Первое правило волшебника - Терри Гудкайнд

Стражники, образовавшие эскорт, выжидательно смотрели на Кэлен и двинулись с места лишь тогда, когда она сделала первый шаг. Поднимая пыль, конный эскорт въехал в ворота.

Зедд шел рядом с Ричардом. Наклонившись к командиру, он сказал:

— Ваше счастье, что Мать-Исповедница не знает вашего имени!

Ричард увидел, что командир обмяк от облегчения, когда они прошли.

Ричард незаметно улыбнулся. Он сам хотел устроить в Тамаранге небольшой переполох, но ему и в голову не приходило, что это получится так здорово.

За городскими воротами все было столь же упорядоченно, сколь беспорядочно перед ними. На мощеных улицах, расходившихся от замка, располагались магазины с выставленными в витринах товарами. На улицах не было ни пыли, ни дурных запахов. Здесь были гостиницы, более приятные, чем те, что Ричард видел раньше, и не было такой тесноты. Кое-где у дверей стояли привратники в красных ливреях и белых перчатках. Над дверями красовались резные вывески: «Серебряный сад», «Коллинз», «Белый конь», «Постоялый двор».

Мужчины в красиво расшитых плащах и женщины в нарядных платьях со спокойной грацией прохаживались по улицам. Общего с людьми снаружи было лишь то, что и здесь все низко кланялись, завидев Мать-Исповедницу.

Горожане расступались перед Кэлен и ее свитой, услышав стук копыт и лязг брони, хотя делали это не так быстро, как простолюдины по ту сторону городских стен. В их почтении не было суетливости, но не было в нем и искренности. Во взглядах таился легкий оттенок пренебрежения. Кэлен не смотрела на них. Зато они обращали больше внимания на меч Ричарда, чем люди снаружи. Ричард видел, как смотрят на его меч мужчины, замечал надменные взгляды женщин.

Волосы у женщин были еще короткие, правда, у некоторых они достигали плеч. И это тоже выделяло Кэлен, у которой волосы ниспадали на плечи и спину. Никто не мог соперничать с ней. И снова Ричард порадовался, что не постриг ее, когда она просила об этом.

Один из всадников, получив соответствующий приказ, устремился к замку, чтобы доложить о Матери-Исповеднице. Кэлен сохраняла на лице непроницаемое выражение, хорошо знакомое Ричарду. Теперь он понял, что это связано с положением Исповедницы.

Они еще не достигли ворот, как трубы возвестили о прибытии Матери-Исповедницы. На стенах замка стояло множество воинов — копейщиков, лучников, меченосцев, — построенных в ряды. Все как один поклонились при приближении Кэлен и стояли, склонив головы, пока она не прошла через распахнувшиеся перед ней железные ворота. Внутри по обе стороны дороги также стояли ряды солдат, которые одновременно склонили перед ней головы.

На некоторых террасах красовались вазоны с цветами, на других еще зеленела трава и благоухали цветы, очевидно, выращиваемые в теплицах. Были там и живые изгороди, посаженные в строгом геометрическом порядке, были даже живые лабиринты из кустов. Ближе к замку росли кусты, обстриженные в виде различных животных. Парк казался огромным.

Перед ними возвышались величественные стены замка. Ричард никогда еще не видел вблизи таких громадных сооружений. Дворец Шоты был все же поменьше, да Ричард и не подходил к нему. Башни, башенки, балконы словно парили в вышине. Он удивлялся словам Кэлен, что это совсем незначительное королевство, и гадал, какими же должны быть замки в королевствах позначительнее.

Всадники остановились у крепостного вала, и в замок их препроводили пехотинцы, по шесть человек в ряд с каждой стороны. Они прошли через огромные двери с бронзовыми украшениями, после чего развернулись, пропуская вперед Мать-Исповедницу со свитой.

Они вошли в огромную залу, отделанную черным и белым мрамором, с гладкими каменными колоннами, такими мощными, что, казалось, каждую из них надо было обнимать вдесятером. Колонны, украшенные витыми каменными гирляндами, поддерживали длинный ряд арок.

Ричард почувствовал себя чуть ли не карликом. На стенах висели огромные гобелены, изображавшие сцены больших сражений. Ричарду уже случалось видеть гобелены: два было у его брата. Гобелены очень нравились Ричарду, и он считал их большой роскошью. Но гобелены Майкла выглядели рядом с этими, как рисунок палкой на песке рядом с картиной художника.

Ричард и не думал, что на свете существуют столь величественные творения.

Зедд слегка наклонился к нему и прошептал:

— Перестань таращить глаза и закрой рот.

Ричард поспешно опустил глаза и стал смотреть прямо перед собой.

Наклонившись к Зедду, он шепотом спросил:

— Такие места привычны для нее?

— Мать-Исповедница не раз бывала в местах и получше этого.

Ричард ошеломленно замолчал.

Они подошли к великолепной лестнице. Как показалось Ричарду, на главной площадке мог поместиться его домик, и еще осталось бы место. У входа на лестницу их ждала группа людей.

Впереди стояла королева Милена, пышная дама в шелковом платье кричащей расцветки и в мантии, отделанной пестрым лисьим мехом. Волосы у королевы были такими же длинными, как у Кэлен. Ричард сперва не разглядел, что у нее на руках, но, услышав тявканье, понял, что это собачонка.

При их приближении все, кроме королевы, преклонили колени и низко поклонились. Когда они остановились, Ричард уставился на королеву, так как никогда прежде королев не видел, но Зедд незаметно пихнул его ногой.

Ричард опустился на колени, последовав примеру Зедда, и склонил голову.

Только Кэлен и королева не встали на колени и не кланялись. Ричард решил, что они не должны кланяться друг другу.

Королева уставилась на Кэлен, которая сохраняла спокойствие и достоинство и даже не смотрела на королеву. Все молчали.

Кэлен сделала легкое движение рукой, точно подавая знак, и королева помрачнела. Выражение лица Кэлен не изменилось. Ричард подумал, что если бы сейчас кто-нибудь мигнул, то и этот звук раздался бы по всему замку.

Королева передала собачку стоявшему за ее спиной придворному в светло-зеленой паре, черном трико и красно-желтых панталонах. Позади королевы стояла целая толпа мужчин в такой же одежде. Собачонка злобно заворчала и тяпнула придворного за руку, чего он, насколько мог, постарался не заметить.

Королева опустилась перед Кэлен на колени.

Тут же рядом с ней возник молодой человек в темном с подносом в руках. Он склонился, насколько мог, низко, держа поднос перед королевой.

Та взяла с подноса небольшое полотенце, смочила его в серебряной чаше с водой, вытерла губы и положила полотенце обратно на поднос.

После этого королева взяла руку Матери-Исповедницы и поднесла ее к губам.

— Клянусь в верности Исповедницам короной, страной и жизнью.

Ричард редко слышал, чтобы люди так гладко врали.