Кендермор - Мари Кирхофф

Не удивительно, что сразу после завершения строительства встала проблема с отделкой здания. Первоначальные строители забыли связать лестницами все четыре этажа. Обитатели верхних этажей были вынуждены карабкаться по каменным стенам и втискиваться в крохотные оконца, что сделало отсутствующую стену в Зале Совета чем-то вроде преимущества. Жалобы на смертельные случаи, особенно среди мэров, через несколько десятков лет возымели действие — была сооружена изящная, лощеная центральная лестница, взлетающая вверх по убывающей спирали (она становилась довольно узкой уже к третьему этажу).

Кендеры — народ, очень интересующийся политикой, но они посвящают ей время только потому, что нуждаются в постоянных переменах. Мэр Метвингер был 1397 мэром Кендермора. Далеко не все они были кендерами. На стене в Зале Совета висел портрет сорок седьмого мэра, гнома Ралейна, который, по слухам, великолепно справлялся с обязанностями и успешно занимал свой пост почти год. Те же сплетни говаривали, будто Ралейн ушел в отставку после разбирательства, когда таинственным образом исчез котелок с припрятанным им золотом. На протяжении трехсот или около того лет тысяча пятьдесят мэров одевалось в заветные фиолетовые одежды владыки города. Мерлдон Метвингер находился на должности чуть больше месяца, дольше, чем обычно, что само по себе было величайшим достижением.

Его избрали случайно (народ запутали многообещающие плакаты во время рекламной кампании), а затем он обнаружил, что получает истинное наслаждение от непрекращающихся похвал. Мерлдон чрезвычайно любил бархатную мантию мэра с бессчисленными потайными кармашками в глубине.

Окинув взором собравшихся в Зале Совета, Мэр Метвингер потер руки в радостном предвкушении; День Аудиенций обещает быть восхитительным! Два старых седовласых кендера подрались за тощую молочную телку с круглыми от страха глазищами, намертво вцепившись в уши животины, что высовывались из дыр в изъеденной соломенной шляпе. Метвингер жалел, что не видел своими глазами, как они втаскивали корову по узким пролетам лестницы в Зал Совета, что, несомненно, нагнало еще больше страху на несчастное животное.

Своей очереди также дожидались двое кендеров — мужчина и женщина, очевидно женатые, судя по взглядам, каковыми они обменивались. Почтенная кендерская матрона грозно потрясала облепленной тестом скалкой перед раскрасневшимся ребенком, которого она крепко держала за ухо. Пока Метвингер наблюдал за ними, в Зал вошел еще один кендер, лет под пятьдесят, который выглядел странно довольным; вошел и, уединившись в уголке, присел на скамью. За ним вошли две привлекательно одетые дамочки, яростно сверкая глазами, топающие и неуклюже пританцовывающие, поскольку на каждой было по одному красному сапогу, вместе, несомненно, составляющих пару. Метвингеру хотелось поскорее услышать их историю.

— Заседание объявляется открытым, — провозгласил мэр, еще раз легонько стукнув молотком по столу.

— Кто первый? — нетерпеливо насал он.

— Я!

— Я!

— Мы!

— Они!

— Тогда сперва я выслушаю двоих с коровой, — распорядился мэр Метвингер. Остальные с ворчанием расселись по местам, вслух поминая матушку глубокоуважаемого мэра.

Вперед торжественно выступили двое фермеров, упорно не желая отрывать руки от ошейника на корове. Они представились как Землекоп Дунстен и Уэмбли Везунчик.

— Вот видите, Ваша Честь, Дорабелль моя… — начал Диггер.

— Боссинова моя, Землекоп Дунстан, и ты это знаешь! — запротестовал другой и рванул ошейник коровы на себя. — Дорабелль — что за глупое имя для коровы! И сними с нее эту дурацкую шапку! Она предпочитает перья в складках ушей!

— Кому, как не тебе говорить о дураках, Уэмбли Везунчик, — поддевал первый.

— Ты дурачок, и мозги у тебя давно высохли, так что ты только позоришь фермерство. Ты увел ее прямо с моего огорода…

— Только после того, как ты украл ее у меня!

— Я не крал ее, дубина!

— Нет, крал, великанский хахарь!

— НЕТ!

— ДА!

Как по писаному, завязалась потасовка. Не отпуская вконец перепугавшуюся корову, фермеры норовили ухватить друг дружку за горло. Вскоре все посетители определились в своих предпочтениях и подключились к драке, а мэр и члены совета награждали их одобрительными возгласами.

Дело решила сама корова. Испуганно замычав, она стремглав бросилась сквозь толпу кендеров, прямо мимо Скамьи Власти, и направилась прямо к открытой стене. Распластавшись через всю правую половину стола на животе, мэру удалось ухватиться за ошейник и дернуть его, так что животное остановилось буквально в нескольких дюймах от обрыва.

— Итак, — пропыхтел он, — оба вы называете ее своей.

— Но сначала она была моей! — завопили оба и кинулись успокаивать корову.

Метвингер поправил одежды и опустился на скамью, тяжело сопя. После наблюдения за стелящимися перед коровой фермерами ему в голову пришла идея.

— Тогда каждый из вас получит ее часть, — провозгласил он, подумав при этом, что его решение не только гениально, но и необычайно справедливо.

Двое кендеров озадаченно воззрились на мэра.

— Вы хотите, чтобы мы разрезали ее пополам? — наконец выдавил из себя Землекоп.

— Ого! — мэр, казалось, сильно удивился. — А мне и в голову не приходило так решить проблему! Гмм… вообще-то я имел в виду, что вам нужно сделать ее общей. Ты, Землекоп, будешь владеть ею по нечетным числам, а ты, Уэмбли — по четным.

— Но ее день рождения приходится на нечетное число! — запротестовал Уэмбли.

— А День Всех Коров — на четное! — жаловался недовольный Землекоп.

— Если вас не устраивает, можете сделать с ней то, что я уже сказал, — ответил мэр, извиняюще улыбнувшись Землекопу. — Следующий!

— Блестящее решение, — прошептал член совета Арлан Чернохвостик, а про себя подумал, что в бархатной мантии мэра смотрелся бы куда приятнее, чем этот выскочка.

Мэр Метвингер сиял от гордости за свою сообразительность. Про себя он повторял, что никогда еще в кендерморском совете не председательствовал столь блестящий и непредвзятый мэр. Раздираемый чувством собственной значимости, он махнул рукой в сторону следующего избраника, кендера с довольной физиономией, который принялся излагать свою жалобу на город.

— Это не совсем жалоба, Ваше Высочество, — начал кендер, теперь явно волнуясь в присутствии мэра.

Метвингер покраснел от удовольствия.

— Можешь называть меня Ваша Честь. Ты же знаешь, я не король. По крайней мере, пока еще, — он сдержанно фыркнул. — Продолжай свой рассказ.