Странная барышня (СИ) - Эрра Алла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шикарная карета на полозьях явно была взята Мэри в аренду… Хотя примерно догадываюсь, каким местом “арендовала” её она. Слухи даже среди крестьян ходят о похождениях Кабылиной. Эта знойная женщина, несмотря на возраст и лишний вес, умудряется крутить мужиками по своему усмотрению. Тут винить не буду. В некотором плане стоит брать пример, как не растерять харизму с годами. Другое дело, что лично для меня харизма Мэри ассоциируется с харей. Беспринципной и беспардонной!
Больше часа ехали в карете. В ногах установлена небольшая жаровня с углями, не позволяющая продрогнуть насквозь. Признаться, помогает мало. Не так тепло выделяет, как воздух в карете сжирает. Мария Артамоновна молчит, брезгливо глядя на меня. Я тоже не рвусь к разговорам, дурочкой пялясь в маленькое окошко.
Особняк… Нет! Настоящий дворец Трузина появился внезапно после проезда очередного леска. На холме стоит величественное строение, которое можно рассматривать часами. Это не наша усадьба!
К широкому парадному входу с поддерживающими крышу мраморными Атлантами вместо колонн не гордо подъехали, а словно бедные муравьишки к чужому муравейнику. Мэри уже не такая напыщенно-самоуверенная, как полчаса назад. В её виде появилось нечто раболепное, просящее. Поблёкла мачеха сильно, понимая свой уровень, несравнимый с хозяином этого жилища.
Тут же подбежал лакей в расшитой золотом ливрее. Галантно распахнул дверь и, выставив каретную ступеньку, помог вначале выбраться мачехе, а потом и мне. Ни тени пренебрежительности, хотя его наряд стоит, как весь наш экипаж вместе с его пассажирками. Сразу видно профессионального слугу, а не по случаю наряженного крестьянина.
Провёл в дом. Холл величиной с четверть всей нашей усадьбы. Вазы из малахита, хрустальная люстра, ковёр из тонкого ворса ведёт на второй этаж. Туда и пошли, скинув верхнюю одежду на руки ожидающих в прихожей слуг.
Признаться, такое роскошество меня немного угнетает. Это не наше зачуханное поместье, а абсолютно иной уровень бытия. Даже стала немного понимать Мэри, которая всеми правдами и неправдами пытается дотянуться до тех, кто ей не по карману.
Лакей проводил до двери из красного дерева с резьбой тончайшей работы. Зашли, и я наконец-то увидела пресловутого Семёна Ивановича Трузина, вольготно расположившегося в кресле посреди огромного кабинета и важно дымящего сигарой.
Интересный… Лет тридцать-тридцать пять. Подтянутый, напряжённый, словно струна, но при этом, как истинный хищник, не проявляющий чрезмерной агрессии, понимая, что в любой момент жертва никуда не сможет сбежать и окажется в его пасти. Ассоциации с гомосексуалистами у меня немного другие. Этот больше похож на нормального мужика, чем некоторые “мачо”, что на лёгких хлебах расплодились в моём прошлом мире. Тут характер чувствуется, а не простое позёрство с внешними атрибутами.
— Приветствую вас, сударыни, — вяло сказал он, не сделав даже попытки привстать и поклониться. — Надеюсь, дорога была не очень утомительной? Хотя какая разница? Мы собрались здесь по делу, и давайте побыстрее его закончим.
Мы присели на отведённые нам кресла. И тут я получше смогла рассмотреть своего будущего жениха. Рассмотрела и испугалась. Лёгкое подёргивание мимических мышц на лице, презрительно-саркастическая улыбка не придавали обаяния барону Трузину и указывали на некоторые проблемы с головушкой. Но вот глаза… Жёсткие, не раздевающие, как это часто бывает у нормальных мужчин, а разделывающие, словно мясник, тушу, говорили, что психические проблемы намного серьёзнее.
За свою врачебную практику несколько раз приходилось сталкиваться с личностями, совершившими жуткие, бессмысленные убийства. Привозили их под усиленным конвоем для освидетельствования состояния здоровья. После каждого отпаивалась не валерьянкой, а водкой. Без закуски. Трузин смотрел так же, как и они.
Мачеха что-то начала лепетать, то извиняясь, то пытаясь набить себе цену. Жалкое зрелище. Я пока сижу, молчу и впитываю информацию.
— Достаточно, — раздражённо махнул рукой барон, затыкая её словесный понос. — Я хочу услышать Елизавету.
— Жизнь прекрасна! — ляпнула я первое, что пришло мне в голову.
— Что ещё скажешь? — скривился он.
— О, жизнь, ты прекрасна! О, жизнь, ты прекрасна вполне! Бываешь немного опасна. О-е! — продолжила я дурку, вспомнив строчки из популярной в прошлом мире песни.
— Она всегда так? — повернул голову Трузин к Мэри.
— Чуть больше, чуть меньше, — ответила та.
— Команды знает?
— Если доходчиво объяснить и кое-чем поить. Но рецепт зелья за отдельную плату.
— Обойдётесь. Я и так вам за это мясо отстегнул прилично. Не стоит жадничать, а то ни с чем останетесь.
— Люблю мясо! — радостно возвестила я, внутренне содрогнувшись от услышанного.
— Согласен на такое, — словно не услышав мои слова, продолжил разговор с мачехой барон. — Задаток вы получили, а остальные пятнадцать тысяч перечислю сразу после свадьбы.
— Нет, — заартачилась та. — ПЕРЕД свадьбой! Точнее, перед самым венчанием. Из рук в руки. А потом хоть под венец, хоть на каторгу. Это уже не моё дело.
— Недоверие? Понимаю. Вы опытная женщина, поэтому спорить не буду, принимая ваш взгляд на ситуацию.
— Тоже! Тоже хочу ситуацию! — всплеснула руками я, полезла под юбки доставать свой “брачный контракт”.
— Что это? — оторопело посмотрел на меня барон.
— Мир во всём мире и счастье за щекою… Надеюсь, не моей.
Осторожно взяв листок, Трузин стал читать. Судя по наливающемуся багровым румянцем лицу, не пропуская ни одной буквы.
— Что?! — воскликнул он, вскочив со своего кресла. — Это… Это…
— До какого пункта дотерпели? — ехидно спрашиваю у него.
— Здесь всё полная ересь, но…
— Шестой, наверное? А что вас так удивляет? “Муж обязывается не крутить задом перед другими представителями сильного пола. Только передо мной. Под музыку и исключительно в кожаных панталонах”. Вполне нормальное требование. Вам нужна жена? Значит, готовьтесь к тому, что будет она, а не конюх с конём. Кстати, насчёт коней я потом тоже допишу… Кто вас, затейника, знает, где удовольствия получать вздумаете?
— Выйдите! — сквозь зубы процедил Трузин, злобно посмотрел на Мэри.
— Но я…
— Вон, я сказал!
Ту как ветром сдуло. Даже винить её в этом не буду, понимая, как ей сейчас некомфортно.
— Что за спектакль? — успокоившись, произнёс барон ледяным голосом.
— Успокойся, Сёмушка! — саркастически улыбнувшись, ответила я. — Или ты думал, что играть можно в одну калитку? Нет, дорогуша! Ты всего лишь статист, а не главный персонаж.
— Сука! — подскочив, неожиданно схватил он меня за горло. — Ты, дура, хоть поняла, на кого вякнуть посмела?!
— Ххххх… — только и смогла произнести, чувствуя, что его пальцы меня сейчас реально задушат.
Понимая, что ответа не добиться, барон немного ослабил хватку, дав мне возможность для более внятной речи.
— Семён Иванович, разговаривать будем или бисер перед свиньями метать? Учтите, что свинья — это не я.
— Попытайся.
— Ну, вы сами виноваты, что связались с моей мачехой. С дураками работают только дураки. Так что это камень в ваш огород. У меня нет никакого желания быть ширмой… или, как смели выразиться, “мясом” для ваших неблаговидных дел.
— Мне плевать на твоё мнение! Слишком дорого ты мне обошлась! — перебил меня Трузин. — Хоть наизнанку вывернись, но от меня тебе никуда не деться. Своё не отдаю никому!
— Хорошо, — спокойно продолжила я. — А знаете, что дальше будет, если начнёте упорствовать? Допускаю, что с помощью взяток и связей Мария Артамоновна вам меня спихнёт.
Я — ваша жена. Выгуливать в Свет надо? Надо! Для этого кукла и нужна. Обязательно закачу истерику на первом же рауте. Не простую, а со слезами на глазах и в обвинении вас в содомии. Ваша репутация и так шаткая, чтобы прилюдно рисковать. Значит, придётся держать взаперти опасную жёнушку. Смысл? Вы не на ту напали!