Несостоявшаяся информационная революция. Условия и тенденции развития в СССР электронной промышленности и средств массовой коммуникации. Часть I. 1940–1960 годы - Николай Симонов

О советской радиолокации периода ее становления уже известно многое, но далеко не все. Дело в том, что после ликвидации Совета по радиолокации (с 1946 г. именуемого Комитетом № 3) все его дела были переданы в 5-е ГУ Министерства вооруженных сил СССР. Несколько разрозненных документов, относящихся к его деятельности, отложились в фонде В. М. Молотова (РГАСПИ), например, «Отчет Комитета № 3 при Совете Министров СССР о выполнении постановления Совета Министров СССР от 17 июля 1947 г. № 2501–767 «О плане разработок опытных образцов радиолокационных станций на 1947–48 гг.».

По-прежнему недоступен архив 3-его ГУ Совмина СССР. После ликвидации в 1953 г. вышеупомянутого оперативного органа государственного управления вся его документация перешла введение Министерства среднего машиностроения СССР. Таким образом, говорить о том, что комплексная база источников по истории отечественной радиолокации создана, пока преждевременно. Следует также отметить неточности, которые допускаются в историографии относительно функций 1–2–3-го главков Совмина СССР, созданных постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) от 15 марта 1951 г. «Вопросы Совета Министров СССР».[59] 2-е ГУ занималось вопросами добычи и переработки урановой руды, а не ракетами. Ракетами занималось 3-е ГУ, правда, не баллистическими, а зенитными, поскольку на него была возложена ответственность за разработку, проектирование и изготовлением средств, входящих в комплекс московской системы ПВО «БЕРКУТ».

Второе место после радиолокации по количеству работ, посвященных послевоенному периоду истории отечественной электроники, занимает вычислительная техника и информатика. Первая в СССР автоматическая цифровая машина М-1 конструкции И. С. Брука и Б. И. Рамеева (Институт точной механики и вычислительной техники АН СССР) была введена в эксплуатацию в декабре 1951 г., почти одновременно с малой счетной электронной машиной С. А. Лебедева (Институт электротехники АН УССР). Обе машины имели оригинальную архитектуру, и по производительности не уступали лучшим американским и английским ЭВМ того времени.

Работы по созданию первых опытных образцов отечественных ЭВМ велись в соответствии с постановлением Совмина СССР от 17 декабря 1948 г. № 4663–1829 «О разработке и внедрении в производство средств вычислительной техники для управления оборонными объектами». Кто, конкретно, разрабатывал постановление, и кто курировал его исполнение, историографии неизвестно. Зато хорошо известно, что кибернетика в СССР была объявлена «буржуазной лженаукой», и это печальное обстоятельство до сих пор побуждает некоторых исследователей закрывать глаза на факты прямо противоположного свойства.

6 апреля 1949 г. вышло постановление Совмина СССР № 1358 «О механизации учета и вычислительных работ и развития производства счетных, счетно-аналитических и математических машин». Постановление обязывало Министерство машиностроения СССР организовать во II квартале 1949 г. в системе Главполиграфмаша научно-исследовательский институт счетно-аналитических и математических машин (НИИсчетмаш) – головного предприятия новой оборонной и народнохозяйственной отрасли производства. На НИИсчетмаш возлагались следующие задачи:

• разработка направления и перспектив развития отрасли счетного машиностроения;

• создание теоретических основ проектирования счетных машин, их исследование и отбор типов для серийного производства;

• разработка технических заданий на проектирование и конструирование новых типов советских машин;

• оказание научно-технической помощи заводам счетного машиностроения.

Отзвуки дискуссий о кибернетике можно уловить из Докладной записки А. И. Берга от 2 марта 1955 г. «О состоянии радиоэлектроники в СССР и за рубежом и о необходимых мероприятиях для ее развития в СССР»:

«В области радиоэлектроники особое место занимает, так называемая кибернетика (от греческого слова «рулевой»), являющаяся новым научным направлением по созданию общей теории управления и связи в различных системах. ‹…› В результате безответственных выступлений некомпетентных журналистов даже само слово «кибернетика» стало одиозным, а литература по кибернетике оказалась под запретом, даже для специалистов, что, несомненно, принесло вред теории информации, электронных счетных машин и систем автоматического управления».[60]

По мнению некоторых исследователей, «в лице адмирала Берга, в 1953–1957 гг. занимавшего пост заместителя Министра обороны СССР, кибернетика обрела того человека, который обеспечил этой науке условия для ее становления и расцвета».[61] В последние годы стало известно о деятельности еще одного организатора отечественной кибернетики. Это – доктор технических наук, инженер-полковник А. И. Китов – руководитель Вычислительного Центра (ВЦ-1) Минобороны СССР (1954 г.), автор первого советского учебника по ЭВМ и программированию, двух монографий по использованию ЭВМ в экономике, двух алгоритмических языков АЛГЭМ и НОРМИН, трёх монографий по медицинской кибернетике и многого другого.[62]

В 1961 г. под редакцией академика АН СССР А. И. Берга вышла книга «Кибернетика на службе коммунизма», в которой советские ученые описывали возможное приложение кибернетики к управлению народным хозяйством СССР. Во введении книги А. И. Берг утверждал, что ни одна другая страна не сможет использовать кибернетику так же эффективно, как Советский Союз, поскольку, по его словам, кибернетика, главным образом, сводится к выбору оптимальных методов выполнения операций и только социалистическая экономика может универсально использовать эти методы.[63]

В 1996 г. куратор британского Музея науки и индустрии Дорон Свейд (Doron Swade) опубликовал в журнале Ink World Magazine статью, которая имела сенсационный подзаголовок: «Российская серия суперкомпьютеров БЭСМ, разрабатывавшаяся более чем 40 лет тому назад, может свидетельствовать о лжи Соединенных Штатов, объявлявших о своем технологическом превосходстве в период холодной войны». В конце ноября 1992 г. доктор Свейд приобрел раритетный экземпляр БЭСМ-6 у Института систем информатики новосибирского Академгородка для коллекции вышеупомянутого музея. Цена сделки не оглашалась.

Первая научная конференция, посвященная истории развития советской вычислительной техники, состоялась 16 апреля 2012 г. в формате Международной секции «История отечественной информатики, кибернетики, вычислительной техники и АСУ», проводимой в рамках Юбилейной (80 лет) годичной конференции ИИЕТ РАН. Обсуждались такие вопросы, как борьба за признание и становление кибернетики в СССР, создание первых отечественных ЭВМ и программных комплексов и систем, роль и научно-организационная деятельность пионеров отечественной информатики. Проблема создания и развития производственной и технологической базе отечественного компьютеростроения не дискутировалась.

О том, что помешало СССР войти в число мировых лидеров в компьютерной отрасли, достаточно убедительно свидетельствуют материалы специальной Комиссии Государственного Комитета по науке и технике при Совмине СССР (далее – ГКНТ СССР) под председательством доктора технических наук А. И. Мямлина. Из них, например, следует, что, по причинам производственно-экономического характера, отставание СССР от США в области компьютеростроения во второй половине 1960-х стало исчисляться в разы: по количеству ЭВМ – в 17,2 раза, по надежности аппаратных и периферийных устройств – в 10 раз.[64]

Но это еще было полбеды. Настоящий провал назревал в развитии отечественной программной инженерии. Из современных исследователей на это впервые обратил внимание профессор В. В. Липаев:

«Некоторые руководители высшего звена страны боялись и не понимали методов и технологии создания программ и считали, что на Западе имеется огромное число программных продуктов, которые «без особого труда» можно нелегально взять и использовать. ‹…› К сожалению, эта точка зрения возобладала. За прототип была принята архитектура ряда IBM 360 и ряда PDP 11 фирмы DEC. Освоение импортных операционных систем, СУБД, прикладных программ для этих типов машин сильно подорвало отечественную школу программирования и сориентировало ее на заимствование и адаптацию готовых зарубежных программ. ‹…› Одновременно в угоду приоритету ЕС ЭВМ были по существу прекращены работы по развитию отечественных универсальных ЭВМ».[65]

Многие исследователи считают, что перелом в судьбе отечественного компьютеростроения и информатики произошел в середине 1960-х, когда начался переход от ЭВМ второго поколения к универсальным машинам с общей архитектурой, то есть программно-совместимым. В литературе до сих пор не утихают споры, правильно ли было принимать за основу единой системы электронно-вычислительной техники (ЕС ЭВМ) мировые стандарты компьютеростроения, или следовало самостоятельно разрабатывать перспективные аппаратно-программные и производственно-технологические решения.[66]