Маг-новобранец - Людмила Горбенко

– У пана Ректора какой-то умник стащил учебное пособие,– сказал комендант обиженно.– И спрятал. Предыдущий набор у нас вообще был не слишком удачный, на пятьдесят паундов одних только стульев и битой посуды списали. Скажите спасибо, что они пока на карантине заперты, а то не видать вам мамкиной колбасы, как ночью радуги.

Хендрик молча ткнул Филиппа в бок: дескать, мотай на ус. При этом из кармана слуги с оглушительным стуком вывалилась на пол ложка, которую ему подсунул хозяин.

– Что это? Откуда? – искренне поразился Филипп, распахивая желтые глаза.

– Сувенир,– скромно потупясь, поспешил пояснить Хендрик, небрежно наступая ногой на ложку.– Валялась в холле.

Комендант неодобрительно покосился на них и, достав из складок мании огромную связку ключей, начал перебирать их, тихонько бормоча себе под нос: «И эти ничем не лучше, даже на грошовую безделицу позарились, вот ворюги, прости, господи…»

Наконец, выудив из связки подходящий ключ, он отпер дверь, и взорам будущих магов предстала просторная гостиная, в центре которой чернел погасший камин.

Здесь было довольно холодно. И гораздо необычней, чем в холле. У Хендрика, который перевидал множество комнат в разных домах и даже дворцах (особенно дамских будуаров), сложилось впечатление, что декоратор не совсем понял, что от него хотят, и компенсировал этот пробел с помощью богатой фантазии.

В качестве основного мотива рисунка обоев фигурировали распятия, черепа и кости, скрещенные во всевозможных конфигурациях. Для изготовления деревянной мебели и элементов декора предпочтение явно отдали необструганной осине, текстиль был практичного немаркого черного цвета, а затейливо развешенные на стенах там и сям связки чеснока с некоторой натяжкой заменяли собой традиционные цветочные композиции.

Коротко говоря, интерьер гостиной был очень зловещим и при этом недорогим.

Комендант со скрипом опустился на диван, предварительно подложив под спину пару черных подушек, и принялся что-то черкать на листочке бумаги.

Будущие маги, предоставленные сами себе, потихоньку осмелели и разбрелись по углам, исподтишка трогая мебель и с ужасом косясь на черепа с костями.

Закончив делать пометки, старичок вывинтил из-за пояса одну бутылку, вытащил пробку и сделал большой глоток. Вернув после этого бутыль на место, он долго откашливался и обмахивал рот ладонью. Потом отщипнул от связки чеснока на стене зубчик, разжевал его и скорее жестами, чем словами, показал: пора.

По команде сопровождающего новички построились по одному и извилистой цепочкой пошли по коридору. Несмотря на то что коридор был на редкость длинный, его освещал единственный факел, как бы намекающий на то, что обычно этим путем редко пользуются.

Все попадающиеся по дороге двери оказались запертыми, ни на одной из них не было названия, а только таблички с номерами, разобрать которые представлялось невозможным из-за слоя жирной копоти. Второй и третий этаж они прошли так быстро, что не успели осмотреться. А после четвертого этажа вместо того чтобы подниматься выше, стали опять спускаться.

На пятой, если считать сверху, лестничной площадке Хендрика разобрало любопытство, и он решил выяснить, сколько же здесь всего этажей. В конце концов, чем раньше он узнает возможные пути бегства, тем скорее будет на свободе.

– Скажите… э-э-э… сэр! А сколько всего этажей в Башне?

Сэр пренебрежительно фыркнул.

– В Башне не этажи, а ярусы. Семь надземных и два под землей.

– И где мы сейчас? – затаив дыхание, уточнил Хендрик.

– На минус первом. Над потолком каминный зал, холл, тамбур. Берегите ноги – здесь плохой пол. Под нами коммуникации, погреб с зельями, убежище на случай стихийных бедствий. Между четвертым и пятым лестница аварийная, поэтому мы теперь проводим новичков в обход. Да вы не волнуйтесь, сейчас поворачиваем направо, потом налево, проходим до конца, поднимаемся еще семь уровней – и на месте. Правое крыло. Чудесная солнечная комната с удобной кроватью каждому.

Когда запыхавшиеся, но окрыленные надеждой курсисты добрели наконец до нужного им правого крыла шестого яруса, они увидели единственную дверь. Нижние филенки ее были испачканы, как это часто бывает у дверей, которые открывают ногами, а вместо номера или таблички на дереве красовалась плохо замазанная надпись от руки «Ну, духи…» и свеженацарапанное неприличное словцо.

Ничуть не смутившись, сопровождающий открыл дверь и простер руку вперед гостеприимным жестом:

– Добро пожаловать! Прошу!

Группа из пяти человек молча застыла на входе.

Проникающие через высоко прорезанное зарешеченное окно лучи солнечного света лежали на полу длинными прерывистыми полосками. Параллельно им рядами стояли двухъярусные кровати, возле которых притулились тумбочки и фарфоровые ночные вазы – строго по одной на кровать. Длинная низкая полка, тянущаяся вдоль стены, служила опорой для умывальных тазов, кувшинов и прочей немудреной посуды.

Потрясенный увиденным, Хендрик не сразу заметил босые ноги, задранные на спинку крайней кровати. Но их обладатель уже поспешно вставал и недовольно отряхивал измятую мантию. С верхней койки свесились два круглых насупленных лица: ученики, которых привезли раньше, явно не выказывали восторга от появления новых товарищей.

Где-то внизу часы гулко пробили полдень.

Старичок вынул из кармана листочек, сверился с ним и заторопился.

– Так, скорей, скорей! Не тормозим в проходе! Быстро переодеваемся в форму, кто еще не одет, и бегом на второй ярус! Там столовая.

– Нас будут кормить? – приятно удивился Хендрик.

Он был единственным, кто столь оптимистично расценил это сообщение. У остальных на лицах отразилась такая паника, словно им предложили самостоятельно натереться специями и топать к жаровне, чтобы злобным людоедам из Черной Башни не пришлось пачкать рук. Рядом в затылок Хендрику тихо охнул Филипп, который после прогулки по коридорам совсем продрог и мысленно приготовился к худшему.

– Кормить, учить, лечить и все такое,– дробным старушечьим смешком захихикал комендант.– Наставники у нас особенные! Трудяги!

Надо заметить, что старичок комендант нисколько не кривил душой – носители высоких учительских колпаков в самом деле зарабатывали свой хлеб нелегким трудом.

Как известно, преподавательский состав любого учебного заведения, создаваемого в спешке, формируется из случайных личностей, оказавшихся в нужную минуту под рукой. Магические курсы не стали исключением.

Ректор считал своим большим достижением, что кроме сосланного с севера за неудачно наведенную порчу чернокнижника ему удалось заполучить профессионального алхимика и целителя-самоучку. О том, что алхимик, по слухам, находился в розыске за аферы при изготовлении нательных талисманов, Ректор старался не думать. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то превращение золота в менее ценный желтый металл, умело совершаемое алхимиком в присутствии заказчика, было лишним доказательством его высокой квалификации.