Джин с Толиком - Анатолий Горбов

– Сегодняшняя авария была специально подстроена Темной Стороной. Употребление наркотика послужило для них сигналом, что потенциально тебя можно склонить в негатив. Однако то, как легко мы нейтрализовали их затею, говорит о дешевизне их акции, и сейчас для них ты особой ценности не представляешь. Но после того, как они узнали о нашей заинтересованности – а об этом говорила скорость разрешения конфликта, Темная Сторона может изменить свое мнение. И выделить на тебя фонды… В общем, вот тебе лопата для насыпи, – он протянул мне небольшой ошейник, судя по размерам, для какой-то карманной собачки. – А вот направление…

Его шаги по мраморному полу стали удаляться, но почему-то становились от этого громче. Свет в комнате померк, и я почувствовал, что меня потянуло назад с пугающим ускорением, и тут же проснулся.

Громоподобный стук в дверь – похоже, ногами – вырвал меня из сна около пяти утра…

Глава десятая, про истинные двигатели торговли

Ой, что было, шеф, что было!

Громоподобный стук в дверь – похоже, ногами – вырвал меня из сна около пяти утра. Я вскочил, ища глазами автомат и готовясь строится. Постепенно до меня дошло, что это никакая не армия. Просто, с тех самых времен настолько сурово меня никто не будил.

Я натянул халат, с большим трудом попав в рукава. Не нащупав карманов, понял, что надел его наизнанку. И тут же вспомнил, что шиворот-навыворот одеваться нельзя – плохая примета. Перенатянулся уже быстрее. Продирая глаза, открыл дверь. У порога качался щупленький мужичок с бородой. Рядом с ним стояли огромные напольные часы позапрошлого века, о деревянный верх которых звонко разбивались капли с крыши. Часы качали маятником в такт мужичку и были на пару циферблатов выше его. На площади позади этой странной парочки было еще темно.

Икая и распространяя вокруг уже осточертевший запах перегара, мужичок прохрипел, почему-то по-волжски окая:

– Хозяин, купи часики. Недорого отдам!

Видимо, приняв мой ступор за немой вопрос о цене, мужик заискивающе протянул, любовно поглаживая двухметрового темно-коричневого монстра: – Штука!

Я со сна все еще не понимал, что происходит, и пялился на этот изысканный антиквариат с ангелочками. Азарт халявы, наложившись на сонное состояние, вызывал странные чувства. Хотелось то ли жадно заснуть, то ли сонно торговаться. Тем не менее, как-то автоматически брякнул, виртуозно выворачивая в зевоте собственную челюсть:

– За пятьдесят рублей давай?

– Давай! – мужик азартно махнул рукой, и часы с громкой радостью пробили пять раз, введя в легкий ступор местных котов и проезжавшее мимо сонное такси. Нет, не реклама – двигатель торговли. Двигатель торговли – торговля! Я это еще в Турции понял, когда за вожделенную куртку отдал не 900 запрошенных, а всего лишь 200 кровных долларов.

– Краденные, небось? – я все еще не верил в реальность столь выгодной сделки. Тот новодел, который мне сватали в магазине, стоил больше тысячи евро. А тут – такой замечательный вариант.

– Да не… Это, Марья Прокофьевна померла, а внук ейный мебелями за работу расплачивается. У ней отопление – форсунка, давно под ремонт просилась. Я и переложил печь-то. А внук ейный, Васька, расплатился не литрой, а вот энтой монстрой, – куды ж мне их тащить? Я далече живу. А Гаврилыч сказал, что тебе спродать можно, вот я и спродаю…

Купюра перекочевала в карман бородача, а часы – ко мне в прихожую. Выглядели они шикарно, хоть и пахли дешевым табаком. Я закурил, попросил мужичка остановить часовой механизм, пожал шершавую ладонь бородача на прощание, и на ощупь побрел в туалет. Свет включать не хотелось. Хотелось спать и видеть сны. Точно такие же, из которых меня только что извлекли. Извлекли бесцеремонно, но компенсировав неприятность дуновеньем старины глубокой.

Вся информация о сновидении, которую я только что помнил, стала улетучиваться по мере уменьшения длины сигареты. Сон оставил какое-то нездоровое состояние, хотя обычно я чувствовал себя отдохнувшим и добродушным после таких серьезных заплывов в цветной мир Морфея (чуть не подумал – Диснея). Списав весь неудачный оздоровительный эффект сна на то, что меня просто очень рано разбудили, я вернулся к кровати, и с превеликим удовольствием нырнул под одеяло…

Проснувшись часов в девять, я с наслаждением осознал, что похмелье прожито и осталось во вчерашнем дне. Сегодня я ощущал себя вполне здоровым человеком – и даже уловил некое подобие аппетита. Кроме того, не стал досыпать до 12 часов. Пробравшись в халате на кухню, я сделал себе огромную чашку кофе с молоком и полдюжины крохотных бутербродиков с сыром, который покоился между ветчиной и майонезом. Что и умял, не раскаиваясь, а очень даже наоборот.

Нужно было срочно что-то делать с машиной. В свете незапланированных расходов на ремонт (когда еще я получу компенсацию от страховой фирмы!), Толик Толикович был банкротом.

Напялив спортивный костюм, я выскользнул из квартиры, и под холодными каплями дождя забежал во двор нашего дома. Зашел в подъезд, и поднялся к Гаврилычу.

Гарвилыч, как всегда, был слегка пьян, слегка брит, но полностью компетентен. Он тут же нарисовал записку в один из автосервисов в достижимой близости для моих, трущихся о поврежденный металл, колес. Сказал, что представиться мне надо будет его племянником, и обещал цену за ремонт ниже адекватной. Причем, для страховщиков, официально записанная цена ремонта будет значительно выше, что позволит мне даже заработать на аварии.

Также он подтвердил абсолютную легальность утренней покупки. Часы можно было приводить в порядок, не боясь появления блюстителей порядка и обвинений в скупке краденного.

Мы перекурили на лестнице, и я, вручив ему виагру, вспомнил, что Гаврилыч свою импотенцию называл «противостоянием». Улыбнулся, и рванул заниматься последствиями аварии. А соседа вернула к семейному очагу тетя Вера, его супруга, подозрительно глянув на меня: не спаиваю ли я ее благоверного.

Через час, с черепашьей скоростью, я доехал до автосервиса. Там присвистнули, но, увидев записку Гаврилыча, отнеслись ко мне с уважением. Машину сделать обещали в течение двух-трех дней – правда, без покраски. Покраску назначили на выходные. Оплата за ремонт была минимум на треть меньше реальной, а по документам обещали провести цифру, вдвое большую этой суммы. Другими словами, все с моей машинкой обошлось, как нельзя лучше.

Домой я вернулся гораздо быстрее – у маршрутки колеса терлись исключительно об асфальт, и никаких крыльев не цепляли. Уселся за стол и, закурив, подбил бабки. Денег практически не было. Даже с учетом того, что в сервисе я отдал только половину, а вторую часть нужно будет им выплатить, когда настанет время забирать автомобиль. Это значит, что грядущий бонус, который мы обмывали в пятницу, накрылся. Но вариант подарка, доставшийся мне утром практически даром, понравится Ирке даже больше. Наверное…