Новая встреча - Мэхелия Айзекс

На взгляд Конни, он отнюдь не напоминал котенка. Раненого кота, возможно, да к тому же еще и дикого. Ее не покидало ощущение того, что когти его были по-прежнему наготове, хотя и спрятаны до поры до времени.

— Ты не голоден? — спросила она, понимая, что ищет предлога вновь покинуть комнату.

Говард бросил на нее понимающий взгляд.

— Мне кажется, ты хотела со мной поговорить, — сказал он. — Или раздумала? — Глаза его сузились. — А может быть, ты сама голодна?

Голодна! Да ей казалось, что она больше никогда не захочет есть.

— Я потерплю, — ответила Конни и, заметив, что еще только половина пятого, бросила взгляд в направлении окна. — Как ты думаешь, долго еще они будут здесь околачиваться?

— Кто знает, — сухо сказал Говард. — А что? Ты ожидаешь визита своего дружка?

— У меня нет никакого дружка, — не совсем уверенно возразила она. — Просто не нравится, когда за мной наблюдают.

— Тогда задерни шторы, — устало посоветовал он, но снаружи еще не стемнело, и ей не хотелось привлекать к себе еще большее внимание. — Сядь, — сказал Говард, когда стало очевидно, что Конни не собирается последовать его совету. — Если уж я мирюсь со всем этим, то тебе сам Бог велел.

Тяжело вздохнув, она сделала, как он сказал. Им необходимо было поговорить, но Конни слишком нервничала, его приход совершенно выбил ее из колеи.

— Итак… — холодно начал Говард. — Как давно была сделана эта фотография?

— Какая фотография? — неуверенно спросила она, невольно бросив взгляд на каминную доску, но тут же поняла, что он имеет в виду. — Ах, эта вчера вечером… когда он выходил отсюда.

Ноздри Говарда вновь раздулись.

— Вчера вечером? — повторил он. — Выходит, этот… дружок, который вовсе и не дружок, все еще является частью твоей жизни?

— Он мне не дружок, — возразила она, ненавидя себя за вечное стремление все сгладить, а, по сути, защититься. — И это был наш первый вечер вдвоем… с тех пор как мы узнали о твоем возвращении.

— Мы? — скривился Говард. — Ты не представляешь, как мило это звучит: «Мы не встречались по вечерам с той поры, как услышали о том, что ты еще жив». Ты ассоциируешь себя с ним, а не со мной.

— Я просто неудачно выразилась.

— Так ли это? — Говард заложил ногу за ногу. — Тогда интересно, почему для возобновления отношений с ним ты выбрала именно вчерашний вечер, а не какой-нибудь другой? Может быть, вы хотели поговорить о том, какое впечатление произведет эта фотография?

— Вовсе нет, — возмущенно возразила Конни. — Я же сказала тебе, фотография была сделана именно вчера. А если тебе хочется узнать, зачем приходил Адам, пожалуйста. Я собиралась рассказать ему о том, как съездила к тебе на базу.

Брови Говарда удивленно полезли вверх.

— Хотела обсудить с ним, каким образом тебе поступить со мной, я правильно понял?

— Нет. — Он был настолько близок к правде, что Конни с трудом удалось подыскать ответ. — Я… я просто хотела сказать ему, что ты… некоторое время проведешь на базе. Он человек порядочный и его беспокоит твое состояние.

— Ну, разумеется.

— И это действительно так.

— Или, например, ты хотела сообщить, что, если он захочет воспользоваться возможностью, место все еще свободно? Уверен в том, что… этот Адам… был рад шансу возобновить вашу… связь.

— Никакой связи не было! — сердито воскликнула Конни. — И если ты думаешь, что Адам способен на такое, то совсем не знаешь его.

— Конечно, не знаю, — сухо напомнил Говард. — Поэтому просвети меня. Не хочешь же ты сказать, что он лишен желаний, естественных для всех остальных людей?

Конни чуть не задохнулась от негодования.

— Адам — слуга Божий, — отрезала она. — Он уважает таинство брака и никогда не сделает ничего против своей совести.

— Ты хочешь сказать, что он ханжа, — заключил он. — Либо научилась лгать лучше, чем умела когда-то.

— Вовсе он не ханжа! — обиделась Конни. — Просто Адам очень добропорядочный человек, вот и все. — Она гордо выпрямилась. — Может быть, тебе этого не понять. Я ведь не знаю, как часто ты мне лгал.

— Я тебе не лгал никогда, — огрызнулся Говард. — Однако согласись, такие люди встречаются нечасто.

— Знаю, — ответила Конни, довольная тем, что он наконец признал это. — В отличие от некоторых своих коллег, он искренне верит в то, что проповедует.

— Прямо образчик святости, — все так же насмешливо заметил Говард. — И что же он проповедует? Ты ведь наверняка ходишь в церковь.

— Конечно. — Конни помедлила. — Мне кажется, он верит в силу молитвы, в то, что все возможно… Надо только иметь веру.

— Даже отобрать жену у другого человека, — с издевкой в голосе заметил Говард. — Прости, если я не сразу поверил в возможность подобной добродетели.

Но Конни не попалась на эту удочку. Было очевидно, что он не верит ни единому ее слову, так что лучше бы им поговорить о чем-нибудь другом. Например, о том, как жил сам Говард все эти годы. Возможно, тогда он перестанет смотреть на нее как на предательницу.

Она отвернулась, но его образ по-прежнему стоял перед ее мысленным взором. Бледность, не скрываемая даже темным загаром, предавала Говарду какой-то зловещий вид. Может быть, когда его волосы отрастут, он вновь будет выглядеть привычно, но пока Конни никак не могла отделаться от чувства некоторого страха.

— Так, значит, вчерашняя встреча вовсе не была романтическим свиданием? — спросил наконец Говард, с явным наслаждением раздавливая пальцами банку из-под сока.

Интересно, не представлял ли он на месте банки голову Адама?

— Нет, — решительно ответила Конни, предательски покраснев. — Я же тебе сказала, мы с Адамом друзья, только и всего.

— И ты думаешь, что я этим удовлетворюсь? — спросил он хриплым голосом, бросая банку на стол и угрожающе наклоняясь вперед. — Послушай, Конни, я хочу знать, насколько близка ты с этим подонком. И прежде чем продолжать толковать мне о его святости, признайся, когда ты в последний раз с ним спала!

Конни открыла было рот, собираясь сказать, что никогда не была с Адамом в постели, но выражение лица Говарда и осознание собственной беззащитности удержали ее от этого. Хорошо еще, что их разделял этот кофейный столик. К тому же, черт побери, какое право имеет он задавать подобные вопросы?! Да, он был ее мужем… некоторое время. Но последние четыре года она вынуждена была заботиться о себе сама.

— Ты же не ожидаешь, что я отвечу на этот вопрос, — вместо всего этого сказала она, не обращая внимания на исказившую лицо Говарда гримасу боли. — Жаль, что тебе пришлось узнать об Адаме так… внезапно. Я собиралась сказать тебе о нем сама… но как-то не представилось случая.