Невольница драконов. Семь дней на любовь (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

— А «Зеленый гоблин»? Это же юмористический рассказ! Он никак не подходит под любовный сборник.

— Ерунда! — вновь возмутился дракон. — Гоблин всю жизнь жил в своих комплексах и считал себя уродливее пенька. Но ведь именно любимая сделала его счастливым и заставила поверить в себя.

— Его возлюбленной стала мавка с болот.

— Какая разница!? Это любовь! Она преображает даже самые ничтожные создания!

Эх… Знал бы ты, насколько близок к истине…

Взглянув на мужчину из-под полуопущенных век, рассмеялась, заметив, как он крепко сжимает кулаки, планируя отстаивать гоблина любой ценой. До умиления забавно, как взрослый и грозный дракон готов до первой крови спорить со мной, отстаивая интересы выдуманного персонажа…

— Хорошо. Допустим, ты прав, но «Теплая ночь» точно никуда не годится!

— Причина? — рыкнул он.

— Героиня — непроходимая дура. Она вела себя как полная идиотка, отказываясь от принца только потому, что он слишком молод.

— Нет, нет и нет. Это история любви, которая несет в себе огромную мораль! Как ты не понимаешь? Ты же сама это писала! Героиня боялась осуждения и оттого отвергала свою симпатию, но ведь герой смог доказать ей, что мнение остальных неважно, когда речь идет о сильных чувствах! Какая разница, кто ты?! Гоблин или мавка, оборотень или чародейка, дракон или…

— Человек? — подсказала я.

— Да! Это не имеет значения и не может подвергнуться осуждению! Любовь может возникнуть между кем угодно, — понизив голос, продолжил он. — И она не будет значить меньше, чем между кем-то другим. Ханнари?

— Да?

— Ты боишься меня полюбить?

Заданный в лоб вопрос заставил меня испуганно замереть.

Глава 24

— Э-э-э…

— Все эта работа с рассказами — просто отвлечение, я прав? — он укоризненно ткнул пальцем в стопку бумаг. — Ты просто тянешь время, придумывая небылицы о каком-то сборнике? Отталкиваешь меня.

— Нет! Мне правда нужен сборник…

— Да! — возразил он, и я понуро опустила глаза. — Значит, ты все-таки что-то чувствуешь ко мне, так ведь, Ханнари?

— Это неважно, — буркнула я, спрыгивая со стула и пытаясь сбежать.

— Важно. Для меня важно. Если ты меня полюбишь, — его голос дрогнул, хоть дракон и продолжал меня нагонять, — и останешься со мной, я отвечу тебе тем же, не сомневайся. Я умею любить. Во мне ее много, и вся она будет принадлежать тебе.

— Киррас, прекрати!

— Почему? — догнав в два счета, мужчина резко обогнал меня и преградил путь, впечатывая руки в стену над моей головой. — Почему? Ответь.

— Потому, что это неправильно.

— Не будь идиоткой, как Тарра, — припомнил он мне ту самую героиню из рассказа о «Теплой ночи». — Я здесь, у тебя под носом. Весь и полностью твой. Никто никогда нас не осудит, не позволит себе даже мысли о чем-то плохом.

— Не заставляй меня, — прошипела я, обозленно вжимая голову в плечи.

— Ханнари, прошу тебя, дай мне шанс, и ты никогда об этом не пожалеешь. У нас все получиться, слышишь?

— Нет никаких «нас»! — вскрикнула я, ныряя у него под рукой. — Не вынуждая меня говорить это вслух еще раз!

— Да послушай же ты…

— Нет, это ты послушай! — резко обернувшись к дракону, я угрожающе выставила палец в воздухе. — У нас ничего не получится. Вы оба не для меня, а я не для вас. Это все временно. По договору. Нет никаких чувств, мы просто играем свои роли! Еще три дня, и мы попрощаемся, а вы сдержите слово и больше никогда не появитесь у меня на пути!

Выкрикнув это все, я стремглав бросилась вниз по лестнице, пряча выступившие на глазах слезы.

Он не должен их увидеть, иначе поймет, что я лгу. Нет, нет! Нельзя дать ему даже повод так думать! Пусть лучше считает, что мне действительно все равно. Плевать. Да, мне должно быть наплевать…

Закрывшись в купальне, сползла по двери на пол и закрыла лицо ладонями.

Слезы бежали по щекам, обжигая кожу, всхлипы рвались из горла, но бурлящая вода заглушала их, как верный друг и соратник. Уткнувшись в поджатые коленки, я свернулась комочком, впервые за все эти дни позволяя себе выплеснуть разочарование наружу.

Так не должно было быть! Я должна ненавидеть их и избегать, а не растекаться лужей под дверью, умываясь слезами! И все из-за… Из-за них!

Мне бы хоть немного прежней стойкости, немного былой уверенности в их ограниченности, и все было бы замечательно. Но нет! Им же обязательно надо было оказаться куда лучше, чем все другие! Умными, заботливыми, внимательными. Желанными, черт побери!

Меня тянуло к ним стальным канатом, и это неправильно!

Отрезать, отрубить!

Но как потом заживить искалеченное сердце?

Проплакав добрый час, я наконец перестала себя жалеть, утерла слезы и умылась.

Все равно я не смогу просидеть в этой комнате до конца срока, нужно взять себя в руки и выйти, стараясь не встречаться с драконом глазами.

Лучше всего было бы, если бы он обиделся и начал играть со мной в молчанку, уберегая от дальнейших неловких разговоров и возможности потерять лицо. Да, это был бы лучший вариант…

Прислушиваясь к тишине дома, я тихо вернулась наверх, оглядываясь и все больше удивляясь.

Кирраса нигде не было. Ни в комнате, ни на кухне, ни даже на моем балконе, что говорило только об одном: он улетел.

Значит, поверил.

Грудь обожгло горькой правильностью выбора, и я вновь всхлипнула, делая глубокий рваный вдох.

— Хорошо, что тебя нет, — в пустую комнату сказала я, сама не понимая зачем. — Всем так будет легче.

И самым правильным сейчас будет заняться работой. Закопаться в нее с головой, чтобы не думать ни о чем, не травить сердце злыми словами.

Я все правильно сделала. Я молодец.

Да что ж так тошно-то?!

Обняв себя руками, вновь заплакала. Грудь и глаза уже болели, нос безбожно заложило без шанса на восстановления, а в сердце все продолжало злым ульем роиться болью.

«К черту» — думала я, собирая разбросанные везде листки.

Переживу.

Глава 25

— Ханнари, что происходит?

— Ничего, — злобно рыкнула я, грозно протыкая вилкой салатный лист.

Царившая в доме атмосфера была гнетущей.

Ближе к вечеру, когда солнце уже садилось, Тайрос вернулся домой, а через несколько минут и Киррас спустился на плато. Но, быстро переодевшись в чистое, он вновь исчез, растворяясь в сумерках.

Молча. Не встречаясь взглядом.

Никому ничего не объяснив, он заставил Тайроса что-то заподозрить, и тот, в свою очередь, сверлил меня подозрительным взглядом в течение всего ужина.

— Врешь, — прошипел он, точно зная.

Одного дракона обмануть не удалось.

Хотя, чему удивляться?

Я не позволила себя обнять, говорила через зубы и ни разу не улыбнулась с момента его возвращения. Только дурак бы не догадался, что что-то произошло, а Тайрос дураком не был.

— Вру, — не стала юлить я, запихивая в рот кусок мяса и мрачно жуя. — Не спрашивай, я все равно не отвечу. Можешь дождаться Кирраса и спросить у него, думаю он с радостью поделиться произошедшим.

— Ханнари, — занудный тон просто вынудил закатить глаза. — Он перешел черту?

— В некотором роде.

— Убью.

Наполненный кровавой яростью голос заставил вздрогнуть.

Я даже жевать перестала, глупо открывая рот.

Вот умеет он впечатлять! В который раз уже я попадаюсь на такие маневры!

— Тайрос, нет! Ты неправильно понял. Не та черта.

Дракон отвлекся от своего мысленного плана расчленить лунного и вопросительно уставился на меня, насупив брови.

— А какая же, позволь узнать?

От короткого слова словно хлыстом ударило вдоль позвоночника.

Никто не произносит его так, как они.

— Он решил, что между нами что-то личное. Ты же, надеюсь, так не думаешь?..

— С чего вдруг? — все так же хмуро спросил он. — Всех нас связывает «что-то личное», Ханнари. Или я неправ?

— Неправ, — набравшись смелости и решимости, прямо посмотрел дракону в глаза, отставляя от себя тарелку. — Нас связывает только договор, и не более.