станет известно на Земле и через некоторое время сюда явится целый флот таких кораблей и примется за нас.

— Что же делать-то, а? — Питт на время даже потерял способность соображать.

— Остаётся принять их как друзей, выяснить, кто они, откуда и зачем явились сюда. Я предполагаю, что они собираются высадиться на Эритро. Нам тоже придётся полететь туда, чтобы вступить в переговоры.

— На поверхности Эритро?

— Янус, если они опустятся на Эритро, где ещё мы сможем с ними переговорить? Придётся встретиться там. Рискнем.