Она мне не невеста - Анна Леманн

Майя

— Тебе бы пошло это платье, Ада, — советует моей подруге Дан, улыбаясь и наслаждаясь тем, как она рассматривает каталоги с одеждой и собранными образами.

У Богдана куча таких журналов. Их собирают ему дизайнеры, модельеры и другие вовлечённые в его дела люди. В них есть одежда на все случаи жизни и на каждый вкус. Раньше я любила их рассматривать и представлять себя в разных ролях.

— Оно слишком открытое, — перелистывает его, смутившись. — Я такое не ношу. Слишком провокационно.

— А зря. Тебе бы очень пошёл этот стиль, — продолжает обрабатывать её Дан, вероятнее всего, думая, что я не вижу и не замечаю того, что он делает с ней, и то, что она ведётся.

То, что я сижу в ноутбуке, не делает меня невнимательной к тому, что меня окружает, а тем более то, что касается Дана и Ады. Дан опасен, Ада наивна. Вместе эта парочка может создать большие проблемы.

— Я буду выглядеть в этом как девушка лёгкого поведения, — признаётся Ада, высказывая своё мнение. — Не пойдёт мне этот стиль.

— В любой одежде можно выглядеть как девушка лёгкого поведения, Ада, — Богдан пожимает плечами и пересаживается поближе к ней. — Но не одежда делает тебя такой, а то, как ты идёшь, как стоишь, говоришь и даже дышишь.

— Я не уверена, — мнётся, находясь уже на грани, чтобы с ним согласиться, но всё же моя подруга сильная, раз сразу не согласилась с ним. Горжусь.

— Я закажу завтра тебе это платье, и ты сама всё поймёшь.

— Оно дорогое! — восклицает, округлив глаза. — Не надо! И я такое не надену.

— Я хочу, значит, я так сделаю!

Хмыкаю его словам, и в голове возникает воспоминание с тех лет, когда я жила в детском доме, а Дан был для меня волшебником. Тем, кто принёс в мою жизнь счастье, любовь и заботу.

«— Ты пришёл! — кидаюсь ему на шею, обнимая и прижимая Богдана к себе ближе. Пытаюсь вжаться в него, чтобы он врос в меня и никогда больше не уходил. — Ты пришёл! Я ждала тебя, Дан! Я думала, ты уже не придёшь!

— Извини! — он обнимает меня в ответ, нежно поглаживая по спине. — Было много работы в Европе. Не мог раньше прилететь и заехать к тебе. Только вернулся пару часов назад.

— Я скучала, — поднимаю на него жалостливые глаза, полные слёз радости. — Думала, что ты больше не придёшь никогда ко мне. Что… из-за того, что я прошлый раз отказалась от твоего подарка, ты обиделся и не придёшь. Что я тебя обидела и навсегда потеряла.

Дан на протяжении двух месяцев приезжал ко мне через день, но всю прошлую неделю его не было и это… Это убивало меня. Заставляло вновь почувствовать себя ненужной.

— Пффф, глупости, — бросает безразлично. — Меня это не обрадовало, но и не огорчило. Это твоё решение. Я его принял.

— Просто ребята бы отобрали у меня телефон, — объясняю свой поступок. — Они бы меня вначале побили, а потом бы забрали. Да и воспитатели…

— Я бы договорился.

— Не надо! — мотаю головой и отхожу от него на пару шагов. — Мне больше нравятся конфеты, которые ты приносишь. Со мной все дружат за них.

— Покупаешь дружбу за конфеты?

— Ну… — тяну, отведя взгляд. — Так выходит.

— Это того не стоит, Майя, — хмыкает, но конфеты из сумки достаёт. — Ничего в этом мире не стоит того, что тебе принадлежит. А тем более того, что тебе нравится.

— Но надо ведь делиться, — произношу, повторяя слова воспитателей.

— С теми, кто был с тобой ещё до того, как у тебя появилось то, что им нужно, — добавляет смысл и логику моему высказыванию, продолжая доставать для меня подарки, которыми за последние два месяца завалил.

— Мы дети, — произношу, чувствуя себя виноватой. — У нас нет родителей. Это естественно, что они хотят то, что есть у меня. И тем более здесь, в детском доме, принято, что всё общее. Поэтому я делюсь. Но с теми, кто мне нравится.

— Это пока ты здесь, действуют такие правила, но когда ты выйдешь, твоя доброта и щедрость погубят тебя, Майя. Сделают слабой и идеальной жертвой для окружающих людей.

— Не знаю, — обхватываю себя руками. — Мне ещё долго здесь быть. Так что… пока мне стоит жить по другим законам.

— Нет. Ты здесь ненадолго.

— Ты… ты хочешь забрать меня? — одновременно хватаюсь за эту возможность и бегу от неё. — Я… я не пойду!

— Мне тебя не дадут. Я бы мог за деньги этот вопрос уладить. Но тогда много вопросов возникнет у окружающих, — рассказывает в привычной себе манере, подходя ко мне. — Я договорился с одним интернатом рядом с моим домом. Ты будешь жить, учиться и становиться самой сильной девочкой именно там, — произносит, приподняв моё лицо за подбородок. — Ты всегда будешь рядом со мной. И я никому не позволю тебя у меня забрать.

— Рядом с твоим домом? А… а где ты живёшь? В области? Или в самом центре Рязани?

— В Москве, — отвечает, не колеблясь.

— В Москве? — шокировано повторяю. — Но… это так далеко. И ты… ты приезжаешь ко мне в Рязань? За столько километров от своего дома? Ты помогаешь детскому дому в Рязани? Это так странно! Почему так далеко? Разве не было никакого детского дома ближе?

— Ближе не было, — хмыкает. — Потому что здесь я могу крутить руководителями, как хочу. А там мне могут не позволить.

— Крутить? Манипулировать людьми?

— Контролировать их, — поправляет меня. — Я и тебя научу. Если ты захочешь. Захочешь быть со мной рядом всегда. Помогать мне во всём. Стать моей маленькой любимой девочкой. Ты ведь этого хочешь?

— Я… я хочу! Я хочу быть с тобой! Но…

— Ты поедешь со мной? — не даёт договорить то, что препятствует, потому что его это не интересует. Давно поняла.

— Да! Да, поеду! Но…

— Ну и отлично!

— Когда? Когда ты хочешь, чтобы я с тобой поехала? — спрашиваю, подняв на него глаза. Смысла говорить «но» нет. Он не поймёт. Его родители не бросали, и он не знает, что значит быть детдомовской. Быть удочерённой, а потом вновь возвращённой, потому что… потому что больше не нужна.

— Сегодня!

— Но…