Смеющийся волк - Юко Цусима

— Не забывай: ты всё ещё Маугли! Мы с тобой одной крови, ты и я!

Маугли, надвинув на глаза кепку, ответил с усмешкой:

— Нуда! Ведь у нас же тут, в Ямагате, бабушка живёт. Она ещё ногу сломала! А мы за неё беспокоимся — вот приехали из Токио проведать старушку.

— Ага, вроде того, — согласился Акела и внимательно посмотрел на Маугли.

Круглая мордашка с мягкими чертами порозовела на холодке. Такое лицо бывает у малышей с утра, когда они только просыпаются. Может быть, от этих розовых щёчек Маугли и смотрелся как девочка. Правая щека была краснее левой, и на ней ещё видна была вертикальная полоска — конечно, в том самом месте, которое всё время оставалось прислонённым к плечу Акелы. И крепко же они оба спали!

Акела поискал взглядом станционные часы, намереваясь выяснить, сколько времени. Потом вспомнил о часиках Маугли и достал их из внутреннего кармана.

— Так… Сейчас девять. В Фукусиме мы были в шесть — значит, поспали часа три.

— А бэнто мы ели в полпятого. Есть опять хочется. Молочка бы горячего попить! — мечтательно протянул Маугли. Но по крайней мере в Токио он больше не просился и вроде бы от этом не помышлял. Акела немножко успокоился.

Смешавшись с толпой, они поднялись на второй этаж по лестнице и прошли по надземному переходу через пути. Никто не обращал внимания на двух ребят, приехавших из Токио. Одни пассажиры деловито тащили свой багаж, перекликаясь на местном диалекте, другие молча спешили к выходу из вокзала. Опасаться было нечего. Акела кивнул, словно подкрепляя своё заключение, и обратился к Маугли:

— Насчёт горячего молока… Наверное, на станции в буфете продают. Только надо сначала в уборную сходить, а то уже сил нет терпеть.

Маугли рассмеялся:

— Я и сама… то есть сам. И вообще надо умыться, рот прополоскать. Вон, сажа на зубах скрипит. И в носу черным-черно. Далеко мы уехали — холодновато тут. Хорошо бы свитер надеть. А если ещё дальше поедем на север, там, наверное, ещё холоднее…

Акела только молча кивнул. По обе стороны моста были спуски на платформу. На указателях значились названия, которые они никогда даже не слышали: линия Сэндзан, линия Садзава… Сквозь распахнутое окно виднелось хмурое небо, в котором плавал воздушный шар с рекламой.

В Фукусиме с утра небо было ясное, но здесь, в Ямагате, погода, похоже, резко переменилась к худшему. Акела боялся, что вот-вот начнётся дождь. Если малыш Маугли промокнет под дождём, он ведь сразу простудится.

— Ой! Посмотри-ка на тот плакат! — взволнованно воскликнул Маугли.

Тишина вокруг —проникают в глубь камнейголоса цикад…

Ага, это хайку Басё сложил здесь в одном горном храме. Вот ведь как далеко зашёл! Поездов-то раньше никаких не было. Ты ведь, Акела, наверное, тоже знаешь это трёхстишие?

Они пошли вниз по лестнице.

— Да, слышать, вроде, приходилось. Только я не пойму, что в нём хорошего, — нерешительно промолвил Акела едва различимым голосом, когда они уже подходили к турникету.

— Да я и сам не пойму, — в той же манере ответил Маугли и засмеялся. Спускаясь по ступенькам, он всё тихонько повторял в такт шагам:

— Не пойму! Не пойму! Просто не пойму! Пам-пом-пам! Пим-пам-пом! Не пойму-му-му! Ничего я не пойму!

Приговаривая, Маугли всё убыстрял шаг. Он сбежал с лестницы и весело зашагал к турникету. Акела поспешил за ним. Он, сам того не заметив, тоже приговаривал на ходу:

— Не пойму-му-му! Ничего я не пойму!

В очереди на выход у турникета все стояли парами. Маугли молча с любопытством разглядывал местную публику. Перед ними стоял старичок с огромным багажным узлом на спине. Этот узел, в который, вероятно, был увязан какой-то ящик, закрывал Акелу и Маугли от посторонних взглядов. Акела счёл такую позицию очень удачной. Достав из внутреннего кармана билеты, он прошептал Маугли:

— Пока через контролёра не пройдём, ты молчи.

Маугли послушно кивнул.

Когда подошла их очередь, они, вопреки опасениям Акелы, беспрепятственно миновали контролёра. Выйдя из величественного деревянного здания вокзала на улицу, Акела с облегчением вздохнул. Осмотревшись вокруг, он заприметил общественную уборную.

— Ну ладно, я всё равно, наверное, первым выйду, так что буду ждать тебя здесь. А ты давай, действуй.

Можешь не торопиться. Можешь голову помыть, например.

— Тут голову не помоешь, — возразил Маугли.

— Ну, как хочешь, — бросил Акела и пошёл в мужскую половину уборной.

С удовольствием помочившись, он подошёл к раковине, пустил в полную силу струю из крана, помыл руки и лицо, смочил волосы, смывая сажу, осевшую после долгого путешествия в поезде. Потом тщательно прополоскал рот, достал из узелка своё единственное полотенце и, утираясь на ходу, вышел на улицу. Маугли ещё не было. Акела обеспокоился: а вдруг Маугли вышел раньше него и куда-нибудь рванул один? Но не звать же Маугли снаружи, через стену женской уборной… Он достал сигарету и закурил. Если подумать, получается очень бестолково: каждый раз, как приходится идти в туалет, он должен идти в мужской, а Маугли в женский. Ну куда это годится — чтобы каждый раз так переживать и волноваться из-за какого-то туалета?! Однако, если Маугли предложить пользоваться мужским туалетом, ему это может не понравиться. А что такого? Если зайти в кабинку, не всё ли равно? Правда, если бы ему самому сказали пользоваться женской уборной… В общем, не хотелось бы доставлять Маугли такие неприятности, жалко его. Уж как усвоишь, что уборная должна делиться на мужскую и женскую, так страшно становится это разделение порушить. Можно, конечно, выискивать туалеты, где, как в поезде, одна кабинка, а деления на мужскую и женскую половины нет. Тогда такая проблема и не возникнет…

Поглядывая время от времени на хмурое небо в дождевых тучах, Акела рассматривал автобусы на привокзальной площади. «На автобусе прокатиться, что ли!» — подумал он. Интересно, куда автобус их увезёт: к морю или в горы? Когда Акела стал вспоминать дальнюю автобусную экскурсию в Нагаторо, на которую они когда-то ездили с классом, Маугли наконец вышел из женской уборной. Он шёл, держа в руках мокрый насквозь носовой платочек. Завидев Акелу с полотенцем на плече, Маугли проворчал:

— Ага, у тебя и полотенце есть! С платком вообще просто невозможно. Одолжи мне полотенце.

Акела возражать не стал и тут же отдал полотенце.

— Что, всё-таки помыл голову? — заметил Акела.

— Нет, только волосы смочил, — ответил Маугли, вытерев полотенцем лицо и энергично обрабатывая шевелюру. — Но всё равно вон в волосах песку полно.

— Ты возьми себе полотенце. Извини, что грязное.

Маугли озорно ухмыльнулся:

— Вот-вот! То-то пахнет от него как-то странно. Ты небось его никогда и не стирал.

Глядя на мокрые волосы Маугли, Акела тоже улыбнулся:

— Давай тебе волосы покороче подстрижём. А то с такой длиннющей гривой до плеч и чёлкой до глаз ты не очень-то похож на Маугли. И вообще сейчас тебе лучше будет с короткими.

— Что, в парикмахерскую пойдём? — спросил Маугли, опустив полотенце и глянув на Акелу.

— Да я сам подрежу. Я в детском доме всегда малышей стриг, так что вполне справлюсь. Только ножницы надо купить. Но это потом. Сначала пойдём перекусим где-нибудь в городе.

Площадь перед вокзалом была широкая, как стадион. Они решили сначала двинуться по центральной улице, идущей от площади. Вокруг вокзальной площади было не слишком оживлённо. Даже Акела, при всей своей малообразованности, знал, что Ямагата город большой и знаменитый, так что здесь точно должны были быть шумные, бурлящие жизнью кварталы. Вспоминая известные ему узловые развлекательные и торговые районы Токио, Акела шагал рядом с Маугли по пустынной улице. Икэбукуро, Сугамо, Такаданобаба, Нэрима… И ещё Восточный Дзюдзё, который он пока плоховато знает. В Восточном Дзюдзё не только громадный, вечно оживлённый торговый квартал, там ещё даже театральные балаганы есть.

— Послушай, дешёвые ножницы, наверное, тупые. Я такими стричься не хочу — больно будет, — сказал Маугли, шагая рядом с Акелой.

— Ты что, всё ещё о той ерунде думаешь? — хмыкнул Акела, глянув на него.

Лицо Маугли под низко надвинутой бейсболкой казалось необычно бледным.

— Я не люблю, когда больно. Ты купи ножницы, чтобы резали нормально.

— Посмотрим, сколько они стоят. А что если это окажется дороже, чем стрижка в парикмахерской?

— Ну вряд ли уж так дорого, — озадаченно нахмурился Маугли.

— Если пойти в парикмахерскую, там тебя опять могут расспрашивать обо всяком таком… Ничего, придётся немножко потерпеть. «У каждого бывает трудный час».

— Это что, тоже Закон джунглей? — спросил Маугли, приподняв левой рукой кепку, и посмотрел на Акелу в упор. По смуглому лицу у него там и сям проступала редкая щетинка. От висков по щекам тянулись бачки. «Как у барсука», — подумал Маугли, чуть было не расхохотавшись. На волка он совсем не был похож.