Добровольцы-интернационалисты - Александр Родимцев

Ну а поскольку дорог оказалось мало, а желающих ехать много, нередко случались недоразумения. Были казусы и у нас в бригаде. Помню, накануне ночи на марше наши машины неожиданно заскрипели тормозами и остановились. Прошла минута, вторая, пятая — машины продолжали стоять. За спиной послышались гудки, крики, на шоссе образовалась пробка. Мы с Пандо вышли, чтобы узнать, в чем дело и почему прекратилось движение. Прошли метров десять вперед и среди повозок и машин увидели большую группу солдат и офицеров, которые шумно спорили, ругались, готовые взять друг друга за грудки. В кругу спорящих друг против друга стояли офицер-артиллерист и бригадный интендант. Они никак не могли договориться, чей транспорт должен пройти первым по шоссе.

— Артиллерия — это все, — доказывал артиллерист. — Она решает успех боя и операции.

— Может быть, вы начнете стрелять по противнику итальянскими спагетти? — съязвил интендант. — Кто как не мы доставим боеприпасы.

— Спагетти нам не потребуются, вы напугаете итальянцев своими повозками, — парировал артиллерист.

Потом он повернулся к своим солдатам и приказал под общий хохот:

— Снести эти колымаги на руках поближе к кювету. Солдаты дружно подняли повозки и на глазах побледневшего интенданта убрали их с дороги. Артиллеристы бросились уже было заводить свои машины с прицепными пушками, как опомнившийся интендант выхватил из кобуры пистолет и, стреляя вверх, бросился к головному грузовику, где сидел офицер-артиллерист. Мы подоспели вовремя — спор мог кончиться плохо. Комиссару бригады пришлось срочно вмешаться в затянувшуюся дискуссию слишком разошедшихся офицеров.

— Смирно! — крикнул он, и спорщики вытянулись в струнку. — После операции оба будете наказаны, а сейчас — по местам, слушать мою команду.

Он быстро распорядился, и через десять минут затор на шоссе ликвидировали. Колонна двинулась дальше.

Конечно, погода усложнила нашу задачу, но тем не менее точно к сроку все заняли свои позиции и приготовились к атаке. В 11.40 командир бригады майор Пандо получил по телефону устное приказание от командира дивизии: «После налета авиации и короткой артиллерийской подготовки в 12 часов 20 минут перейти в наступление по разработанному плану». Сразу же командиры батальонов в свою очередь получили приказ: «быть готовыми в 12 часов 20 минут начать наступление в направлении вдоль шоссе на Трихуэке с целью разгромить во взаимодействии с 11-й интернациональной бригадой наступающие части 3-й итальянской дивизии и захватить Трихуэке».

В 12 часов в воздухе появились республиканские самолеты, шедшие на разных высотах группами по 6—8 самолетов, поэшелонно с интервалом 2—3 минуты.

Смертельный бомбовый груз обрушился на боевые порядки итальянской пехоты и огневые позиции их артиллерии.

Как только республиканская авиация перенесла свои бомбовые удары и огонь из пулеметов в глубину — на подходящие резервы, открыла массированный огонь и артиллерия. Внезапный налет авиации и артиллерийский огонь заставили замолчать итальянскую артиллерию. В это время командир бригады дал сигнал, по которому пехота вместе с танками двинулась вперед. Танки — к их броне приникли небольшие группы солдат — быстро вырвались вперед и начали с ходу из пушек, а потом из пулеметов расстреливать пехоту противника.

В этот день войска итальянского корпуса также намеревались перейти в решительное наступление вдоль Французского шоссе. Поэтому они не предприняли заблаговременно никаких инженерных работ по оборудованию занимаемых участков. Республиканцы сравнительно легко опрокинули передовые подразделения и стали в упор расстреливать их. В это время вдали на Французском шоссе показалась автоколонна с пехотой противника, хвост ее скрывался в Трихуэке. Наши танкисты заметили автоколонну, свернули в сторону на проселочные дороги и расположились по обе стороны шоссе. Орудия, направленные на автоколонну, открыли огонь. Солдаты-десантники, сидевшие на танках, покинули их и стали расстреливать итальянскую пехоту из ручных пулеметов и винтовок. В это же время четыре танка на больших скоростях рванулись вперед вдоль шоссе и начали давить гусеницами автомашины и пехоту противника. Кроме того, у 78-го километра шоссе танкисты неожиданно обнаружили в лощине небольшой военный лагерь. Как стало потом известно, это был резерв 3-й итальянской дивизии, выведенный в ночь на 12 марта из боя. По нему был открыт пушечный огонь, часть противника была уничтожена, и лишь немногие успели скрыться.

Несмотря на крупный успех, наша пехота с большим трудом продвигалась вперед. Солдаты были измучены, ведь накануне бригада совершила 20-километровый ночной марш до Торихи. Затем части вышли из Торихи и заняли исходное положение для наступления в районе 77-го километра шоссе. Все это проходило в неимоверно трудных условиях. Выпавший за ночь снег растаял, почва раскисла, и солдаты с большим трудом продвигались вперед по липкой грязи. Но вот первый эшелон пехоты при поддержке танков подошел вплотную к Трихуэке. На юго-западной окраине противнику удалось задержать его сильным пулеметным огнем. Батальоны залегли, а танки отошли в тыл, чтобы пополнить боеприпасы и произвести заправку горючим.

Итальянцы, несколько оправившись, возобновили наступление, при этом в бой были введены танки с огнеметами. Часть бойцов дрогнула. Особенно тяжелой была обстановка перед фронтом 1-го батальона. Под натиском наступающих танков с огнеметами кое-где стали отходить. Возникла явная угроза для всей бригады. Наступая вдоль Французского шоссе, итальянцы могли бы охватить левый фланг бригады, войти в ее тылы. В этот исключительно ответственный момент большую роль сыграли офицеры политического отдела и комиссар бригады, которые находились в боевых порядках 1-го батальона. Они увлекли личным примером, мужеством и смелостью бойцов, залегли в укрытиях и стали расстреливать наступающего противника. После того как атака была отбита, комиссар бригады рассказал:

— Когда появились танки с огнеметами, то сначала действительно было немного страшновато: идет бронированная машина и плюет на тебя из ствола огнем. Но, когда мы увидели, что огневая струя выбрасывается всего на 15—20 метров и пламя мгновенно гаснет, мы поняли, что, если лечь в укрытие, то танк ничего не сделает. Мы так и поступили, подыскали укрытие, пристроились в нем и, когда танки прошли мимо нас, а за ними появилась пехота, вот тут-то мы и стали расстреливать их. Нашему примеру последовали многие солдаты и офицеры батальона. Так атака итальянской пехоты была отбита, а танки, которые прошли в тыл, были подбиты нашей артиллерией.

О мужестве и смелости офицеров и бойцов командир бригады доложил Листеру. Слава о них моментально разлетелась по всей дивизии. Танковая боязнь была ликвидирована.

Тем временем оперативная группа штаба бригады во главе с Пандо — вместе с ним находился и я — переходила к новому наблюдательному пункту. Неожиданно для нас за высотой, по существу из тыла, послышалась сильная стрельба. В чем дело? Кто может находиться у нас в тылу? Приказа о вводе в бой второго эшелона и резерва не было. Стало быть, за спиной действует итальянская пехота. К счастью, с нами оказалась часть взвода охраны штаба в составе 12 бойцов. Дальше двигаться оказалось невозможным, и мы, остановившись у подножья горы, выслали разведку, которая сообщила, что около батальона итальянской пехоты наступает в оливковой роще вдоль проселочной дороги. Кроме пехоты идут четыре танка и на лошадях тянут два орудия.

Я обернулся к Пандо:

— Дело плохо, под руками у нас никого нет, идти вперед к боевым порядкам первого эшелона нет смысла — можем потерять все управление бригады. Возвращаться назад тоже нельзя. Стоит выйти на ровное поле — нас сразу всех перестреляют, как куропаток, или возьмут в плен. На высоте организовать наблюдательный пункт — тоже нет возможности. С появлением на ней мы сразу будем обнаружены итальянцами. Вывод напрашивается один: всей оперативной группе с солдатами из взвода охраны обосноваться у подножья этой горы, организовать круговую оборону и немедленно ввести в бой второй эшелон и резерв без пулеметной роты, а пулеметную роту развернуть справа вдоль дороги в сторону наступающего итальянского батальона для отражения атаки.

Командир бригады согласился. Но как доставить приказ командирам батальонов? Ведь кроме подвижных средств связи у нас ничего нет: ни радиосредств, ни проводной связи.

Десятки снарядов со свистом и воем летели от Трихуэки, рвались в районе боевых порядков первого батальона. Видно было, как мелкими группами бойцы батальона, не выдержав удара противника, стали отходить в нашу сторону. Пандо вызвал унтер-офицера из взвода охраны и одного солдата, написал наскоро на маленьком клочке бумаги боевое распоряжение командирам батальонов на ввод в бой второго эшелона и резерва и передал его унтер-офицеру. Тот внимательно прочитал, свернул листок вчетверо, положил в наружный карман, вскинул винтовку за спину и вместе с солдатом пошел в тыл. Я все время наблюдал за ними. Как только они вышли на открытое поле, итальянцы заметили их и открыли пулеметный огонь. Унтер-офицер, вместо того чтобы преодолеть ползком поражаемое пространство, побежал согнувшись вперед, а солдат повернул обратно, но, не добежав метров ста до укрытия, был смертельно ранен. Унтер-офицер упал на землю. По-видимому, сообразил, что надо этот небольшой участок, который простреливается противником, преодолеть по-пластунски.