Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Правда кое-где, еще до начала паники офицеры все же успели дать команду на открытие огня, и залп по врагу был дан, но эффективность его была крайне мала. Заржали пораженные пулями лошади, кое-где попадали на землю люди, но ни один из пулеметчиков противника не перестал петь свою монотонную песню смерти. Дать второй залп по врагу они не успели, их ряды были опрокинуты и смяты беглецами.

Проработав ровно четыре с половиной минуты по развалу строя неприятеля, пулеметчики замолкли, и на добивание американцев ринулась кавалерия во главе с генералом Вильей. Сломав строй противника при помощи изобретения их земляка Хайрама Максима, Вилья спешил нанести бегущему врагу как можно больше потерь, прежде чем тот успеет отойти к эшелону и укроется в вагонах.

С громкими криками и с саблями наголо, одетые в сомбреро всадники, неудержимой лавиной накатывались на бегущего противника. Не будь стрельба тачанок Диаса столь губительной для американских солдат они, вне всякого сомнения, смогли бы отразить натиск кавалерии неприятеля. Но, увы. Их ряды пребывали в состоянии первозданного хаоса и пехотинцев, на данный момент заботило лишь одно, как можно скорее добежать до своих вагонов и укрыться там от сабель и пуль противника. 

Однако до этого укрытия еще следовало добежать, а Вилья не собирался просто так дарить американцам этот шанс. Молниеносно пролетев отделяющее их от врагов пространство, всадники революции с гиканьем врезались в толпу бегущих солдат. В неистовом темпе замелькали сабли,  и каждый их взмах был смертельным приговором для тех, кто еще совсем недавно носил имя солдата бригады генерала Макниша, а теперь стремительно уносил ноги от разгоряченных рубкой мексиканских пеонов.

Пулеметчики Диаса, сделав столь существенный задел в этом бою, не собирались сидеть, сложа руки и отдавать все лавры боевой славы кавалеристам. Они вновь развернули свои повозки и устремились вслед за всадниками революции, решив придвинуться поближе к стоящему на путях эшелону. Все это было сделано с расчетом на то что, достигнув вагонов, конница моментально утрачивает свое преимущество и лихие всадники еще минуту назад крошившие бегущего врага в капусту, теперь сами становились прекрасной мишенью для тех, кто успел заскочить в вагон или укрылся под его колесами. 

В этот момент боя Вилья показал себя грамотным командиром. Случись эта схватка год назад, он попытался бы сходу, на плечах бегущих захватить эшелон, что было большим риском. Боевой дух американцев еще не был окончательно сломлен и, обретя укрытие, они были в состоянии не только обороняться, но и наносить врагу смертельные удары. Однако время, проведенное с Камо, многому научило крестьянского вождя, в том числе и азам тактики. Поэтому, едва его всадники стали увязать в около вагонных схватках, он быстро оценил ситуации и приказал отступить назад под прикрытие пулеметов.

Как только пространство перед вагонами было очищено, пулеметчики Диаса вновь открыли свой губительный огонь, но на этот раз с куда более близкого расстояния. Теперь тяжелые пулеметные пули, насквозь пробивали деревянные стены вагонов, убивая и калеча укрывшихся за ними солдат. Американцы пытались отстреливаться, но пулеметчики Диаса в этот день были неуязвимы для пуль. На каждый выстрел в свою сторону они отвечали горячей свинцовой очередью, превращая в щепки деревянную обшивку вагона.

Стрелки хронометра успели отсчитать чуть меньше сорока минут сражения, когда оно вступило в свою завершающую стадию. Под прикрытием пулеметного огня, в атаку на врага устремился отряд гранатометчиков во главе неустрашимым Хуаном Торресом Норьегой. Коренастый усач в огромном расшитом серебром сомбреро, он вел в бой своих солдат, размахивая двумя огромными немецкими маузерами, ведя непрерывную стрельбу по американцам. Твердо, веря, что его пуля еще не отлита, Торрес храбро бежал в передних рядах наступающих мексиканцев, подбадривая солдат личным примером. 

Стоит ли говорить, что за таким человеком пеоны бесстрашно бежали в атаку, не обращая никакого внимания на огонь противника. Многие из них погибли, не успев добежать до железнодорожной насыпи, так и застыв белыми рубахами посреди выжженной солнцем травы. Но не меньшее число бойцов все же прорвались к эшелону и принялись забрасывать гранатами окна и двери вагонов. То там, то тут, гулко грохотали разрывы гранат, после чего начинались рукопашные схватки.

Большинство вагонов мексиканцы захватили, только перестреляв их защитников, которые сражались до победного конца. Однако были и такие, которые героической смерти предпочитали сдачу в плен. Как ни странно, но в их числе оказался генерал Макниш и офицеры его штаба. По злой иронии судьбы, в плен его взял простой погонщик скота Мануэль Сота.

Прорвавшись к генеральскому вагону, он бросил внутрь гранату, а затем ворвался в него и сам. Клубы дыма еще не полностью осели, а Мануэль уже стал выбрасывать через проем на руки своих товарищей оглушенных от взрыва американцев. Капитан Хорнер попытался оказать сопротивление пеону, но Мануэль мгновенно прострелил ему голову из пистолета, чем поверг в ужас офицеров и самого генерала Макниша. Подавленные кровавой расправой над капитаном, они не выказывали попыток к сопротивлению, покорно отдав свою судьбу в руки мексиканских революционеров.

Так постепенно, завершилось это сражение у Сьерра-Бланко. Около ста человек сложили оружие и были взяты в плен мексиканцами, чуть более сорока человек сумело скрыться в одном из оврагов, и не были обнаружены противником. Больше всех повезло кавалеристам, которые с момента подрыва эшелона успели выгрузить своих лошадей, но не успели принять участие в бою. Едва только исход сражения стал ясен, капитан Олсен приказал отступать, и обрадованные всадники понеслись в бешеный галоп, спасая свои драгоценные жизни.   

Едва только стало известно о новой победе Вильи над американскими войсками, как Америка немедленно взорвалась громкими криками негодования в адрес президента. Многие газеты прямо обвиняли Вильсона в мягкотелости и близорукости в деле защиты родины. Газетчики с пафосом спрашивали, что дороже президенту Вильсону, интересы воюющей Европы или внутреннее спокойствие и целостность его страны. И тут же делали выводы, что первое, поскольку президент отправил за океан свои лучшие части, а против революционного злодея бросил неполную бригаду. При этом мастера пера полностью забывали о двух дивизиях генералов Абрамса и Армстронга, которые уже направлялись в Техас.   

Очень раздраженный поднятой газетчиками шумихой, президент Вильсон был вынужден выступить с объяснением в Конгрессе, где он подвергся резким нападкам, как со стороны республиканцев, так и со стороны демократов. В этот день ему пришлось полностью испить горькую чашу непонимания и даже вражды. Все конгрессмены в один голос требовали немедленных действий, которые должны были раз и навсегда покончить с негодяем Вильей замахнувшегося на самое святое, целостность Соединенных штатов.

Уверения Вильсона о том, что против Вильи уже отправлены внушительные силы, были встречены в штыки конгрессменом республиканцем от штата Вайоминг Дэвид Мэйсона. Кем-то  хорошо проинформированный, он известил конгрессменов о том, что дивизии Абрамса и Армстронга о которых говорил господин президент, по своим боевым качествам мало, чем отличаются от бригад ранее разбитых Вильей. «Разница заключается только в численности солдат отправленных против Вильи солдат, а так же во времени, за которое он их разобьет» - трагическим голосом произнес Мэйсон.      

Напрасно Вильсон пытался заверить конгрессменов, что двух дивизий вполне хватит для наведения полного порядка в Техасе. Слова Мэйсона сделали свое черное дело, и каждый из выступавших стал требовать выделения гораздо больше сил против столь опасного врага как Панчо Вилья. И тут Вильсон совершил непростительную для политика ошибку. Вместо того, что бы клятвенно обещать, что ближайшее время он сделает все мыслимое и немыслимое ради немедленного наказания мексиканского чудовища, он с наивной прямотой заявил, что большего количество войск правительство на данный момент выделить не может.

- Нужно подождать только месяц, за время которого мы сможем сформировать дополнительные соединения и бросим их на Вилью – сказал президент, не подозревая, что подливает масло в огонь. Гул недовольства прошелся по рядам сидящих перед Вильсоном политиков, желавших видеть своего президента более озабоченным судьбой родины.

Первым вскочил Стив Грексон конгрессмен от штата Мэн. Устремив на Вудро негодующий взгляд, он объявил, что Отечество в опасности и призвал к немедленному возвращению из Европы американской армии, чьё присутствие на родине, могло бы твердо гарантировать американскому народу победу над Вильей.