Древний Рим. Имена удовольствий (СИ) - Грез Регина

— Иди, Клодий, и пусть твой «гладиус» будет столь же могуч, как «орудие» самого Приапа.

Вон его мозаичное изображение на одной из стен дома. Низенький крепенький божок с фаллосом небывалого размера. Где же найти подходящую «пещеру» для такого огромного бивня… Но у Богов свои причуды… Есть объемный фаллос, найдется и вместительное лоно…

— Красавица… нимфа… идем к нам, у нас есть вино и сладости… я подарю тебе целый ауреус…

— Наталия… мой дом всегда открыт для тебя… вернемся в него вместе…

— Наталия… я готов бросить к твоим ногам целый ларец с драгоценностями… все равно на моей старухе они смотрятся мерзко… иди сюда… покажи свои ножки…

Я с ужасом оглядывалась по сторонам, пытаясь увернутся от цепких рук, что пытались ухватить меня за одежду, голова кружилась от каких-то густых и тяжелых запахов, над атриумом нависла пелена сладковатого дыма из курильни, в которую раб бросил щепоть белого порошка…

— Гай, выведи меня отсюда…

Я почти без сил рухнула на руки мужчина и консул тотчас подхватил меня, снова вынося в сад.

— Гай, что это было, такой противный запах…

— Индийские снадобья, в последнее время многие в Риме ими увлечены. Они дают чувства легкости и веселья, да ты видела все сама… Скверная забава… Утром многие и не вспомнят, с кем провели ночь. Вот почему мне так не по душе этот дом и общество, что здесь собирается. Это не для меня.

— Я бы хотела вернутся в дом Клодия. Уже темно, а как же я доберусь? Гай, ты же меня не бросишь тут одну? Мне страшно… я ничего тут не знаю и никого. Только тебя и Клодия. Если со мной что-то случится — ты будешь виноват!

— Я? И с какой же стати? Ты — взрослая женщина…

— В душе я дитя. Разве не заметно…

— Если вспомнить, что ты здорово лазишь по заборам и кидаешься камнями, твои слова не далеки от истины, Наталия…

— Можешь звать меня Ната… или Наташа…

— Наташа…

Как нежно, даже как интимно он повторил сейчас это слово. И скользнувшее по его губам оно тотчас коснулось моей души.

— Гай… ты просто чудо! Ты такой…

Но договорить мне не дали. К консулу подошел слуга.

— Господин! Ваша лошадь…

— Мне нужен паланкин, мы возвращаемся домой.

Оказывается, мы уже подошли к воротам, точнее, это он подошел, а я по-прежнему возлежала на его крепких руках и мне это нравилось… Я чувствовала себя комфортно и безопасно. Гай никому не даст меня в обиду, он консул, он храбрый солдат, он всегда меня защитит! Не о таком ли мужчине я мечтала с той поры, как вообще начали появляться в моей голове девчачьи «розовые грезы» о прекрасном принце.

А как интересно он сейчас сказал, как уютно — «мы возвращаемся домой». Какой мужчина… вместо того, чтобы напиваться и обжираться как поросенок, хватая за цветные юбчонки смазливых танцовщиц, Гай Марий собирается проводить меня в нашу усадьбу.

Я так счастлива! О нет, не отпускай, только не это… ммм… я бы даже уснула у него на руках… от него так приятно пахнет мужчиной… что со мной такое… неужели я наглоталась этого странного дыма и сейчас куда-тот плыву… Гай… только держи меня за руку… Я не хочу никуда лезть, я хочу к тебя… хочу тебя… ах…

Темно-красный паланкин, поддерживаемый крепкими самнитами, уносил все дальше по улице эту чуточку растрепанную чужестранку, что так жадно хваталась за его тунику, не желая расставаться. Гай и сам не хотел ее отпускать, но так будет лучше. Завтра она еще чего доброго станет стыдиться и хныкать, что он затащил ее в постель, лучше просто отвезти Наталию домой.

Сам консул ехал рядом на своем коне, следуя за факельщиком, что освещал путь ему и мерно покачивающейся над землей палатке. Девушка должна отдохнуть и поспать. Вечер прошел сумбурно, впрочем, как и все вечера у взбалмошной Оливии. Больше Гай не ступит туда и ногой. Хорошо бы Клодий выбрался живым из объятий этой римской Цирцеи. Вот же бедняга… она высосет его до полного измождения.

А сам бы Гай не против провести ночь с этой светлокосой северянкой, она лжет… она не может быть коренной жительницей Этрурии… она больше похожа на рабынь с берегов Рейна. Такие же голубые, прозрачные глаза и непокорный нрав. После похода Каррона в Риме их стало много, Плавт жаловался на их строптивость, но римляне умеют укрощать самых свирепых львиц. А какова Наталия в любви… Огонь и лед… Мед и уксус… Хотел бы он это узнать… Но ведь ей нужен муж…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, я никогда не пойду на это!

Глава 7. Вилла Котта и "женские слабости"

Сады моей души всегда узорны, В них ветры так свежи и тиховейны, В них золотой песок и мрамор черный, Глубокие, прозрачные бассейны.                                              Н. Гумилев

Я проснулась в доме Клодия, у себя в комнате с облупившимися росписями на стенах. Голова немного гудела, но во всем теле чувствовалась какая-то легкость и свежесть. И еще мне виделись такие приятные сны… Так, а что у нас было вчера? Ой, я совершенно не помню, как вернулась домой, как оказалась на постели… в одежде, хорошо… вот, только мои сандалии кто-то снял, неужели Элиав… А где же Гай? Ох, в своем «холостяцком заповеднике», где же ему еще быть…

Я босиком вышла во дворик умываться

— Эй, Мапроник, ты опять дрыхнешь! Наверно, едва отошел от любовной ночи… интересно, интересно, откуда только у тебя денежки берутся для твоей «подзаборной» красотки… а, Клодий уже вернулся?

— Хозяина еще нет, Госпожа!

Вот тебе раз… неужели Оливия до смерти залюбила нашего поэта. Кто тогда будет меня кормить и опекать… Прискорбно, прискорбно…

До обеда я без дела прослонялась по двору и дому, таращилась на Элиава и даже сравнивала парня кое с кем, правда, в пользу последнего… Эх, когда теперь я увижу моего синеокого витязя… в белоснежной тоге. А после скромного обеда явился посыльный из дома «разврата», то бишь от самой Оливии. Оказывается, еще с утра они вместе с Клодием укатили на какую-то загородную виллу. У них, что же, начался медовый месяц?!

Дядюшка так сумел угодить матроне, что она его теперь по своим дачам катает, кормит всякими деликатесами и ублажает безмерно. Вот же скромник! Наверно, он понимает толк не только в стихах, а притворялся этаким «осликом». Но самое-то интересное было впереди! Оливия выслала за мной повозку, чтобы и я присоединилась к дружеским посиделкам. Ну, уж нет… знаю я чем они заканчиваются, эти древнеримские посиделки. Не поеду ни за что! А что же мне делать дома…

Может, пролезть в дыру, что образовалась в стене и посоветоваться с Гаем? Не хочу сидеть дома одна с похотливым сатиром и томным юношей, что уже не сводит с меня глаз и постоянно краснеет, когда я вполне дружески хлопаю его по плечу. Ну, нравится мне его задевать… У Элиава такое гладкое, смуглое плечо, что у меня появляются в голове всякие неприличные мысли, а это, конечно, нехорошо.

Хотя Клодий как-то намекал, что я вполне могу развлечься с этим парнем, и притом как мне заблагорассудится, но я же не какая-нибудь там Оливия, я же Наталия… Надо следить за собой. И быть в ответе за тех, кого приручаешь. А если Элиав влюбится в меня, а у меня только одни развлечения на уме…. Нет, нет, цыплят трогать не буду, я не лисица…

Двое слуг втащили в нашу ограду небольшой ларь и посыльный сам откинул его крышку.

— Моя прекрасная Госпожа дарит вам эти наряды и украшения в знак своей дружбы и расположенности. На вилле Котта будут проходить гладиаторские бои, выступления фокусников и танцы. Гостей будет мало, но также приглашены Консул Гай Марий Каррон, сенатор Главк и несколько благородных подруг Госпожи. Вы отправитесь вместе со мной на виллу? Что мне передать несравненной Оливии? Она не любит отказы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прямо как в детской игре… «Вы поедете на бал? Черно-бело не носить, букву «р» не говорить…»

— Конечно же, я поеду… «Ведь там, возможно, будет мой Гай — мой… сосед! Пусть пока только сосед, но мой! Да-а-а, кстати, а где обещанный мне денарий… Неужели Гай забыл о нем… естественно, я поеду…"