Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Сорванные с рельсов вагоны еще не успели завершить свой последний путь, как нетерпеливые мексиканцы уже открыли шквальный огонь. Это было ужасающее зрелище. Все кто чудом уцелел или был только легко ранены, ещё не успев осознать весь ужас произошедшей с ними катастрофы, были подвергнуты мексиканцами безжалостному испытанию на право дальнейшей жизни при помощи скорострельной винтовки Мандрагора. Охваченные лихорадкой боя, пеоны в мгновение ока, принялись расстреливать покореженные вагоны, азартно добивая всё живое оставшееся в них.             

Несколько иная судьба была у солдат, чьи вагоны устояли на рельсах, и не упал с откоса. Они быстро пришли в себя и, заслышав выстрелы, попытались прийти на помощь попавшим в беду товарищам. Однако высокий откос, на котором стояли уцелевшие вагоны, сыграл и с ними жестокую шутку. Те, кто сгоряча стали выпрыгивать из вагонов, в большинстве своем жестоко калечились, кубарем скатываясь по каменистому откосу, ломая руки, ноги и становясь жертвами вражеских стрелков. Те же, кто не покинул вагоны, оказались в ловушке, выходы из которой насквозь простреливались неприятелем.

Впрочем, их положение было не столь плачевным, как тех, чьи вагоны были сброшены с насыпи.   Толстые деревянные стены вагонов представляли собой неплохую защиту от пуль врага и потому,  американцы решили дождаться подхода второго эшелона во главе с генералом Макнишем. По всем расчетам им оставалось продержаться чуть менее двадцати минут. 

С математической точки зрения расчет был абсолютно верен, но американцы не знали, что сейчас имеют дело не столько с Панчо Вилья, сколько с Камо, за плечами которого был большой опыт в проведении подобных акций. В чем им предстояло убедиться в самое ближайшее время.

Готовясь напасть на врага, сеньор колонел выставил на путях вторую засаду, точно рассчитав место и время прохождения второго эшелона американцев. Там были заложены две гальванические мины, за пультом управления которых сидел Хорст Майер, немецкий подрывник, доставшийся Камо в наследство от Гринберга. Только ему мог доверить сеньор колонел такую ответственную задачу как подрыв второго эшелона противника. 

Тем временем, события вокруг уцелевших вагонов эшелона Шеннона развивались стремительно. Убедившись, что американцы не собираются покидать деревянные вагоны, Камо приказал подтянуть свою артиллерию, состоявшую из четырех старых брандкугелей. Их он обнаружил в арсенале Эль-Пасо, проводя его инспекцию на второй день после взятия города. Каким образом  оказались там эти брандкугеля так, и осталось тайной, но Камо моментально ухватился за эти старинные пузатые пушки. И теперь им предстояло сыграть главную роль в уничтожении солдат Шеннона.      

Расположенные за холмами брандкугеля, были наведены на яростно огрызающиеся огнем вагоны противника, с тем расчетом, что основной их удар приходился точно в средину эшелона. Камо лично поднес запалы к казенной части маленьких пушек, из которых с грохотом вылетели  большие металлические шары, устремившиеся к цели по замысловатой пологой траектории.

Первые три залпа столь необычной артиллерии Камо не дал результатов. Огненные снаряды летели куда угодно только не в цель. Напуганные первыми выстрелами американцы приободрились от таких результатов стрельбы, но четвертый залп поставил жирный крест на их надеждах. Сразу три зажигательных снаряда угодили в деревянные крыши и стены вагоны, от чего они сразу задымилась и вспыхнула ярким пламенем. 

Ободренные успехом, мексиканцы обрушили на противника весь свой запас зажигательных снарядов и к концу обстрела четыре из девяти уцелевших вагонов, были охвачены языками огня. Находившиеся внутри вагонов солдаты пытались сбить разгорающееся пламя подручными средствами, но засевшие на холмах вражеские стрелки не позволяли им сделать это.

Вскоре, языки прожорливого огня стали перебрасываться с объятых пламенем вагонов на близлежащие вагоны, и полное уничтожение состава стало лишь делом времени. Как только это стало очевидным, американцы предприняли попытку прорыва, предпочтя смерти в дыму и огне, шансу вырваться с боем из смертельной ловушки. Под пулями врагов, сбивая в кровь руки и ноги при спуске по крутой насыпи, они бросились в атаку на врага, которая оказалась для многих из них последней.   

Война любит смелых людей и иногда дарит им за храбрость жизнь. Около семидесяти человек сумели прорваться сквозь заслоны Вильи, случайно наткнувшись на слабое место мексиканской засады. Позабыв обо всем, они стремительно бежали прочь от железнодорожного полотна, постоянно слыша за своими спинами яростный треск скорострельных винтовок и крики своих менее счастливых товарищей гибнущих под пулями врагов. Всю эту ужасную какофонию дополнял непрерывный треск горящих вагонов и удушливый дым волнами стелящийся вдоль состава. 

Несколько в ином ключе разворачивались действия с эшелоном, в котором ехал сам генерал Макниш. Хорст Майер с помощью магнето взорвал мины точно там, где ему было приказано Камо, под паровозом и в центре эшелона. Состав сильно тряхнуло, и вновь под откос с грохотом  полетели набитые людьми вагоны. Однако на этот раз количество жертв среди американцев было меньше, так как откос в месте подрыва был не столь высок как в месте первой засады. В числе тех вагонов, что не пострадали от взрыва, был и вагон генерала Макниша. Едва стало ясно, что эшелон подвергся нападению, последовал приказ покинуть вагоны и приступить к отражению атаки противника, уже обозначившего своё присутствие на горизонте.

Это был отряд тачанок под командованием лихого авантюриста Мигель Диас, прошедший школу жизни начиная от конокрадства и заканчивая участием в походе Вильи на Мехико. Едва только прозвучали взрывы, как тачанки в сопровождении кавалерии устремились к эшелону, вздымая тучи пыли и песка. Не имея должной сноровки в езде на бричках, подручные Диаса потратили много времени на сближение с противником и потому подарили американцам заметную фору во времени.

Выполняя приказ командира, солдаты дружно покинули вагоны и стали выстраиваться в некое подобие каре, торопливо выравнивая свои ряды. Полностью отождествляя мексиканцев с индейцами, Макниш решил отражать нападение мощным фронтальным огнем, который всегда был губителей для кавалерии. Эта тактика всегда приносила американцам успех и потому ни у кого из солдат не было и тени сомнения в скорой победе. 

Опытные в своём деле сержанты быстро выстраивали свои подразделения в цепи, попутно следя за правильностью построением своих подчиненных, которым предстояло вести огонь из положения стоя и с колена. Застыв на изготовке в плотных рядах строя, солдаты крепко сжимали натруженными руками свои «винчестеры» и «мартины», деловито досылали в стволы патроны и с азартом всматривались в приближающиеся к ним клубы пыли.

Когда тачанки оказались в зоне поражения, верные своей тактики янки не открыли огонь, терпеливо дожидаясь, когда всадники противника приблизятся на более близкое расстояние, с которого по ним можно будет вести убойный огонь.

Передний строй стрелков уж торопливо ловили мушками своих винтовок фигуры мексиканских всадников, но к огромному удивлению американцев, противник неожиданно остановился, и его повозки стали разворачиваться. Поднятая колесами и копытами лошадей пыль, на некоторое время не позволяло американцам рассмотреть всё происходящее в рядах мексиканцев. Прошло ещё несколько томительных минут, пыль осела и взорам изумленных янки, предстал ломаный строй рессорных повозок, на задней части которых стояли станковые пулеметы, хищно уставившись на них своими тупыми дулами. Прежде чем кто-то из них смог что-то сказать, по плотному строю каре ударили тугие свинцовые струи пулеметов, в считанные секунды, выкосившие передние ряды стрелков. Сраженные в грудь, живот и головы, они падали на землю подобно соломенным снопам, так и не успев осознать собственную смерть. 

Привыкшие стрелять строго по команде, американские пехотинцы упустили драгоценные секунды боя, и прогреми сразу ответный залп каре, неизвестно как сложилась дальнейшая картина боя. Но начало схватки было столь неожиданным и ошеломляющим, что офицеры просто растерялись и упустили из рук нить боя. Пол минуты столь важные для принятия решения пролетели как одно мгновение, после чего в рядах каре возникла паника. Спасая свои жизни, от летящих в них густым роем пуль, солдаты бросились в разные стороны, и строй полностью развалился. 

Напрасно сержанты и офицеры пытались остановить бегущих солдат, но было уже поздно. Потеряв от страха голову, стоящие впереди солдаты в считанные секунды смяли задние ряды. Началась давка и в разразившихся криках, стонах и воплях ничего нельзя было услышать.