Невольница драконов. Семь дней на любовь (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

— Я люблю тебя сильнее, чем все драконы — всё свое золото, — признался он, и меня медленно, плавно, словно под сладкой пыткой потянули вниз, опуская на горячий от прилившей крови ствол.

Мелко вздрагивая, я прислушивалась к каждой секунде этого момента, чувствуя рельеф, жар и твердость, заполняющую меня изнутри так тесно. До легкой боли, которая пройдет, оставляя после себя еще большую жажду.

— Ах, — выдохнула, коснувшись голыми ягодицами чужих бедер, и столкнулась с пьяным взглядом из-под полуопущенных век, на которых дрожали ресницы.

Толчок, еще толчок, разрешение мне самой качнуть бедрами, испытывая собственную глубину.

Жарко.

Огонь прилил к коже, а воздух стал сладким, оседая на губах сахаром. Сердце грохотало в ушах, не дав услышать короткого приближения, с которым чуть прохладные губы коснулись шеи, сдвигая мешавшие волосы в сторону.

Я уже знала, что за этим последует, и голодный гон затрепетал в груди, нарастая и стягиваясь, словно готовая порваться от напряжения пружина.

У нас практически не было близости с того момента, как совет нас признал, только короткие жадные ласки, прерывавшие свалившуюся на голову занятость и суету. И сейчас, сильно соскучившись, я хотела этого даже сильнее, чем они, поэтому, перехватив ладонь Кирраса на своей груди, жестко смяла ее пальцами, давая свое молчаливое разрешение.

— Пожалуйста, — чтобы наверняка не позволить ему остаться стоять в стороне, запрокинула голову на мужское плечо, дав поцеловать себя в губы. — Киррас…

— Люблю, когда ты зовешь меня по имени, — прошептал он, и шорох ткани за спиной прозвучал для меня фанфарами, дополнившись вспышками салюта.

Сейчас… Они мои! Мои драконы!

От накатившего чувства упавшей в экстаз собственности склонилась к Тайросу, прижимаясь к его губам пылко и трепетно.

Жадно запустив пальцы в темные волосы, закатила глаза, благодаря Великий Огонь за такой подарок, стоивший столь долгого ожидания. Выстраданный, непрошеный, но заслуженный.

Мои, без ужимок, без страха. По-настоящему.

Я всегда буду с ними. Гореть в их руках, вспыхивать пламенем в их сердцах, зная, что горячие руки всегда сберегут меня от любых морозов.

Оторвав меня от Тайраса, лунный властной хваткой слегка сжал мое горло и так же жестко отметил губы своим поцелуем. Его грудь прижалась к голым лопаткам, дав секунды запастись воздухом, прежде чем в теле станет так тесно, что дыханию не останется места.

Короткое, но сильное давление, медленный толчок, и я вздрагиваю, понимая, что уже стою на грани, готовая провалиться под лед. Если бы не руки… Если бы они не держали на поверхности, напоминая, что безумие не у меня одной.

Перед глазами заплясали круги, заставляя качать бедрами все безудержнее, а кожа горела от пекущих отметин чужих губ, ставших родными.

Мне бы воздуха, но целого мира было мало…

Толчки посыпались острыми стрелами, подбрасывая тело все выше. Руки мужчин хватали, мяли, заставляя тело гудеть от рвущегося наружу удовольствия, и сквозь размывающийся вид я заметила, как они покрываются светящейся вязью огня.

Им хорошо со мной… Да-а…

Эта мысль расколола тело пополам, и замирая, я почувствовала лишь, как трясутся ноги и дрожит грудь. Нега превратила каждую мышцу в натянутую струну, которая звонко пела, переполненная восторгом.

Чертова тумба кухни, которую мы облюбовали, жалобно затрещала, не выдержав напора нашей любви, но зарычавший Тайрос об этом не думал, запрокинув голову и дав увидеть мне, как дернулся кадык.

Руки Кирраса, сжимающие грудь и обхватившие талию, светились лентами пламени под кожей, а их хозяин крепко вжимал в меня бедра, заполняя до предела возможного, но позволяя мне почувствовать себя такой целой, как никогда в жизни.

— Как ты, девочка?

Отдышавшись, Тайрос смахнул с глаз уставшую пелену, подушечкой большого пальца рисуя черту на моем животе. Глядя на это сверху вниз, меня пронзило молнией озарения, заставив дернуться в чужих руках и упереться лопатками в грудь лунного, служившего препятствием.

— Великий Огонь… — прошептала, складывая в уме все факты, которые я тщательно игнорировала. — Я, кажется…

— Наконец-то ты догадалась, огонечек, — облегченно прошептал Киррас и качнул бедрами, не собираясь меня покидать и явно желая продолжения. — Мы уже боялись, что придется нам самим об этом сказать.

— Вы знали?!

— Догадались по твоей тошноте, — усмехнулся Тайрос, убирая мои упавшие на лицо пряди и собирая их за ушко. — Прости, но мы беспокоились, и поэтому уточняли у Лиры, а она была категорична, сказав, что от удара уже не могло было остаться никаких последствий.

— Но как же… Так быстро… Не может быть! Мы же давно не…

— Видимо, ты куда раньше решила, еще до всеобщего одобрения, что мы твои, — Киррас коротко поцеловал меня в висок, успокаивая прохладным дыханием. — Иной причины этому нет, огонечек. Ты маленькая жадная драконица, присвоившая нас, не дождавшись разрешения.

Неожиданная гордость вспыхнула под ребрами, подтверждая его домыслы и расцветая на губах робкой улыбкой.

Да, я такая. Я жадная собственница, которая не позволила бы и всему миру встать между нами, не хуже дракона ревностно защищая свое счастье.

— И как вы…

— Мы рады, — не совсем правильно поняв мой вопрос, прошептал Тайрос, в очередной раз рисуя на моем животе, только уже спираль. — Больше, чем ты, можешь себе представить. Мы так ждали, когда ты поймешь…

Лунный головой боднул мою макушку, полностью соглашаясь с побратимом, и у меня в венах заиграла музыка, светом заменившая кровь.

— Ханни, — позвал он жалобно.

— Что?

— Ты не расстроилась? Никто не мог предвидеть такой поворот событий. Раньше таких случаев не было, и…

— У нас вечно «не такой случай» — усмехнулась я. — Ничего, привыкнем. Как-нибудь справимся, главное, самое страшное уже позади.

— Дальше все будет только лучше.

— Обязательно.

Полным согласием зазвучало согревающие урчание, проникающее в самую душу и уносящее вверх, к небесам, по дорожкам света, бьющим в окна.

Все будет хорошо.

Ведь мы созданы друг для друга.

Драконы — и их огонь.