Наружное наблюдение - Оллард Бибер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему вдруг захотелось поделиться сделанными открытиями с Мартиной. И он поделился. Она долго сопела в трубку, раздумывая, продолжать ли ей разговор с ним. Он подбодрил ее:
– Мартина, перестань дуться. Хорошо, я виноват.
Сопение прекратилось, и она сказала:
– Пытаешься загладить вину?
– Допустим, пытаюсь.
– Ладно, считай, что у тебя получилось. Ты хочешь знать мое мнение о твоих догадках?
– Естественно, моя писательница.
Она никак не высказала свое мнение, лишь сказала:
– Не исключаю, что все эти бармены, менеджеры и прочие сотрудники из разных клубов знакомы друг с другом. Я поговорю с Магдой. Пусть выспросит у китайца, не знает ли он кого-нибудь из "Диаманта". Еще какой-нибудь клуб "Бильд" не упоминает?
– Нет. Личность второй девушки не установлена. Но по описанию она тоже относится к спортивному типу.
– Отсюда не следует, что она стриптизерша.
– Безусловно.
– Вот именно. Поэтому занимайся только "Диамантом". Я помогу, чем смогу.
– Слушаюсь, моя благородная помощница, – закончил он разговор, одновременно радуясь, что примирение состоялось.
Уже можно было бы поехать домой. Какая разница, где думать. Просто выбраться из душной комнаты, открыть ветровое стекло и прокатиться так до самого дома фрау Гертнер, где он проживает с первого дня своей сыскной деятельности. Она, возможно, пригласит на чашечку кофе. Она делает это часто. Может даже предложить поужинать и потом с любовью матери наблюдать, как старый холостяк уплетает домашнюю снедь. Потом вежливо расспросит, что ему пишут из Швейцарии, как идут дела на ферме отца, не болеет ли дед Стефан. Она знает, о чем спрашивать, эта фрау Гертнер. Ему снова станет грустно и стыдно от того, что он давно не был на родине. И она, конечно, спросит, как прошел отпуск на море, спросит, лучше ли Испания по сравнению со Швейцарией. И это, конечно, для того, чтобы намекнуть ему, что лучше бы он съездил к родным.
Он все же решил выкурить еще одну сигарету, прежде чем покинет офис и отправится к парковке. Телефон зазвонил после второй затяжки. Это был Лео Фишер. Ему, конечно, было не по себе, и он продолжал метаться в своем огромном доме, прибегая к любой возможности отвлечься. Он говорил испуганным голосом:
– Господин Вундерлих, что же делать? Заявить в полицию?
– Чем я вам не полиция, господин Фишер?
– Ну, я не знаю. Так ведь положено.
– Положено, если больше некому этим заняться. Снова начнутся вопросы от А до Z 6) . Я, по меньшей мере, уже знаю всю вашу историю.
– Но ведь в контракте речь идет только о наружном наблюдении.
– Контракт переделаем, когда у вас найдется свободная минута. Кроме того, не забывайте, что у меня есть личный интерес. В память о Бригитте Фогель и тех нескольких днях, когда нам было хорошо вместе.
– Вы уже представляете, что делать?
– Представляю, господин Фишер, и займусь этим немедленно. Но вы должны понимать, что я не могу влиять на ход дела в полной мере. Моника, скорее всего, в руках преступников, и мы ничего не знаем об их планах. Все, что я могу, это максимально ускорить процесс розыска. А как пойдет, сейчас не может сказать даже господь бог.
– Я понимаю, господин Вундерлих, что Моника может погибнуть.
– Как и все мы, господин Фишер. Такова философия жизни.
– Будем надеяться на лучшее, – мрачно сказал Лео Фишер и положил трубку.
14
Мысль о том, что ей нужен надежный покровитель, крепко сидела в голове Шметтерлинг. Она уже даже придумала, где "обитают" такие покровители. Не то, что обитают в прямом смысле слова, но часто бывают. Она решила – надо идти в богатый ресторан. Не в какую-нибудь пиццерию или завалящее кафе, а именно в достойный, с именем ресторан. И чтобы там заправляли не какие-нибудь арабы или тайландцы, а как минимум, итальянцы. И чтобы кухня была нормальной европейской, ну разве немножко дополненной блюдами других народов. Конечно, среди арабов или китайцев тоже есть богатейшие представители, но этого ей не хотелось. Она была немкой, родилась во Франкфурте. Ее не очень-то устраивал весь этот мультикультурализм, придуманный властями. В детстве она мечтала стать артисткой, но судьба не задалась, и она попала в стриптизерши. Она всегда думала, что это временно, что скоро судьба неким непонятным образом повернется к ней лицом. Однако вышло наоборот – судьба продолжала свои выкрутасы. Из стриптизерши она превратилась в сексуальную рабыню, полностью подвластную жестокому человеку. Как выбраться из этой квартиры хотя бы на пару часов? Маттиас иногда уходит, оставляя ее одну. Иногда он отсутствует достаточно долго, часа три. Приличный отрезок времени, чтобы попытаться что-то сделать.
И однажды она решилась. Вывернула все карманы одежды, чтобы наскрести максимальную сумму денег, и через полчаса вошла в ресторан, который соответствовал ее представлениям. В ресторане было уютно и торжественно. Мимо покрытых белыми скатертями столов сновали темноволосые итальянцы-кельнеры в белых рубашках с бабочкой и длинных черных передниках. Она заказала что-то из еды и бокал вина, недолго раздумывая о качестве заказа, а руководствуясь исключительно ценами. Она без аппетита ела то, что ей принесли, иногда делая глоток из бокала. Потом заиграла музыка, и она поняла, что ее здесь уже заметили, потому что сразу несколько мужчин устремились к ее столику. Победителем оказался Лео Фишер. Он первым достиг ее столика и поклонился. Они медленно танцевали. Она понимала, что этот "покровитель" намного старше ее. Но именно таким и должен быть настоящий покровитель – в степенном возрасте и, как следствие (считала она), богатым. Ей повезло, Лео Фишер оказался именно таким. От него пахло дорогим коньяком, и он, кружась с ней в танце, уже скоро начал шептать ей, как она ему нравится, что именно такую он ищет уже пять лет. Он усадил ее за свой столик, и потом они станцевали еще несколько танцев, после чего Лео предложил ей руку и сердце. Ей некогда было раздумывать, ведь именно за этим она пришла сюда. Она, конечно, сначала просто сказала, что подумает над его предложением, а потом сказала "да".
В тот вечер она не уложилась в рассчитанное время. Маттиас уже был дома. Он не
