Соломенная шляпка и другие водевили - Эжен Лабиш

Мадам Коломбо. В течение пяти лет…

Бокардон. Все вечера — позвольте-позвольте…

Селимар. Но я одним словом могу рассеять вашу тревогу: вот уже полгода, как этой женщины нет на свете, — трагическая преждевременная смерть похитила ее у моей любви… и у преданного мужа.

Бокардон (в сторону). Там, оказывается, был муж! Непременно расскажу Нинет: вот она посмеется!

Мадам Коломбо. И эта женщина — можно узнать, кто она?

Селимар. Нет: мне пришлось бы тогда назвать ее имя, а ее муж еще жив. (Делает несколько шагов в глубь гостиной.)

Бокардон. И ему это было бы неприятно.

Мадам Коломбо. А кто подтвердит, что вы все это не выдумали?

Селимар. Ах, милая матушка!

Мадам Коломбо. Дайте мне честное слово…

Селимар. Пожалуйста, вот вам мое честное слово!

Мадам Коломбо. Поль, я вам верю. (Разрывает письмо пополам и бросает одну половину к ногам Селимара, а другую — Бокардона.)

Селимар (в сторону). Спасен! (Поспешно поднимает половину письма, лежащую у его ног. В сторону.) Письмо! (Комкает его и бросает в огонь.)

Бокардон (в сторону). Он-то выпутался. А вот муж…

Мадам Коломбо. Пусть это останется между нами, я не стану рассказывать ни дочери, ни мужу.

Селимар. Очень вас об этом прощу. И можете быть уверены, что впредь…

Мадам Коломбо. О, на этот счет я совершенно спокойна: ваши лета говорят сами за себя.

Селимар (в сторону). Мои лета… нет, они определенно принимают меня за дряхлого старца!

Мадам Коломбо (идет в глубь сцены). Спешу к дочке, я скоро вернусь вместе с приданым.

Селимар (раскланивается и провожает ее до двери). Милая матушка… Ах, чуть не забыл, у нас будет на три приглашенных больше.

Мадам Коломбо. Как, двадцать один прибор?!

Селимар. Один мой старинный приятель, про которого я забыл, да вот еще господин Бокардон с супругой.

Бокардон. Про которого он тоже забыл… Я вот в день своей свадьбы забыл про нотариуса, так он сам явился!

Мадам Коломбо (кланяется Бокардону). Польщена, мсье…

Бокардон (отвечая на ее поклон). Что вы, мадам, это я польщен.

Мадам Коломбо (тихо, Селимару). Куда же я их втисну?

Они стоят у двери в глубине. Бокардон проходит вперед.

Селимар (тихо). Приставите маленький столик — как-нибудь устроимся. (У порога.) До свидания, милая матушка!

Мадам Коломбо уходит через дверь в глубине.

Бокардон, Селимар.

Бокардон (поднимает половину письма, разорванного госпожой Коломбо, про себя). Ох уж эти анонимные письма! Омерзительная штука! (Бросает взгляд на почерк.) Боже, почерк Нинет!!!

Селимар (в сторону). Ну и ну, я, оказывается, сжег только половину письма!

Бокардон (подходит к Селимару). Но это почерк моей жены, мсье!

Селимар. Ну что ты… что ты… какие глупости!

Бокардон. Да я же отлично его узнаю…

Селимар. Уверяю тебя, что ты ошибаешься!

Бокардон. Эта замужняя женщина, у которой вы проводите все вечера… Какие тут могут быть сомнения! Меня вам не провести баснями, которые вы рассказывали вашей теще. (Застегивается на все пуговицы.) Мсье, я требую объяснения.

Те же и Вернуйе.

Вернуйе (входит через дверь в глубине в черном костюме и белом галстуке). Ну вот и я!

Селимар (тихо, Бокардону). Тише, мы не одни!

Бокардон (тихо). Выпроводите этого господина, нам надо поговорить.

Вернуйе (выходит на середину сцены). Пока я надевал парадный костюм, я придумал еще один куплет… Хотите, я вам его спою?

Селимар. Нет… Благодарю вас… Сейчас…

Вернуйе. Я сочинил его в память о моей бедной жене, которую мы так любили.

Бокардон (настораживается). Что такое?

Вернуйе (Бокардону). Целых пять лет, мсье, он каждый вечер проводил у нас.

Бокардон. Пять лет?! Так-так!..

Селимар (к Вернуйе). Да замолчите вы, наконец. Мсье это совсем не интересно.

Бокардон (к Вернуйе). Что же случилось с вашей супругой?..

Вернуйе. Мы имели несчастье ее потерять…

Бокардон (обрадованно). Вот как!

Вернуйе. Трагическая преждевременная смерть…

Бокардон (разражается смехом). Ха-ха-ха! Так это вы?

Вернуйе. Что — я?

Бокардон (хохочет). Ха-ха-ха! (В сторону.) Нет, я, конечно, предпочитаю, чтобы это был он.

Вернуйе (тихо, Селимару). Над чем он так хохочет, этот господин?.. Я ему рассказываю о своих горестях…

Селимар (тихо). Не обращайте внимания: это у него тик, на нервной почве.

Вернуйе (отходит в сторону; раздраженно). В таких случаях идут к врачу, советуются… (Отходит в глубь сцены.)

Бокардон (тихо, Селимару). Друг мой… прости, что я тебя заподозрил!

Селимар (тихо). Ах, Бокардон, мне было так больно!

Бокардон. Что ты хочешь, во всем виновата моя жена с ее дурацким письмом. Нет, надо же прибегнуть к такому способу, чтобы заставить тебя жениться на ее кузине.

Селимар. Нужно быть к ней снисходительным и простить ее.

Бокардон. Ни в коем случае! Мы еще поговорим об этом сегодня вечером, но…

Селимар. Ах, Бокардон…

Бокардон. Ничего не обещаю!..

Вернуйе (останавливается у камина и смотрит на часы). Уже одиннадцать! Пора ехать!

Селимар. Одиннадцать?!. Я вынужден вас покинуть: мне надо одеться… А вы уж побудьте вдвоем. (В сторону.) Позвольте, я же их не представил друг Другу- (Громко, представляет Вернуйе.) Господин Вернуйе — мой лучший друг… (Представляет Бокардона.) Господин Бокардон — мой лучший друг.

Вернуйе и Бокардон (кланяются друг другу) — Мсье!

Селимар (в сторону, направляясь в правую кулису). А все-таки они оба — премилые люди. (Уходит.)

Бокардон, Вернуйе.

Бокардон (в сторону, разглядывая Вернуйе). По виду он вполне подходит для такой роли. (Громко.) Любезнейший человек этот Селимар.

Вернуйе (в сторону). Смотрите-ка, а тик-то у него прошел! (Громко.) Прелестный человек!

Бокардон. Вы, должно быть, очень его любите?

Вернуйе. О да! Это мой лучший друг…

Бокардон. Естественно. Хи-хи-хи!

Вернуйе (в сторону, глядя, как тот смеется). Ну вот, опять началось. (Громко.) Вы очень от этого страдаете?

Бокардон (удивленно). Я?.. Нет. (Подтрунивает.) И он, значит, целых пять лет каждый вечер… каждый вечер бывал у вас?

Вернуйе. Каждый вечер… Ни одного дня не пропустил… Мы играли в домино…

Бокардон (в сторону). Он, конечно, играл роль мужа!

Вернуйе. Но последние полгода — с тех пор как умерла моя бедная Элоиза — он стал забывать меня…

Бокардон. А, черт!..

Вернуйе. В чем дело?

Бокардон. Да ни в чем!..

Вернуйе. И я не знаю, где он бывает по вечерам.

Бокардон (в сторону, с тонкой иронией). Зато я знаю!.

Вернуйе. Моя жена очень уважала его: она вышивала ему разные разности — то одно, то другое, то греческий колпак, то ночные туфли…

Бокардон (в сторону). Ночные туфли?! Боже мой, вполне естественно! (Разражается смехом.) Хи-хи-хи!

Вернуйе (в сторону). Опять этот его тик! (Громко.) Вы никогда не советовались с врачом?

Бокардон (удивленно). С врачом? Зачем?..

Вернуйе. Да нет, ни зачем… (В сторону.) Это у него сейчас пройдет. (Громко.) Он был так дружен с нами, что обедал у нас каждую среду. (Перебивает сам себя.) То есть не в среду, а в понедельник.

Бокардон. Я и говорю — каждую среду… (в сторону) у нас. С Г ромко.) И ваша супруга готовила ему всякие сладкие блюда?

Вернуйе. Да!

Бокардон. Пюре из яблок?

Вернуйе. О, да вы знаете его слабости…

Бокардон. Еще бы! (В сторону.) Круглый идиот! О, Мольер, где твоя кисть?

Вернуйе. А поскольку у нас есть отличный погреб…

Бокардон. В самом деле?

Вернуйе. Он приносил всегда бутылочку, которую мы распивали за обедом. Есть такой сорт — «Кирш»…

Бокардон. Ну как же, знаю!

Вернуйе. Ах, мсье, вы пили это вино?

Бокардон. Каждую среду… Настоящий нектар.

Вернуйе. Не правда ли? Счастлив, мсье, что познакомился с вами!..

Пожимают друг другу руки.

Бокардон. Что вы, мсье! А я как счастлив…

Пожимают друг другу руки. В этот момент появляется уже одетый Селимар.

Те же, Селимар, затем Питуа.

Селимар (выходит справа и видит, что его гости пожимают друг другу руки; в сторону). Смотрите-ка, они уже пошли на мировую!

Бокардон (тихо, Селимару, указывая на Вернуйе). Мы с ним сейчас побеседовали… он открыл мне глаза.

Селимар (тихо). Уверяю тебя, что ты ошибаешься… вечно тебе что-нибудь кажется.

Бокардон (тихо). Оставь, пожалуйста: я в таких делах не новичок.

Селимар (в сторону). Впрочем, действительно, наверно, не новичок.

Питуа (выходит из двери на переднем плане, ведущей в бельевую; озабоченно и тихо, Селимару). Мсье, мсье!

Селимар. Что случилось?