Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Эрнан Кортес слушал молча, никак не демонстрируя своих чувств. Но его изводила досада. Опять религия ацтеков спутала все планы! Хотя, наверняка праздник был всего лишь предлогом. Действительно ли индейцы собирались напасть? Сейчас уже не узнаешь… Прав Хуан Веласкес — Нарваэс прибыл в самый неподходящий момент. Альварадо же продолжал:

— Тут индейцы тысячами подкрадываются к самим стенам, а на площади, гляжу, тянут к подножию истуканов связанных мужчин, разрисованных синей краской, как для жертвоприношения. А там уже и жрец в полном облачении. Я поспешил к нему. Протолкался сквозь толпу. Подошел к этому мерзавцу. Он уперся, кричит, что боги разгневаются и что нужно умилостивить их кровью. Потребовал, чтобы я ушел и не мешал…

Фернан, слушая это, лишь сокрушенно покачал головой. Дальше все и так было понятно. Слово за слово… Вспыльчивый Педро наверняка быстро схватился за оружие.

— Так и началось сражение, — рассказывал между тем Альварадо. — Тут подоспели мои солдаты. Дикарей мы, конечно, много перебили.

— Ну и сколько же индейцев должны были принести в жертву? — спросил Фернан.

— Не знаю, — угрюмо ответил Альварадо. — Я их не считал.

— В любом случае, погибших было бы куда меньше, если бы ты не стал вмешиваться.

— Да будь оно все проклято! — взорвался Альварадо. — Я испанский дворянин и христианин. И я не собираюсь любоваться тем, как кого-то режут на алтаре во славу демонов, особенно если я запретил это делать!

Кортес увидел, как Фернан задиристо вскинул подбородок вверх. Гонсалес не привык, чтобы с ним так разговаривали. Генерал-капитан раздраженно вздохнул — не хватало еще, чтобы два его помощника сейчас стали выяснять отношения.

— Ладно, ничего уже не изменишь, — вмешался Кортес. — Педро, где те дикари, которых собирались зарезать?

Фернан с удивлением подумал, что впервые видит Альварадо не то чтобы смущенным… Этот безгранично решительный и самоуверенный человек вообще, похоже, не ведал такого чувства. Но Педро выглядел несколько обескураженным.

— Не знаю, — ответил в итоге Альварадо. — Скорее всего, они смешались с остальными индейцами и тоже попали под горячую руку.

И вот тут уже Фернан не сумел сдержать себя. Он расхохотался. Все остальные испанцы сидели молча, лишь один Гонсалес не мог остановиться. Дало о себе знать нервное напряжение последних дней. Недосыпание, тревога, усталость. Альварадо тем временем начал багроветь, думая, что смеются над ним. Кортес не стал ждать, пока тот сравнится цветом лица с алым плащом, наброшенным на плечи.

— Педро, собери солдат для смотра. Нужно трезво оценить наши силы.

Когда Альварадо вышел, Кортес, не скрывая осуждения, обратился к постепенно успокоившемуся Фернану.

— Ты находишь ситуацию смешной?

— Смеюсь, чтобы не плакать. Да уж, Педро умеет найти с людьми общий язык. Чтобы спасти десяток обреченных дикарей, он перебил пару сотен, а потом, войдя в раж, убил и выбранных для заклания.

— Бессмысленно винить Альварадо, — вступил в разговор Себастьян. — Индейцы рано или поздно все равно бы восстали. Да, он поступил необдуманно, но теперь уже ничего не изменить.

Кортес только рукой махнул. Педро, Педро… Такой отважный и такой недальновидный. Когда они собирались воевать с Нарваэсом, генерал-капитану казалось, что никто лучше Альварадо не сумеет удержать Теночтитлан в повиновении. Педро был суров и ацтеки откровенно побаивались золотоволосого Тонатиу. Кортес думал, что именно с ним они ни в коем случае не станут спорить. А на деле в столице разгорелся пожар войны при первом же удобном случае.

Совещание было прервано известием о том, что к дворцу со всех сторон движется огромная толпа индейцев. Кортес и остальные поспешили на улицу. Альварадо уже вовсю командовал во дворе. Стрелки занимали удобные места, лихорадочно заряжая арбалеты и аркебузы. Пехота строилась, готовясь отражать нападение. Пушки глядели своими черными жерлами на собирающихся вокруг индейцев. Да, Педро оказался плохим дипломатом, но он был, несомненно, отменным командиром. Кортес понял, что ему не раз уже приходилось отбивать приступы. Распоряжения сыпались без остановки, и очень быстро дворец приготовился к защите.

— И вот так мы сражались не раз и не два, отбивая атаки дикарей! — прокричал Альварадо, обращаясь к Кортесу. — Я в любой момент ждал нападения. Особенно индейцы взбесились, когда узнали, что ты победил, но не собираешься возвращаться за море.

— И потому предпочел упредить их и сам нанес первый удар, — холодно констатировал Кортес. — А теперь вокруг целый океан ацтеков, готовых на все, только бы с нами покончить.

— Ничего, справимся, — самоуверенно ответил Альварадо. — У нас теперь целая армия. Сейчас пойдем в атаку и разгоним этих негодяев как стайку куропаток. Кавалерия ждет только команды.

— Не дождется. Диего, возьми с собой двести человек и выйди навстречу индейцам. Попытайся начать переговоры.

Диего де Ордас слыл храбрым человеком. Чего стоило только восхождение на вулкан! Отвага ему не изменила и на этот раз, хотя он с самого начала не верил в возможность мирных переговоров. Не вступая в споры, он собрал солдат и вышел к горожанам.

Фернан стоял на стене рядом с генерал-капитаном. Длинная колонна конкистадоров беспрепятственно двигалась вперед. Индейцы расступались. Гонсалес уже поверил в то, что Ордасу дадут шанс встретиться с вождями недовольных и начать диалог. И в этот момент ацтеки напали. Две волны хлынули с обеих сторон, зажимая в тиски небольшой отряд Диего. Раздалось несколько выстрелов, которые тут же были заглушены ревом нападавших. Местные жители не хотели больше переговоров. Солдаты Ордаса сражались отчаянно, но их было слишком мало. С крыш домов летели стрелы и камни, места убитых индейцев тут же занимали другие. Окруженным испанцам грозила поголовная гибель.

Альварадо дождался своего шанса. Под его командованием пятьдесят всадников с длинными копьями обрушились на неприятеля, пытаясь спасти отряд Ордаса. Но даже это не испугало ацтеков. Добрая сотня местных жителей погибла при первом же столкновении, но стрелки на крышах не дремали. Камни и дротики со свистом рассекали воздух, поражая наездников и коней. Сами же индейцы, засевшие наверху, оставались недостижимы. С большими потерями конкистадоры все же сумели отступить. Стало ясно, что ни о каком мире больше не будет и речи. Началась настоящая война.

Разъяренные ацтеки наседали со всех сторон. Рявкали пушки, извергая ядра, которые на мгновение делали настоящие коридоры в толпах, штурмующих резиденцию испанцев. Но эти коридоры тут же смыкались, живые уносили тела погибших в сторону, кровь впитывалась в землю. И глазам вновь представало бурное море людей, движимых одной целью — убить белолицых чужеземцев. Испанцы и тлашкаланцы отчаянно сражались на стенах. Только после наступления сумерек индейцы отступили с большими потерями.

Фернан бился рядом с Себастьяном. Перспектива вырисовывалась безрадостная — тысяча конкистадоров и две тысячи союзников были ничтожной песчинкой в море ацтеков. Лишь хорошо укрепленный дворец помогал пока что удерживать натиск нападающих, но и он пострадал. То тут, то там виднелись следы пожаров, почти все деревянные надстройки оказались сожжены. Фернан задумчиво смотрел по сторонам. Да уж, после такой битвы о заключении мира не стоит даже мечтать!

— Интересно, зачем ацтеки вообще впустили нас в город? — с недоумением спросил он. — Могли встретить еще на подступах к озеру.

— Для того как раз и впустили, чтобы мы не сумели вырваться, — с усмешкой объяснил Себастьян. — Они же не изгнать нас хотят, а истребить всех до последнего человека. На самом деле, это очень умно. В открытом поле хорошая строевая подготовка, кавалерия и пушки дали бы нам серьезное преимущество. Еще неизвестно, кто бы победил.

— Да, ты прав, — сообразил Фернан. — В случае поражения мы бы отошли в Тлашкалу. Собрались с силами и вновь вступили в войну с врагом. А так мы оказались в ловушке. Если осаждающим удастся нас перебить, то ацтекское господство вновь станет непоколебимым.